Клуб «Ритц» - Алексей Миллер

в своих предательских грязных целях. Так и не сумела сделать все гладко, а только засрала мир пародией на истинную веру, которую человек должен постичь.

Мне вдруг показалось, что Паша говорит все это не мне, а просто проговаривает вслух то, что у него накопилось в душе за долгие годы.

– Они не помогут тебе сейчас, когда ты подавлен. Напротив, они втопчут тебя в грязь, и ты уже никогда не сможешь подняться. А все потому, что они имеют власть и хотят ею пользоваться, получать еще больше власти. Обычный священник пытается тешить свое эго, давая несчастным людям бестолковые советы. Он понимает, чтобы он ни сказал, он будет все равно прав, так как несет якобы слово Божье. Нет, Сережа, это не так! Они должны говорить то, что прочитали в книгах, то, что им положено говорить, а не то, что хотел бы открыть Бог ищущему. Священники давно закрыли свои души для истинного Бога. Они не могут признать, что Бога может обрести каждый, просто открыв Ему свое сердце. Если так, то зачем нужна церковь? Вот они и лгут при поддержке антибожественной светской власти, – он сделал паузу. Затем многозначительно выдохнул и перешел на шепот:

– А я познал истинного Бога. Он живет здесь, – он показал указательным пальцем правой руки на свою грудь, на то место, где расположено сердце. Губы его немного растянулись. Можно было подумать, что он блаженно улыбается. – И я за истинную справедливость. Сейчас они для тебя – не правосудие. Палач недолго думает, замахиваясь секирой. И они думать не будут, когда заполучат твою голову, – заканчивает он говорить. В воздухе повисает гнетущая тишина. Даже мотор, как назло, свой привычный рык поменял на тихое спокойное бурчание. Наверное, он ждет, что я должен с ним согласиться. Поблагодарить его за милосердие и участие. Но, во-первых, я не понимаю, что он планирует делать, и как хочет помочь мне. Во-вторых, я давно уже не задумывался на тему существования Бога и, как ни странно, не знаю, верю я в Него или нет. Я уверен, что-то существует за гранью физики. Это больше, чем просто материя. Какая сейчас разница, во что я действительно верю. Мне нужно что-то сказать. Молчание становится невыносимым:

– Спасибо тебе за помощь. Я сразу понял, что ты добрый человек. Для меня странно, что кто-то может прийти на помощь в такой ситуации, рискуя собственной свободой.

Более дурацкой фразы я не мог придумать. Какой я глупый. Он только что поделился мыслями, которые, я уверен, обдумывал не один месяц. А я мямлю про какую-то свободу. Однако мои слова производят отрезвляющий эффект. И он спокойно продолжает говорить:

– Человек должен помогать человеку. Потому мы и люди. Я вижу, ты долго обдумывал, что сказать мне, не обидев. Ты ведь знал, что я жду от тебя правды, – проговорил он, смотря на меня пронизывающим взглядом.

– Какой? – испуганно, почти дрожащим голосом, спрашиваю я.

– Скажи честно, во что ты веришь? Что является неприкосновенной истиной для тебя?

– Ты имеешь в виду Бога? Верю ли я в него?

– Не обязательно. Не только о Нем я сейчас спрашиваю. Вообще, что для тебя важно в жизни? «Я верю в Бога Спинозы, который проявляет себя в закономерной гармонии бытия, но вовсе не в Бога, который хлопочет о судьбах и делах людей», – как-то сказал Эйнштейн. Для него Бог был кем-то другим, но Он был у него. Он сумел постичь Его, узрел его многогранность. Бог для Эйнштейна был Тем, кто помогал ему в его великих открытиях, потому что Он и таким может быть. Плохи те, кто не верят ни во что, никому и ничему не преданны. Вот они никогда не познают Бога. Ну а ты? Скажи мне.

– Ну… Раньше я верил в судьбу или во что-то в этом духе. Я верил в высшее начало человека. Не знаю, как объяснить. Вроде того, что наша сущность состоит не только из органической оболочки. Я мог часами думать о бесконечности космоса, о неограниченном времени, о появлении жизни. И я никак не мог объяснить это. Наверное, в такие минуты я считал, что Бог есть, как есть и бесконечность пространства и времени.

– Считал, думал. Ты говоришь в прошедшем времени. А что сейчас?

– Сейчас я потерян. Наверное, уже довольно давно. Моя жизненная позиция как будто стерлась. Когда я нахожусь в обществе атеистов, я сам становлюсь последним богоненавистником. А уже через месяц могу, проходя мимо храма, перекреститься и прочесть молитву. Я, как маленькая рыбешка, плыву по течению и не знаю, куда меня выкинет река. Павел, наверное, ты считаешь меня ничтожеством. Так оно и есть.

– Я тебя никогда таким не считал. Напротив, ты хороший человек, но довольно слабый для сегодняшнего мира. Под натиском окружающего потока зла многие ломаются. Или, как ты, замыкаются, отказываясь сопротивляться, выбирая путь раболепства. Ты готов принять все, что тебе предложат, даже не поняв, что это на самом деле.

Относительно твоей веры: ты ищешь идеал для подражания, например, сильного человека, поведение которого ты с легкостью сможешь перенять, боясь показать истинное Я. Верить надо в то, что для тебя является истиной. Где бы ты ни был, и что бы с тобой ни происходило. Твоя вера должна помогать тебе в трудную минуту. Она не должна выражаться в преклонении, если тебе это не нужно. Не нужно соблюдать посты, вставать рано по воскресеньям и ходить в церковь. Это все стереотипы.

После его слов мне становится намного спокойнее. Он считает меня слабаком, которому нужна помощь. А он в своих глазах, я уверен, является полубогом, и, помогая мне, совершает милость, добро во имя Бога. Хм. В другом случае я посчитал бы его религиозным фанатиком, сектантом. С такими людьми я обычно стараюсь не иметь дела. Но сейчас мне, как это ни эгоистично, на руку его желание творить добро. Интересно.

– Павел, а кто-нибудь из твоего окружения разделяет твои религиозные взгляды?

– А почему кто-то должен их разделять? А? – неожиданно грубо ответил он вопросом на вопрос.

– Я не говорил, что должен.

– Нет, ты имел в виду именно это. Истина неоднородна. Мои взгляды разделяет женщина, которая искренне верит в Бога и живет только одними мыслями о Нем, или пастух, который каждое утро просит Бога дать хорошую погоду, но сам никогда не читал Библии и просто знает, что просить надо, потому что тогда погода точно будет лучше. Для него Бог есть природа.

– Я не понимаю тебя иногда, – перебиваю я