100 великих тайн Востока - Николай Непомнящий

Это заставляет по-новому взглянуть на происхождение и историю народов Севера. Ученым удалось также начертить некое филогенетическое дерево, которое указывает на общих для многих евразийцев предков.

Впрочем, труднодоступное плато Укок и раньше преподносило ученым сюрпризы. Здесь в уникальных климатических условиях высокогорья сохранились сотни археологических памятников. И самыми яркими стали открытия и находки, сделанные в неразграбленных курганах скифо-сибирской эпохи. Вскрывая погребальные камеры, археологи обнаруживали линзы льда, благодаря которым сохранились изделия из ткани, войлока, различная органика, останки лошадей и человеческие мумии. На некоторых деревянных предметах даже краска окончательно не разрушилась. И разве не поразительно, что наскальные изображения Укока (а здесь их более 50) «скопированы» в пещерах Испании и Португалии? Иконография франко-кантабрийских рисунков конца древнекаменного века аналогична алтайской.

Открытия следовали одно за другим. Был, например, разгадан рецепт сложного бальзамирующего состава, в основу которого входила ртуть, и способ нанесения татуировок, которыми украшали себя пазырыкцы.

Оказалось также, что пазырыкцы покрывали золотой фольгой деревянные изделия, а сама фольга изготавливалась химическим методом – амальгированием (до сих пор считалось, что этот способ был изобретен лишь в XIX в.). Шубы, в которые были одеты погребенные, вообще уникальны: такого вида одежды, изготовленной почти 3 тысячи лет назад, нигде в мире больше не сохранилось.

Уникальным оказался и состав красителей, применявшихся для отделки этих шуб. Было установлено, что пазырыкцы использовали естественный минеральный краситель синего цвета – вивианит; создавали мази на жировой основе с применением многосоставных красящих веществ для защиты кожи лица в экстремальных условиях высокогорья, а также для нанесения рисунка и раскраски лиц.

Кстати, то, что захоронение было сделано весной, удалось узнать по содержимому желудков лошадей: в них находились остатки весенних трав и цветов и даже личинки насекомых. Великая скифянка умерла как обычная земная женщина. Кто предал ее земле со всеми почестями? Куда делось в конце концов мифическое золото скифов, которое ищут уже много веков? На эти вопросы еще предстоит ответить.

Кто вы, айны?

«…В нынешнем, государь, в 711 году, мы, рабы твои, с Большой реки (Камчатки. – Н.Н.), августа с 1-го числа, в ту Курильскую землю край Камчадальского носу ходили; и с того носу мы, рабы твои, в мелких судах и байдарах за переливами на море на островах были…»

Козыревский поднимает голову от бумаги, прислушивается к шуму дождя за бревенчатыми стенами наскоро срубленной избы. Он словно вновь перенесся в тот день, когда вместе с Данилой и двенадцатью казаками добрался до курильской Лопатки, от которой за полосой воды, прямо на полдень, виднелся скалистый берег, как отчалили – и погребли к манящей земле. На этот раз повезло. Оставив байдары сохнуть, пошли берегом и увидели селение – то ли дома, то ли чумы. Навстречу высыпало человек полсотни, одетых в шкуры, облика необыкновенного – волосатые, длиннобородые, но с белыми лицами и не раскосые, как якуты и камчадалы[8].

Мы не утверждаем, что картина, нарисованная нами, в точности соответствует действительной, но документ, из которого взята цитата, существует. Это «записка» казачьего атамана Данилы Анцыферова и есаула Ивана Козыревского, коей они извещали Петра Первого об открытии Курильских островов и о первой встрече русских людей с аборигенами тамошних мест – айнами, прозванными казаками за свою чрезвычайную волосатость «мохнатыми курильцами».

Событие это помечено летом 1711 г. А первые сведения о Курильских островах сообщил еще в 1697 г. «дальневосточный Ермак» Владимир Атласов. Правда, сам он так и не побывал на Курилах, «взыща смерть» в одной из схваток, но дело его довели до конца сподвижники.

Через 26 лет после Анцыферова и Козыревского, в 1737 г., Камчатку посетил Степан Крашенинников, ученик и соратник Ломоносова, член Российской академии наук. Он оставил после себя классический труд «Описание земли Камчатки», где, помимо других сведений, дал подробную характеристику айнов как этнического типа – первое научное описание этого племени.

Век спустя, в мае 1811 г., к курильским берегам пристал русский военный шлюп «Диана» под командованием знаменитого мореплавателя Василия Михайловича Головкина. Будущий адмирал в течение нескольких месяцев изучал и описывал природу островов и быт их жителей. Переводчиком у Головнина служил курилец, то есть айн, Алексей. Нам неизвестно, какое имя носил он «в миру», но его судьба – один из многочисленных примеров контакта русских с курильцами, которые охотно обучались русской речи, принимали православие и вели с нашими пращурами оживленную торговлю.

Такова предыстория научного изучения этого небольшого народа.

Группа айнов в традиционных костюмах. 1904 г.

Айны… Загадочное племя, из-за которого учеными разных стран сломано великое множество копий. Белолицые и прямоглазые (мужчины к тому же отличаются сильной волосатостью), айны по своему внешнему облику разительно отличаются от других народов Восточной Азии. Они явно не монголоиды, скорее тяготеют к антропологическому типу Юго-Восточной Азии и Океании. Охотники и рыболовы, на протяжении веков почти не знавшие земледелия, айны тем не менее создали необычную и богатую культуру. Их орнамент, резьба и деревянная скульптура удивительны по красоте и выдумке; их песни, танцы и сказания талантливы, как всякие подлинные творения народа.

Аборигены Японских островов, Южного Сахалина и Курил, айны называли себя различными племенными именами – «соя-унтара», «чувка-унтара». Слово «айну», которым их привыкли называть, вовсе не самоназвание этого народа, оно означает только «человек». Японцы называли айнов словом «эбису».

Факты культурной истории айнов многочисленны, и, казалось бы, можно с высокой степенью точности вычислить их происхождение. В незапамятные времена всю северную половину главного японского острова Хонсю населяли племена, являющиеся или прямыми предками айнов, или стоявшие по своей материальной культуре очень близко к ним. Основу орнамента айнов составляли два элемента – спираль и зигзаг. Основой айнских верований был первобытный анимизм, то есть признание существования души у любого существа или предмета; наконец, достаточно хорошо изучены общественная организация айнов и способ их производства.

Такой же орнамент широко применялся в искусстве жителей Новой Зеландии, маори, в декоративных рисунках папуасов Новой Гвинеи, у неолитических племен, живших в нижнем течении Амура. Что это – случайное совпадение или следы существования в какой-то отдаленный период определенных контактов между этими племенами.

Поклонение медведю, его культ были распространены на обширных территориях Европы и Азии. Но только у айнов женщины-кормилицы вскармливали медвежонка грудью! Особняком стоит и язык айнов. Одно время считалось, что он не находится в родстве ни с каким другим, но сейчас некоторые ученые сближают его с языком малайско-полинезийской группы.

Приведенные примеры говорят об одном: факты, которыми мы располагаем в отношении айнов, противоречивы, порой трудно объяснимы, а иногда необъяснимы вовсе.

Главная историческая проблема, возникающая в связи с айнами, – вопрос их культурного и расового происхождения. Следы существования этого народа, неолитические стоянки, обнаружены на Японских островах. Именно там зародилась так называемая дзёмонская культура, или культура «веревочных узоров», носителей которой ныне все чаще отождествляют с древними айнами.

Начало научному изучению дзёмонских стоянок было положено немецкими археологами Ф. и Г. Зибольдами и американцем Морсом. Зибольды утверждали, что дзёмонская культура – творение рук древних айнов. Морс был осторожнее, но тоже подчеркивал, что дзёмонский период существенно отличается от японского.

Для японцев айны были всегда только варварами, о чем свидетельствует, например, запись японского хрониста, сделанная в 712 г.: «Когда наши возвышенные предки спустились на корабле с неба, на этом острове (Хонсю. – Н.Н.) они застали несколько диких народов, среди них самыми дикими были айны». И вот неожиданность: вдруг выясняется, что предки этих «дикарей» задолго до появления на островах японцев создали культуру, художественными произведениями которой может гордиться любой народ! Именно поэтому официальная японская историография предпринимала попытки отождествить создателей дзёмонской культуры с предками современных японцев, а никак не с айнами.

Между тем изучение дзёмонских стоянок продолжалось, накапливался солидный фактический материал, и на сегодняшний день ученые располагают довольно подробной картиной жизни «протоайнов».