Меч и Крест - Лада Лузина

— А Киев ведь считался в России столицей ведьм. Да? — спросил другой экскурсант — москвич, судя по элегантным длиннотам его гласных. — Я читал в Интернете: сюда слетались все ведьмы! И русские, и белорусские, и украинские. И Гоголь писал: все бабы в Киеве — ведьмы!

— «Ведь у нас в Киеве все бабы, которые сидят на базаре, — все ведьмы», — угрожающе поправила его Василиса, всегда сатаневшая от небрежного обращения с классическими источниками.

— Но почему у нас в Киеве об этом как-то не говорят? — подала удивленный голос Маша.

— Да потому, что это и так все знают! — раздраженно цыкнула на нее Премудрая и многозначительно повернулась к надоедливой студентке спиной. — Прошу всех за мной. Андреевская церковь знаменитого зодчего Эрмитажа Бартоломео Растрелли. Первый камень в ее фундамент был заложен дщерью Петровой императрицей Елизаветой. Именно ее отец, Петр I, признал Андрея Первозванного покровителем Руси…

— Привет, солнце! — присоседился к Маше татаро-монгольский брюнет. — Ты помнишь, мы уже встречались?

— Ой, да! — неожиданно вспомнила Маша важное и невольно схватилась за шею, испугавшись, что в процессе бурных приключении могла потерять чужую драгоценную вещь.

Но ее ладонь сразу же отыскала под тканью рубахи узорную цепь-змею.

— Слава богу! — обрадовалась она. — Вы забыли тогда цепочку и книгу. Книга у меня дома в рюкзаке. А цепь… — Ее пальцы поспешно полезли в петельку застегнутой на все пуговицы рубашки. Но брюнет ласково накрыл ее торопливую руку своей.

— Брось. Считай, что я ее тебе подарил, — весело отмахнулся он.

— Но я не могу, — залепетала Ковалева.

— Ерунда! — парировал он беспечно. — Да не бойся, она недорогая. Просто талисман на счастье… Наверное, с тех пор как ты его надела, с тобой уже произошло что-нибудь очень счастливое? Да?

— Да, — оторопела Маша.

— Вот видишь, — радушно подначил ее он, и по его легкомысленно-теплому тону Маша поняла, что под «чем-нибудь счастливым» он имел в виду какие-то мелкие девичьи радости и удачи, а вовсе не то огромное и невозможное, что случилось с ней за последние двадцать четыре часа. — Никогда не снимай ее. Слышишь? Па-па!

Он тряхнул ладонью над головой, прощаясь, и заспешил в сторону ускользнувшей экскурсии.

— А как же книга? — недоуменно крикнула Маша ему вслед.

Брюнет обернулся и, на секунду замедлив шаг, беззаботно махнул рукой.

— Оставь себе. Может, «Белую гвардию» прочтешь.

«Непременно прочту», — хотела крикнуть ему Маша. Но поняла, что по большому счету, щедрого брюнета это нисколько не интересует — он даже не заметил ее новую прическу.

«Просто вежливый. И человек хороший», — подумала она, благодарно глядя ему вслед и прижимая руку к груди, где прятался от чужих глаз самый счастливый в мире талисман.

Из дневника N

Но стоит чуть ослабить цепи всплеском адреналина или впрыскиванием алкоголя, как человек убивает, наплевав на все табу! И легче всего убивают те, кто меньше всех испорчен цивилизацией…

«Бомжи, отморозки, сумасшедшие — животные!» — скажете вы.

Но отчего вы так гордитесь своей цивилизованностью? Потому, что она припудрила вашу жизнь розовым гримом, позволяя забыть: каждый бифштекс, заказанный в ресторане, начал свою жизнь в крови скотобойни. Вы едите убийство, натягиваете на себя его кожу, спите на нем и мните себя невинными… Забыв, что это невинность кастратов! Вы одомашненные хищники с отрезанным естеством, и отними у вас вашу цивилизацию, большинство из вас не сможет зарезать даже свинью — умрет от голода, плача, с бессильным ножом в руках. Ваш прогресс сделал из вас то, что не удалось и Христу, — скопцов и живых мертвецов, хилые инстинкты которых удовлетворяют телевизионной мокрухой, как вы удовлетворяете инстинкты ваших несчастных котов таблетками анти-секс.

Если бы в глубине души вы не жаждали смерти, человечество не, не пялилось бы на экранные убийства так жадно. Бизнес-искусство всегда удовлетворяет нереализованные желания потребителей — даже те, которые клиент боится назвать вслух. Если вы это покупаете, значит, вам это нужно!

И цивилизация ублажает вашу жажду крови, заменив ее кровавыми сенсациями и киношным кетчупом…

Глава девятая,

в которой Даша учится летать

Тирлич-трава, иначе Наричник. Ее собирают под Иванов день на Лысой Горе, близ Днепра, под Киевом.

Катерина Дображанская никогда не прощала людей, хоть на секунду взявших над ней вверх. Но Маше она удивленно простила правду, — так прощают врача, который, даже не успев причинить тебе боль, вскрывает нарыв одним точным ударом, мгновенно влюбляясь в его умные, добрые, все понимающие руки.

Стоило Маше Ковалевой охарактеризовать Катины страхи вслух, как они стали столь естественными и банальными, что почти перестали быть страхами. Она провалилась в сон, лишь только натянула на уши плед, и ее настроения не испортило даже то, что, проснувшись, Катя обнаружила у себя за шеей вибрирующую мурчанием рыжую грелку Изиду Пуфик, а прямо по курсу — неугомонную идиотку с пирсингом, успевшую за время ее сна превратить квартиру в бедлам и окончательно обезуметь.

Даша с ходу заявила, что квартира (на которую у них нет никаких документов!) принадлежит им, «не бояться» им нужно не Василия Федоровича, а древнерусского князя Владимира (умершего тысячу лет тому назад!), а нынешней ночью необходимо посетить целых две горы. (Впрочем, с «прогулкой на исходе заката», подразумевавшей под собой личную встречу с К. Д. Катя сдержанно согласилась. Стоит попробовать.)

Однако самым важным открытием «идиотки» стал некий хозяйственный шкаф, с запасами мыла и дезодорантов, метлами и щетками для мытья полов, к которым непонятно каким местом прилепился увесистый тюк со свернутым парашютом параплана. И теперь, стоя у распахнутых дверей балкона, Даша, возбужденная и нервная, сунув древко метлы между ног, подпрыгивала на полу, бестолково, но чрезвычайно упрямо. Сидевшие на безопасном расстоянии от нее Белладонна и Изида Пуфик синхронно качали головами вверх-вниз, наблюдая за ее двадцатисантиметровыми полетами. Как и следовало ожидать, поганая метла не проявляла ни малейшей склонности к волшебному воздухоплаванию!

— Ну че, нашла? — прикрикнула Чуб на Машу, скрупулезно пролистывающую одну из прихваченных из дому книг. — Что там есть про полеты?

— На параплане? — ерничая, уточнила Катя.