Исторические предпосылки создания спецназа, 1941-1945 гг. [том 2] - Сергей Козлов

И он не ошибся. На совещании кроме делегатов от многих отрядов и подпольных райкомов партии присутствовал представитель Орловского обкома партии.

Об обстановке, сложившейся к тому времени в партизанском крае, докладывал комиссар объединенных отрядов Брянщины Герой Советского Союза А. Бондаренко. Из его доклада Петр Петрович узнал, что брянскими партизанами уже изгнаны оккупанты из многих населенных пунктов. Полностью освобождены Навлин-ский и Суземский районы, а Севский, Трубчевский, Брасовский, Комаричский и Выгоничский районы — частично.

За время этого совещания Вершигора, будучи человеком очень общительным, успел лично познакомиться с некоторыми командирами отрядов.

Возвращаясь с совещания в свою штаб-квартиру — облюбованный им одинокий крестьянский домик на краю леска деревни,— он уже обдумывал план действий. «Одну группу отправлю под Брянск — наблюдать за передвижением немецких войск по «железке» Унеча—Брянск. Другую — под Карачев, следить за «железкой» Брянск—Орёл...»

Отправив своих людей на задание, Вершигора принялся «шастать» (это было его любимое словечко) по отрядам. Петру Петровичу хотелось как можно быстрее познакомиться с бытом партизан, с их тактическими приемами и способами борьбы.

Один из командиров в разговоре с Петром Петровичем сожалел:

— Ну, понимаешь — нет взрывчатки! А Гитлер, зараза, как нарочно, вот уже четвертые сутки гонит из Брянска на Льгов по восемь, а то и по десять эшелонов с войсками и техникой!..

Другой командир, рассуждая об обстановке в партизанском крае, пришел к выводу:

— Поверьте, раз гитлеровское командование, напуганное бурным ростом партизанского движения на Брянщине, бросило на нас новые войска, значит, оно наверняка решило оттеснить партизан в глубь леса и там блокировать отряды. Не верите? — И для подтверждения своей правоты он перечислил населенные пункты, занятые противником за последние недели, и нумерацию вражеских батальонов и полков, располагающихся в этих селах.

Третий собеседник сокрушался: мол, очень хочется уничтожить скотобойню, которая находится в предместье города Брянска, но жаль—маловато людей для такой «операции».

— Просто зло берет! Фрицы ездят себе по деревням, забирают у населения коров и режут их на этой бойне. Каждый день двадцать шесть семей лишают молока и мяса! — ругался он.

«А ты что же думал, браток, что немцы пришли сюда раздавать коров? — иронически улыбался Вершигора, слушая его. И тут же подумал, обращаясь к своим — вдруг пригодившимся ему — интендантским познаниям: — Стало быть, в Брянске фрицы съедают ежедневно по двадцать шесть коров? Запасы делать сейчас невозможно: лето, жара, а холодильника нет. Убивают и сразу в пищу...»

— И сколько таких боен в городе? — спросил Петр Петрович.

— Других в городе нет,— отвечал командир отряда, намеревавшийся уничтожить бойню.

— Только одна эта... Вот бы рвануть!

«Только одна? Да ведь это же ключ к

разгадке: какова численность гарнизона в

Брянске?» — про себя прикинул Верши-гора. И тут же, припомнив суточные нормы мяса у фюрера, подсчитал в уме, сколько гитлеровцев находится в городе.

Из огромного вороха стекавшихся к нему разнообразных сведений Вершигора отбирал по крупице самые ценные, самые нужные, необходимые для штаба Брянского фронта, и затем умело анализировал и обобщал их.

Вершишре ежедневно доносили о количестве воинских эшелонов противника, проходящих через Брянск на восток, и о количестве составов, задерживающихся каждые сутки на станции; о том, сколько эшелонов уходит из Брянска на Орел, а сколько — на Льгов, и о численности вражеских гарнизонов...

Со временем к Вершигоре стали обращаться молодые партизанские разведчики за советами. Именно поэтому у Петра Петровича и возникло предложение: оказать помощь этим смелым, но еще недостаточно опытным людям, объяснить им, как с максимальной целенаправленностью и эффективностью вести разведку противника в интересах регулярной армии. Командиры партизанских отрядов к этой идее Вершигоры отнеслись одобрительно.

В тот же день Петр Петрович сообщил в штаб фронта о своем замысле. Санкция была получена.

Теперь у него работы стало вдвое больше против прежнего. Когда он замечал, что какой-то командир отряда крепко обеспокоен активизацией перевозок вражеских войск по железной дороге, Петр Петрович осторожно говорил ему:

— Так это же от нас самих зависит: ездят часто потому, что мы не мешаем.

— Как же им помешаешь? — возражал командир отряда.— Взрывчатки у меня нет, всю израсходовали.

— А если я найду ее? — многозначительно прищурил глаз Вершигора, имевший небольшой запас: штаб фронта недавно прислал.

— Правда, найдете?! Тогда — другое дело! — обрадовался сразу командир отряда.

Денька через два Петр Петрович привозил ему толу и тут же советовал, где и как лучше всего пустить в ход эту взрывчатку.

Однажды гитлеровцы, начав очередное наступление против брянских партизан, внезапно прорвались к их аэродрому и штабу. Разыгрался упорный, тяжелый для партизан бой. Вершигора, находившийся с группой своих разведчиков неподалеку от атакованного немцами аэродрома, поспешил на помощь народным мстителям. В разгар сражения Петр Петрович сумел вскочить в подошедший партизанский танк Т-34, ринувшийся в контратаку. В цепях партизан мужественно сражались и бойцы разведгруппы. Аэродром был защищен. При этом танк, в котором был Вершигора, уничтожил один фашистский танк, одну пушку и около трех десятков гитлеровских солдат и офицеров. В этой схватке очень пригодилась Петру Петровичу приобретенная раньше фронтовая закваска.

Как раз в те дни Петру Петровичу стало известно, что в Брянский партизанский край, в район Старой Гуты, пришло с Украины рейдовое партизанское соединение Ковпака и что после небольшого отдыха оно двинется в новый рейд, на Украину. Вершигора сразу почувствовал, что его место — среди ковпаковцев, постоянно находящихся в движении.

Штаб фронта удовлетворил желание Вершигоры. Петр Петрович сел в свой орловский возок и помчался к Ковпаку. «Главное — «уломать» Сидора Артемьевича, чтобы взял меня», — думал он в пути. Ковпака и комиссара Руднева Вершигоре удалось «уломать» скорее, чем он даже надеялся. Ковпак и Руднев, будучи сами энтузиастами народной войны, по достоинству оценили личные качества своего нового соратника: умение заглянуть далеко вперед, находчивость и горячее стремление

принести как можно больше пользы Родине. Они согласились взять его в соединение.

* * *

Впервые я увидел Петра Петровича Вершигору в августе сорок второго года. Это произошло вскоре после того, как мы, ковпаковцы, вторично после дерзкого двухмесячного рейда по Сумщине — разгромив с ходу крупный вражеский гарнизон в Старой Гуте, прорвались в Брянский партизанский край.

Погода стояла теплая, сухая, будто по специальному заказу партизан. Отряды Ковпака располагались в лесу. В летнее время мы в населенных пунктах не останавливались на дневку, чтобы не подводить под удар мирное население.

Штаб Ковпака размещался в новеньком трофейном автобусе, тщательно замаскированном под развесистыми густыми елями.

В тот день я, как помощник начальника штаба по разведке, только-только успел заслушать доклады командиров разведгрупп, вернувшихся со спецзаданий, и, примостившись на травке под сосной, в сотне шагов от штабного автобуса, принялся составлять разведсводку. Едва я набросал ее вчерне и стал проверять, не упустил ли чего-нибудь, как вдруг вижу: на бумагу наплыла чья-то тень. Солнце уже было почти на верхушках деревьев. Не поднимая головы, перевел взгляд в ту сторону, откуда легла тень, и увидел совсем рядом добротные новые армейские сапоги. «Откуда такие? — мелькнула мысль. — У нас в отряде нет таких сапог ни у кого...»

Поднимаю голову — и верно, передо мной стоит человек, недавно прибывший в штаб, в свежей, почти новой военной форме с двумя шпалами в петлицах. Роста он был невысокого, но сложен на редкость хорошо: плотный, плечистый, стройный. Чуть улыбаясь одними глазами, незнакомец, словно прицеливаясь, щурился на мой трофейный штурманский планшет, служивший мне письменным столом.

— Над чем колдуешь? — спросил он дружелюбно. И присел рядом на мягкую, как бархат, моховую подушку.

«Интересно, кто же он такой? И откуда приехал к нам?..» — подумал я, вспоминая, что видел, как он утром появился в партизанском лагере. На небольшой одноконной пролетке он подкатил к развилке дорог вблизи нашего штаба. Дальше часового пролетку не пустили. Неизвестный оставил ее, съехав на обочину, а сам направился к трофейному автобусу, у которого стояли командир партизанского соединения Ковпак и его комиссар Руднев.