Нефертити и Эхнатон - Кристиан Жак

По египетским представлениям, сталкиваясь с необходимостью совершать различные работы в потустороннем мире, воскресшие прибегают к помощи маленьких магических фигурок, ушебти (это слово означает «отвечающие»). Фигурки «отвечают» на призыв воскресшего, который посредством особых формул заставляет их исполнить требуемое. Так вот, в Музее искусств Метрополитен хранится ушебти фараона Эхнатона из кварцита, изображающее человека в классической «осирической» позе: со скрещенными на груди руками, которые сжимают «знаки жизни». Эта фигурка отличается от традиционных незначительными деталями: «осирическая» бородка заменена накладной царской бородкой; архаический парик украшен царским уреем.

Старший офицер Хат также имел ушебти, которое ныне хранится в Каирском музее (JE 39590). Фигурка держит в руках две мотыги. На ней надписан текст, в котором Хат просит у «Живого Диска», освещающего все страны, чтобы тот даровал ему сладостное дуновение ветра, долгую жизнь на прекрасном Западе, свежую воду, вино и молоко – для его, Хата, ка, то есть бессмертной творческой силы. Все эти пожелания вполне традиционны.

Очень важно, что на всем протяжении амарнской эпохи сохранялась практика мумификации, главная цель которой состояла в том, чтобы превратить смертное тело в тело бессмертное и таким образом обеспечить возможность идентификации индивидуума с космическим существом, Осирисом. Однако на тех амарнских скарабеях, что сохранились до нашего времени (их клали на мумию, и они должны были исполнять функции сердца при превращениях умершего в потустороннем мире), надписана не глава из Книги мертвых, как было принято в Египте Нового царства и последующих эпох, но молитва Атону.

Одна тема совершенно отсутствует в религии атонизма – тема подземного, ночного путешествия Солнца, в ходе которого божественное светило сталкивается с опасными испытаниями и подвергается риску быть уничтоженным. Символика Атона – дневная, радостная, светоносная. Она никак не связана с географией потустороннего мира, подробно представленной, например, в настенных росписях гробниц Долины царей и в таких текстах, как Книга о потаенном пространстве («Амдуат»).

Но если религия Атона обходит молчанием опасности подземного мира и суд Осириса, она все же уделяет некоторое внимание миру теней. Всякий раз, когда Солнце исчезает на Западе, души верных приверженцев Атона впадают в своего рода летаргический сон, который есть подобие смерти. Им остается лишь ждать утреннего возвращения Атона, которое возродит их к новой жизни. При приближении ночи любая душа обязана войти в свое тело и становится пленницей этой темной и неподвижной тюрьмы. Когда видимое «тело» Солнца исчезает, вселенная застывает. Только благодаря ритуальным действиям фараона, которые сопровождают новый восход Солнца, души умерших возрождаются и становятся живыми душами – спутниками светила в его путешествии по небу.

Хотя блеск Атона совершенно затмил в глазах египтян некоторые аспекты потусторонней жизни, подданные Эхнатона продолжали сооружать для себя гробницы, эти жилища вечности, врата, ведущие из земного мира в мир иной.

Египтяне считали необходимым поддерживать «циркуляцию энергии» между душами и миром живых; они, собственно, и не ощущали никакой пропасти между зримым и сокрытым от взора. В их представлении смерти как таковой не существовало: она была лишь началом серии трансформаций, метаморфоз, подчиняющихся вечным законам. Душа праведника, например, регулярно оживает под лучами Атона и с удовольствием возвращается в сад у своего дома, вдыхает освежающее дуновение ветерка, утоляет жажду прохладной водой.

Душа в образе птицы периодически выходит из гробницы, чтобы, предварительно совершив ритуальное очищение, приветствовать восходящее Солнце и насладиться его светом. Душа в соответствии с обычаем, существующим с самого начала египетской цивилизации, надеется также, что живые будут с уважением вспоминать ее имя, то есть сохранят ее глубинное естество. Помня это имя, наследники умершего человека сумеют обеспечить ее вечную жизнь, принося многочисленные жертвы. Душа будет питаться, но уже не конкретными веществами, а тонкой эссенцией, которая содержится в подносимых ей продуктах и напитках, их жизненной энергией.

Во время жертвенных ритуалов, которые ежедневно свершались в честь Атона, души тоже приглашались на священное пиршество и становились сотрапезниками Бога, занимая свои места на просторном дворе его храма.

Однако практика оформления гробниц в эпоху Амарны претерпела глубокие изменения. Теперь центральной темой «декоративной программы» становится сам Эхнатон; вельможи в сценах и текстах, украшающих их последние жилища, рассказывают в основном о своих социальных и духовных связях с царем. Они предпочитают сохранять для вечности те эпизоды из своей повседневной жизни, которые были отмечены личным присутствием фараона.

К «вездесущему» образу царя прибавляются образы членов его семьи; в гробничных росписях часто фигурирует Нефертити, сопровождаемая своими дочерьми. Изображения дополняются текстами, благо на стенах гробниц всегда оставалось достаточно места, куда можно было вписать гимны и молитвы Атону.

Члены царской семьи, чья роль в амарнской религии была очень значимой, принимают на себя функции традиционных божеств. Самое заветное желание жителя Ахетатона заключалось в том, чтобы лицезреть царя и царицу, эти воплощения божества, а также самого Атона в миг его восхождения, которое происходит одновременно на небе и в бессмертной сущности солнечной четы.

Приверженность населения Египта к осирическому культу кажется большинству египтологов неоспоримым фактом. Позволим себе и на этот раз не поверить им на слово. Знаменитые «паломничества» в Абидос, священный город Осириса, никогда не были массовым явлением. Действительно, особо праведные люди посещали этот таинственный и закрытый город, где немногие посвященные принимали участие в мистериях Осириса, – но для большинства египтян содержание последних оставалось неведомым. Мало кто имел доступ и к эзотерическим текстам, в которых разъяснялись осирические мифы и ритуалы. Жители Египта в своем большинстве знали лишь имя Осириса, да еще то, что этот бог гарантировал праведным бессмертие души. «Осирическая лихорадка», характерная для позднего периода египетской истории, множество посвятительных надписей, наводящих на мысль о широких религиозных манифестациях, подобных лурдским, – ничего этого в эпоху Эхнатона еще не было.