Рука «Анклава» - Василий Егоров

Через минуту все было кончено. Эхо выстрелов долго бродило среди скальных вершин. Только тогда мы осознали, какой опасности подвергались. У меня снова закололо в груди, а сектант стал прохаживаться и осматривать окрестности. До перевала оставалось несколько миль.

– Гордон, будь осторожен, здесь может быть логово скорпионов, вдруг там еще затаились.

– А как выглядит их логово?

– Пещера обыкновенная, только у входа кости накиданы.

– Хорошо…

Внизу расстилалась пустыня. Черным овалом, вытянутым в сторону северо-запада, резко выделялся след ядерного взрыва. При достаточном усердии можно было разглядеть и утес, возле которого произошел ночной бой с мутантами. И где-то внизу остались развалины, ставшие могилой для моего друга и верного напарника Фила. Пора покидать эти негостеприимные земли. Оставался всего один рывок перед выходом из зоны сильного радиоактивного заражения. За перевалами поджидали опасности в виде разбойников или более организованных рейдеров, но появлялся шанс встретить караван и присоединиться к нему.

Я попробовал вес рюкзака и понял, что без «Баффута» не обойтись. Тем более, что чистой воды не было, а снова пить местную не хотелось. Оставалось наглотаться препаратов и устремиться вперед, повторяя вчерашнюю пытку.

– Гордон! – позвал я. – Пора идти.

Сектант подошел, и я протянул ему таблетки.

Он тяжело вздохнул, но принял стимулирующий наркотик.

Скорпионы разбудили нас очень вовремя: до полудня было далеко, поэтому мы пустились в путь по утренней прохладе. Первые мили дались легко, потом снова стала беспокоить жажда, а затем и жара. Из родника, который напоил нас вечером, воду набирать не стали – заражение все-таки было высоким. Но мы уже выходили на перевал, и после полудня подъем сменился пологим спуском. Еды и воды не было, поддерживала нас лишь надежда выйти к незараженному ручью и напиться чистой живительной влаги. Из-за препарата есть не хотелось, но я понимал, что рано или поздно придется выходить на охоту и разводить огонь.

После полудня спуск сделался круче. Ноги сами несли нас вперед, и главной заботой стало поддерживать равновесие, чтобы не рухнуть вперед под тяжестью груза. Панорама впереди поражала воображение. Необычная чистота воздуха позволяла охватить взглядом просторы пустошей. Скалы, холмы, долины простирались во все стороны. Такую картину можно увидеть только с горных вершин или из кабины летательной машины.

Когда мы вошли в тень скалы, сил терпеть уже не осталось, а найти подходящий ручей было делом получаса. Счетчик показал слегка завышенную природную норму радиации, и снова началось торжество жажды над человеческим разумом и выдержкой. Смысла торопиться больше не было, и мы решили искать подходящее место для ночлега. Оторвавшись от родника, наполнили мехи чистой водой и взвалили рюкзаки на плечи: надо было оборудовать лагерь до того как перестанет действовать «Баффута».

Неподалеку от водоема мы нашли тропу, вдоль которой в обилии встречалась длинная коричневая шерсть. Звериная тропа вела куда-то вверх, и я предложил разведать, куда именно. Обладателем такой шерсти мог быть только один зверь – гигантский кротокрысс. Он был не тем существом, которого мы могли опасаться с нашим-то оружием. Решив сэкономить дефицитные безгильзовые патроны, я взял на изготовку снайперскую винтовку. Сектант шел с автоматом.

– Гордон, стреляй, только когда кротокрысс будет совсем близко. Наверняка там целый выводок, так что я буду палить по всему, что движется, а там посмотрим: разбегутся они или наоборот нападут.

Через две сотни ярдов мы нашли еще одну тропу, видимо, она вела к каким-то охотничьим угодьям. Еще через сотню шагов мы вышли к пещере. Кротокрыссы – ночные животные, так что сейчас они должны были спать или сидеть в логове. Не желая беспокоить животных раньше времени, мы скрутили в отдалении несколько факелов из сухой травы и подошли к проему. Сначала я попытался разглядеть что-либо в темноте, но быстро понял бесполезность этой затеи. Тогда сектант поджег факел и швырнул его в пещеру. Но во вспышке я увидел первого зверя и тут же выстрелил, не особо разбирая, в какую часть тела попаду.

Эхо выстрела из такого мощного оружия разнеслось далеко по горам, а подстреленный зверь заверещал и бросился на меня. Едва зубастая морда высунулась из пещеры, как я выстрелил прямо в широкий лоб. Пуля пробила череп, и кротокрысс осел, испуская дух. За первым выскочил второй. Я целился в голову, но попал в туловище: зверя отбросило назад, он забился в предсмертных конвульсиях. Видя, что больше никто не нападает, я выстрелил еще раз, добивая жертву.

– Кидай еще. Сомневаюсь, что там было только двое.

Хабболог закинул в пещеру второй факел, и пока тот горел, я рассмотрел еще двух суетившихся во мраке животных. Выцеливать их было очень трудно, и я стал палить просто на звук. Один раз кого-то зацепил, но зверь не решился нападать, а у меня кончились патроны. Гордон подстраховал, пока я перезаряжал, а потом в темноту полетел еще один факел, и на этот раз мой выстрел оказался точным.

Четвертый зверь скрылся в глубине, и пришлось спускаться вслед за ним. Готовые к нападению, мы ступили под своды пещеры. Узкий проем вел в широкую подземную полость, в нос ударил тяжелый звериный запах. За первым залом шел узкий коридор, в котором и притаился зверь, может, даже не один. Это было еще не логово, а только «прихожая». Мы задержались, разжигая факел, а потом двинулись дальше. Через десяток ярдов коридор привел в еще одну просторную полость, которая, наверное, и была логовом. В темноте я разглядел блеск трех пар глаз. Выбрав самые большие, я пальнул прямо между ними – тут же дикое верещание огласило пещеру. Оставшиеся двое метнулись в разные стороны, и пока я выцеливал одну тень, Гордон тоже пальнул, с одной руки, благо конструкция оружия это позволяла.

Последние двое были детенышами. Когда мы выволокли все тела наружу, то поняли, что запасов мяса нам хватит на пару недель. Звуки пальбы разносились далеко, но я надеялся, что никто не придет поглазеть на результат побоища. Зато, когда наступил вечер и мы развели костер у входа в пещеру, огонь нельзя было разглядеть ниоткуда. Тяжелый запах, заполнявший логово, стал вытесняться ароматом жареного мяса. Туши мы оттащили на полсотни ярдов вниз, чтобы падальщики, которые наверняка соберутся на запах крови, не добрались до нас.

Тщательно осмотрев пещеру, я нашел залежи панцирей не одного десятка рад-скорпионов, ворох костей непонятного происхождения и клоки кожаной куртки. Затем нашелся и проломленный человеческий череп, и рюкзак, а в нем – двенадцатизарядный «Кольт», двадцать патронов к нему, нож, пара стимпаков и сотня золотых. Кто это был, участник каравана или бандитской группировки, выяснить не удалось, да меня это особо и не волновало.

– Думаю, в наших похождениях мы схватили изрядную дозу радиации. Надо вколоть себе «Рад-Эвей», да отдохнуть здесь денек, – сказал я, жуя жесткое, но свежее мясо.

– Мне надо добраться до АХС-9 и рассказать обо всем, что произошло с нашими отрядами. Ты меня отпустишь?

– Помоги дотащить все эти вещи. Я оставлю тебе оружие, и когда доберемся до Нью-Рено – иди куда хочешь.

– Верни мне рацию.

Вообще-то я собирался отдать ее Мордино в качестве трофея с «разбившейся летающей машины», тем более радио было сломано, и я не думал, что есть шанс ее починить.

– Так оно же сломано.

– Я посмотрю, что можно будет сделать. Возможно, там ничего серьезного.

– Хм, ты раньше не говорил, что разбираешься в радиотехнике.

– А ты не спрашивал.

Наверное, все-таки придется отдать рацию хаббологу. В любом случае детали силовой брони и сломанное лазерное ружье – подходящие трофеи для обыкновенного бандита, который носа не кажет из своего логова. Обойдется Мордино и без связи.

– Так отдашь? – спросил хаббологист нетерпеливо.

– Хорошо, забирай. Только давай сначала донесем эти вещи.

Я вытащил из рюкзака два пакета с капельницами – препарат «Рад-Эвей», выводящий радиоактивные вещества из организма и восстанавливающий поврежденные излучением ткани. Взвесил в руках, чтобы прикинуть, насколько легче будет мой груз. Выходило – совсем на немного, но даже эта капля была приятнее, чем ничего. Я отдал один пластиковый пакет с золотистой жидкостью хаббологу, облокотился на стену и разместил второй у себя на плече. Затем вколол иглу себе в вену и расслабился. Сектант проделал то же самое.

Я лежал, ощущая, как в крови разбегается теплое вещество, спасающее мое тело от радиации. Разум погрузился в полубессознательное состояние, но органы чувств продолжали работать. Приятно было думать, что после взрыва инопланетной тарелки, схватки с радиационными монстрами и после многодневного перехода по зараженной пустыне, чудодейственное средство очищает организм, принося заметное облегчение и прояснение рассудка. Надо отдать должное нашим предкам. Они хоть и уничтожили цивилизацию искусственными вирусами, ядерными и водородными бомбами да радиацией, но заготовили огромное количество препаратов, которые позволяли облегчить перенесение всех этих невзгод.