Первое дело Иеро - Василий Щепетнев

Идеальная защита. Мы нашли образчик идеальной защиты! Удайся нам разгадать тайну купола, и никакое орудие Темных Мастеров не было бы нам страшно.

Мы взобрались на палубу. Солнце было еще далеко от горизонта, но нас подстегивало нетерпение — все-таки поиск принес новое знание, и хотелось поскорее донести его до нашего поселения.

Остаток пути прошел гладко во всех отношениях — мы больше ничего и никого не встретили, песок мягко ложился под колеса корабля, ветер был сильным, но не ураганным. До заката оставалось добрая пара склянок, когда мы причалили к Гавани. Корабль был слишком велик, чтобы загонять его в Подземелье, и мы построили в ста шагах от входа Гавань — место, где можно было собирать новые корабли и укрывать их от непогоды — а в дальнейшем собирать и самоходные экипажи.

Нас встретили со всем вниманием, на которое могут надеяться скауты. Раненых товарищей тут же отправили в лазарет, и вскоре пер Шейкли подтвердил, что жизнь их вне опасности.

Погибший же был погребен на поверхности, там, где мы решили устроить наше кладбище. Чтобы предохранить тело от ведомых и неведомых животных, мы построили склеп, да и само тело помещали в кокон из прочнейшего астика.

На совете я доложил о каждой детали моего похода, и «поход Шерлока» решено было полностью внести в летопись поселения. Большая честь для меня и моих товарищей.

Решено было удвоить наземные патрули — известие о прыгающих монструозиях не на шутку встревожило всех. Я предложил сделать подобие катапульт, подбрасывающих глыбы связанного момтом песка — чтобы две дюжины стражей границ могли попрактиковаться в стрельбе по движущимся мишеням. Большее количество мы не могли выучить до тех пор, нока не научимся воссоздавать заряды для метателя. Позднее совет воплотил мою идею в жизнь, и она дала свои плоды.

Я рассказал и о городе, и о пирамидах, но продолжить их исследование немедленно мы пока не могли: ничего ценного они пока не обещали, а опасность со стороны монструозий не позволяла утолять любознательность в ущерб остальным занятиям. Но вот поход к Неуязвимому Куполу было решено надолго не откладывать, хотя пока и неясно было, как проникнуть под оболочку. Возможно, где-нибудь рядом, в песках лежал ключ для решения этой загадки.

Три последующих дня я и двое моих товарищей по походу готовили Стражей Границы к отражению вторжения прыгающих монструозий. Мы были уверены, что рано или поздно оно случится — до Пирамид, как оказалось, было немного более дюжины лье, и теперь, когда пиявки знали о нашем существовании, появление их близь Подземелья казалось неизбежным.

Провидение и тут уберегло нас — нашествие монструозий действительно вскоре случилось, и Стражи границы доказали, что не зря изводили заряды метателя на учениях.

Пер Шейкли покуда запретил мне хождение в Навь — сначала следовало дождаться благоприятного взаиморасположения светил, а не изводить впустую ментальные силы. Я углубился в исследование второго уровня Подземелья. По мнению пера Шейкли, в течение луны исследовавшего это место в суб-Нави, здесь могли находиться особые кладовые Наследия. Его прозорливость и на этот раз оправдала себя: нам удалось отыскать магнитные арбалеты — оружие, лишь немного уступающее метателям, но менее зависимое от зарядов. Даже обыкновенная стрела в магнитном арбалете обретала трехкратную мощь. А стрела серебряная — десятикратную! Превосходное оружие, и оно нас выручило во время Второй Атаки монструозий на поселение.

Помимо этого, я должен был исполнять обыденные обязанности — утешать уставших, подбадривать утомленных, помогать перу Шейкли в проведении служб, чертить планы Подземелья, рассчитывать движения Светил — все то, что потом и вспомнить-то бывает трудно, но сейчас занимает изрядно и времени, и сил.

Происходило то, что обыкновенно происходит в поселениях к концу первого — началу второго года — во всяком случае, так учили в семинарии: люди начали уставать. Усталость не была усталостью тела: пожалуй, никогда в истории республики Метц не было прежде поселения, где пионерам стол и кров стоил меньших трудов. Два человека в пещерах Манны без труда обеспечивали питанием все поселение, и у них оставалось вдоволь времени для экспериментов: они научились разводить манну со вкусом хлеба и со вкусом мяса, и даже неотличимую от земляники! Жилые покои Подземелья по своим удобствам равнялись княжеским — я об этом уже, кажется, упоминал. Мастерские могли обеспечивать нас одеждой, обстановкой — из разных видов астика, разумеется. Пионеры шаг за шагом исследовали Подземелье, каждый из них пробовал себя и в Мастерских, и в пещере Манны, но я замечал порой странный блеск в глазах.

Я делал все, чему был обучен — но знания мои были рассчитаны на наш Мир. Здесь же требовалось иное, и обрести его можно было лишь собственным опытом. Покой и довольствие могут обернуться худшими трудностями, чем страдания и невзгоды. Мать всех грехов — праздность. Люди начали терять связь с Миром. С нашим Миром.

Все больше и больше пионеров стремились в патруль — под фиолетово-оранжевым небом им было легче, чем под надежными сводами. Им нужно было нечто, связывающее их с родиной. Солнце. Звезды. Ветер.

Воистину нет зла, которое Провидение не может обернуть добром! Первое нашествие монструозий ободрило всех и вернуло смысл существования! Оно показало, что не зря мы стремились усовершенствовать свое искусство во владении метателем, напомнило о битвах с силами Нечистого, как прошедших, так и, что важнее, предстоящих!

Все возжелали стать стражами границы и получить магнитный арбалет. Отлично. Арбалет не метатель, стрел вдосталь, и вскоре наше поселение имело четыре отряда по дюжине человек в каждом. Между отрядами даже возникло соперничество, впрочем, не переходящее во вражду: в поселениях бывает и это. Вновь время поселенцев было заполнено до последней склянки.

Но услышанное на исповеди повергло меня в уныние: оказывается, возникла идея, будто лучшие отряды стражей границы будут возвращены в прежний Мир для войны с Темными Мастерами.

Возвращение в прежний Мир — вопрос щекотливый. Формально поселенцы — свободные люди, и никто не вправе требовать от них вечной преданности Границе. Но, помимо законов писанных, есть и неписаные. На дезертирах Границы оставалось невидимое пожизненное клеймо. Такой человек не мог претендовать на выборный пост, кредит его был самым мизерным, да и роду своему он нес больше позора, чем уважения. Потом, когда поселение окрепнет и перестанет быть Границею — пожалуйста, но сейчас, в первые годы…