Рейд. Оазисы. Старшие сыновья - Борис Вячеславович Конофальский

– А вы молодец, Калинин, – похвалил его Мордашёв, размешивая сахар, – сами воду нашли, сами с казаками договорились, сами бурить будете. И всё у вас так ладно выходит.

– Ну, не так ладно, как хотелось бы, – делая глоток, задумчиво произнёс инженер, – говорю же, пока неясно, во-первых, сколько воды и какая она, а во-вторых, с транспортом у меня проблемы. Тут все возят какой-то цемент. Никто не хочет привезти оборудование ко мне на участок. Нашёл одного, но он заламывает баснословную цену за одну ходку. А мне этих ходок придётся сделать десять-одиннадцать. И это не считая цемента, топлива и воды.

– Вот как, – Мордашёв даже обрадовался. – Так это мои тягачи возят цемент, моя компания, и я готов вам помочь, я найду вам машины. Всё перевезём, и всё будет сделано по приличной цене. Мало того, при определённых обстоятельствах готов взять на себя всю вашу логистику вообще.

– Всю логистику?

– Конечно, я берусь взять все ваши логистические проблемы на себя.

Он внимательно смотрел на Горохова и, наверное, думал, что этот инженеришка у него в руках.

А инженеришке уже всё стало ясно, впрочем, ему давно всё было ясно, а сейчас он лишь убедился в правильности своих догадок.

«Ну, вот и первая, серьёзная поклёвка большой рыбы».

Всё шло по плану.

Глава 19

Женя Дячин – это он так Горохову представился при первом их знакомстве. Женя…. этому Жене было уже за пятьдесят, вся жизнь на буровых, но денег то ли не скопил, то ли тратил бездумно, проблемы с ногами, ходил вразвалку, лицо, заметно поеденное проказой, вид, конечно, непрезентабельный, но из разговора с ним инженер понял, что этого бурового мастера ему учить нечему, он и сам Горохова может кое-чему научить. И ещё один человек дожидался Горохова на пристани. Инвестор. Человек, без которого не было бы всего этого дела. Толя Баньковский. Он был не из тех, кто хватает звёзды с небес, он был из тех, кто барахтается изо всех сил, чтобы остаться на плаву. Но деньги на аренду буровой, на баржу, на рабочих и на плату казакам официально нашёл он. И по бумагам он был начальником предприятия. Хоть Толик и раздражал инженера своим желанием сэкономить на всём и нескончаемым нытьём, тем не менее Горохов был ему благодарен.

– Надо разгружаться, – сразу начал Баньковский, едва поздоровавшись с Гороховым, – этот урод, – он кивнул на баржу, имея в виду капитана, – берёт четыре рубля за сутки простоя у пирса. В двенадцать часов ночи заплатим ему четыре рубля, если не выгрузимся.

– Мы не выгрузимся сегодня, – сразу сказал ему инженер, – транспорт будет завтра, первый тягач придёт сюда в два часа ночи.

И, естественно, услыхав это, Толя сразу начал ныть.

– Калинин, ты, что, не мог организовать транспорт? – как-то изумлённо спрашивает Баньковский. Мол, даже такой ерунды сделать не мог?

– Я не знал, когда вы приедете, – отвечал инженер. – И с транспортом тут проблемы, он весь занят, и тебе, Баньковский, придётся ещё об этом поговорить с неким Мордашёвым. И лучше это сделать сегодня.

– И кто этот Мордашёв?

– Местный воротила, при больших деньгах, тебе такие должны нравиться. Он хозяин транспортной фирмы, который набивается к тебе в партнёры. Ваш человек. Иди, пока он не занят. Он тебе кофе сварит.

– Понравится? – Толя явно был недоволен. – Да на кой чёрт мне партнёры? На кой чёрт мне такой кофе?

– Ты же хотел сократить издержки, вот…, – Горохов достал карточку с именем Мордашёва. Протянул её Баньковскому. – Это типа пропуска. Иначе нам придётся нанимать частников, по одиннадцать рублей за ходку. А нам этих ходок нужно будет сделать штук пятнадцать.

– Что? – тот машинально берёт карточку. – Одиннадцать рублей? Они тут все ополоумели?

– Да, Толя. Они тут все ополоумели. Вот поэтому иди и поговори с Мордашёвым, – инженер стучит по карточке ногтем. – Он хочет долю в нашем деле, готов поучаствовать. Выясни хотя бы, что он хочет.

– А куда идти-то? – Анатолий уже, кажется, смирился с предстоящей беседой. Вообще-то он неглупый человек, просто немного нытик, а ещё любитель выпить. От него и сейчас пахнет спиртным.

– Туда, – Горохов машет рукой в сторону города, – а дальше спросишь, его тут все знают.

Баньковский ещё что-то хочет спросить, но инженер его уже не слушает, он уже разговаривает с Дячиным:

– А что остальные делают?

На палубе вокруг закрытого тряпкой большого генератора суетятся четыре человека.

– Слушай, Сергей Владимирович, – начинает Дячин оправдываться, – нанял, как мы и решили, шестерых, но представляешь, одного клещ куснул и так глубоко ушёл ему в бок, что пришлось доктора звать, нам отплывать, а мужик свалился с температурой сорок, короче, оставили его. А ещё один выклянчил у Баньковского аванс, мол, за дом, за аренду заплатить, и смылся. А мы потом выяснили, что у него нет никого дома и ничего он не снимал. Но ты не волнуйся, эти оба были разнорабочими. Может, тут найдём им замену.

Горохов сразу сообразил и тут же крикнул вслед уходящему Баньковскому:

– Толя, будешь говорить с Мордашёвым, скажи, что нам ещё нужен один бот-разнорабочий, спроси, можно ли здесь такого арендовать?

– Ты хочешь арендовать бота? – удивился Баньковский. Кажется, этот вариант ему не нравился.

Но инженер знал, как убедить его.

– Толя, арендовать бота тут будет намного дешевле, чем нанять двух разнорабочих на буровую.

Этот довод Баньковского убедил:

– Думаешь?

– Думаю, – уверяет его инженер. И тут же, повернувшись к Дячину, говорит. – Женя, сейчас начнётся пекло, вы пока отдохните, а как жара начнёт спадать, часов в пять, давай заказывай балку – крановщик, кажется, вон в той будке сидит – и весь негабарит вытаскивай из трюма на пирсы, чтобы, когда транспорт подадут, сразу начать грузить. Днём возить не будем.

– Что, днём тут жарко? – спрашивает буровой мастер.

– Ни возить, ни работать днём не будем. В два часа дня тут будет шестьдесят. Пластик плавится. Так что заканчивайте и отдыхайте, вечером, я надеюсь, начнём возить мелочь.

Горохов вздохнул, ему хотелось уйти с солнца, есть, курить, пить, всё одновременно, но он был доволен. Ни шатко ни валко, но дело шло. С проблемами, с нерешёнными вопросами, но шло.

Приехал Тарасов со своими людьми, он, как всегда, был в чёрном, хотя жара уже была нешуточная; даже не кивнув Горохову, подошёл к капитану баржи. Перекинувшись с ним парой слов, пошёл говорить с Дячиным, говорил долго, минут десять, и всё это на солнце. И не угомонился, полез под брезент смотреть генератор, потом и в трюм не