Рука «Анклава» - Василий Егоров

Рядом сидел, обреченно опустив голову, сектант.

– Слушай, «Ахеэс», у тебя нормальное имя есть?

– До зета-сканирования было. Но я всегда хотел его забыть, моя судьба – в служении великим Учителям… – Помолчав, сектант добавил: – Люди меня звали Гордон.

– Я тоже человек и буду тебя так звать. А что такое АХС?

– Активный Хаббо Строитель.

– Строитель чего?..

– Хаббо… Тебе пересказать основы нашей веры или ты просто из любопытства спрашиваешь?

– Не хочется больше ни о чем думать. Только о всякой чуши…

– Это для тебя чушь. Но я тебя не виню. Вы мясо с обода, тормозите Колесо, но оно все равно движется благодаря нам – АХС.

– Ладно, потом как-нибудь расскажешь все эти подробности мясо-колесных разборок.

– Расскажу. Теперь ты у нас главный. Что будем делать?

– Ты так легко соглашаешься на мое лидерство?

– Вы меня спасли, провели через пустыню, и ты обещал поделиться деталью Небесного Колеса. Если я тебя сейчас предам и убью, мои нейродины осквернятся. А если приведу тебя в наш храм и ты увидишь все преимущества нашей веры, станешь АХС-0, то мои нейродины получат очищение и я поднимусь рангом выше.

– Я ничего не понял.

– Если тебе непонятно это объяснение, скажу проще – наш путь не близок, оба мы ранены, а врагов на нашем пути стало всего на две Руки Смерти меньше. Вдвоем нам легче выжить. Так что будем делать, ученик разведчика Фила?

Несмотря на пафос последней фразы, мне она не показалась саркастической. Похоже, Гордон говорил всерьез. Я осмотрел место побоища: два трупа Когтей Смерти, оторванная лапа монстра и тело Фила.

– Надо похоронить его. Но закопать здесь – это подарить крысам. Дров и огнемета нет, поэтому сожжем его плазмой.

Мы положили тело Фила лицом на восход. В руки дали его старое ружье «Рейнджмастер». Не хотелось обирать друга, но золото ему не понадобилось бы в плазменной геенне, да и по праву наследования оно принадлежало уже Китти. Мы оттащили все вещи подальше, я подошел к телу, держа в руках две гранаты, замедлитель на которых был закручен на максимальное время. Выдернув зубами чеки и удерживая фиксаторы, я положил заряды ему на грудь и отскочил в сторону. Я успел еще встать рядом с хаббологом в полутора десятках ярдов от тела, когда мощная зеленая вспышка поглотила лидера нашей экспедиции.

Восток озарился первыми сполохами зари.

Глава 7

Мы были ранены, находились на окраине Большой радиоактивной пустыни, практически не спали, у нас было три рюкзака с тяжелыми вещами, а перед нами лежал неблизкий путь до Нью-Рено. Выхода не оставалось – приходилось накачиваться препаратами. Для того они и создавались.

Сектант предложил наложить мне на грудь тугую повязку – он был уверен, что это поможет. Я доверился ему и снял помятую броню. Гордон выудил из аптечки эластичную тканевую ленту, пропитанную каким-то раствором, и стал накладывать слой за слоем, обматывая мое тело. Необыкновенная ткань принесла телу тепло, и боль немного отступила. С удивлением я заметил, как структура материала меняется и он становится монолитным покрытием.

– Довоенные медицинские разработки, – пояснил хабболог. – Нам позволительно использовать только на АХС-4 и выше.

Мне ничего не оставалось, кроме как поблагодарить.

Потом я вколол себе четыре стимулятора, и боль в груди окончательно прошла, но я не был уверен, что с костями все в порядке. Оставалось надеяться на чудодейственность повязки. Гордон тоже вколол себе стимпаки – запас у хабболога был большой.

Кое-как придя в себя, мы стали разбирать содержимое рюкзака Фила. Надо было понять, что оставить, а что забрать с собой. Получалось, что придется брать все. Конечно, мы могли бросить здесь трофейное оружие. Но я решил: если ради него погиб мой друг, то ничего бросать нельзя – деньги еще пригодятся. Опять же половину добычи нужно оставить Китти в качестве наследства от отца. Бросать детали силовой брони и лазерной винтовки тоже не следует, да и «снайперку» я хотел забрать. Мы распределили вещи на два рюкзака. Плотно поели, тем самым еще сократив вес ноши. На двоих оставалось всего по паре пинт воды – этого не хватило бы на преодоление гор, но выбора не было.

Я достал упаковку «Баффута» – пузатых зеленых таблеток, которые создавались для солдат и увеличивали на сутки их физические возможности. Пару протянул сектанту, а пару проглотил сам, запив скупыми глотками воды. Вкуса у таблеток практически не было. В первую минуту никакого эффекта я не почувствовал, зато потом сердцебиение резко участилось, кровь застучала в висках, мышцы налились силой так, что, казалось, они сейчас просто лопнут. Мы почти бегом направились к горе. С автоматами наперевес, с огромными рюкзаками за спиной и красными дикими глазами, мы представляли собой страшное зрелище, и вряд ли кто-нибудь решился бы на нас напасть, имей он хоть каплю разума.

Препарат совершенно отбил ощущение голода, зато дико хотелось пить. То здесь, то там журчали ручейки, бежавшие с вершин, но пить из них было опасно. Я терпел, сколько мог, но пересилить организм был не в состоянии. В результате, когда солнце начало клониться к западу, мы остановились на пять минут и в две секунды осушили последние свои запасы воды. От осознания, чтобы это были последние капли, жажда принялась терзать нас еще сильнее.

Мы рвались вперед, пробираясь среди камней и обломков. Ни о какой маскировке или соблюдения тишины не было даже мысли. Из-под ног вырывались булыжники, осыпи сползали вниз от неосторожных шагов, но мы не сбавляли темп и скакали вперед не хуже атакующих Когтей Смерти.

Когда навстречу нам выскочила стайка мантиссов, мы даже не остановились. Короткие очереди наших автоматов рвали в клочья тела гигантских богомолов, пули прошивали навылет по два существа сразу, да и стая безмозглых тварей была малочисленной. Их появление ознаменовало наш выход из наиболее опасной части пустошей.

Солнце стало светить в спины, подсказывая, что день на исходе, но наркотик и жажда гнали нас вперед. А ручьев становилось все больше, и их звон отдавался в голове жестокой болью.

На небе уже появились звезды, когда на берегу очередного ручья Гордон упал на колени.

– Счетчик… Гейгера… – прохрипел он.

Я упал рядом и сорвал с плеча прибор. Поднес к воде – тот показал превышение нормы, но предельно допустимое. Больше нас ничего не могло остановить. Мы пили, пили и пили. Столько я, наверное, не выпивал за неделю, сколько проглотил в тот вечер. Мы черпали горстями и лакали, как собаки из лужи. Волевые барьеры прорвались, и ничто не могло нас остановить. Меня вырвало, но я снова стал лакать, давясь и захлебываясь.

Через полчаса мы пришли в себя, отдышались и решили снова идти вперед – допинг еще действовал. До ближайшего перевала оставалось не долго, и нас остановила лишь темнота – от сломанной ноги никакие препараты не спасут, и домой придется ползти.

Мы рухнули спать, не проверив место на безопасность. Естественно, о дежурстве мы тоже не подумали, просто тупо вырубились, поскольку до этого шагали четырнадцать часов подряд…

Проснулся я, когда уже было светло, и что-то теребило мою ногу. Боевой наркотик уже отпустил, поэтому охотничьи навыки снова начали действовать. За время пути хабболог не проявлял интереса к моим сапогам, значит, рядом было еще какое-то живое существо. Я пошевелил руками, чтобы понять, где мое оружие. Оно оказалось там, где и должно было быть – рядом. Я приоткрыл глаза.

У моей ноги сидел малыш рад-скорпиона и настойчиво ковырял клешней мой сапог. Медленно, стараясь не дергаться, я протянул левую руку к автомату и взвел его. Маленький скорпиончик, величиной со среднюю собаку, насторожился и повернулся ко мне. К счастью, он был достаточно молод и глуп, не понимал, что моя нога связана как-то с руками и головой. Места здесь дикие, может, он и людей-то никогда не видел. Хотя рядом с малышами всегда пасутся взрослые, а они могут быть опытней. Я прислушался: в пределах нескольких ярдов врагов не было. Тогда я направил ствол автомата на скорпиона, и мощная пуля разнесла его на куски. В следующую секунду я уже был на ногах и судорожно озирался, пытаясь понять, откуда нападут следующие насекомые. Они были в тридцати ярдах, у ближайшей лужи – вышли напиться перед утренней охотой или после ночной. Четверо взрослых и несколько маленьких. При звуке выстрела они развернулись и бросились на меня. Расстояние между нами было ярдов пятнадцать, и я стал стрелять короткими очередями. Их панцири не выдерживали попаданий и лопались, разбрызгивая жидкое содержимое гигантских тел. Малыши были гораздо медлительнее родителей, поэтому я сконцентрировал огонь на взрослых, но расстояние было слишком небольшое, и выручил меня лишь проснувшийся хабболог. Один из рад-скорпионов практически дотянулся клешнями до лежавшего сектанта, но автоматная очередь отбросила его в сторону, от тела отлетели куски лап. Гордон тут же вскочил и стал одиночными выстрелами отстреливать малышей.