Меч и Крест - Лада Лузина

— Насчет «лететь на небо» пока не очень ясно, — временно отодвинула очередную загадку Чуб. — А вот про «не в силах себя сдержать» — очень даже. Что ж это получается, нам туда каждую ночь бегать придется?

— А может, не каждую? — забеспокоилась Ковалева. — А то родители волноваться будут.

— Каждую, Маруся, каждую, — садистски уверила ее Даша. — Ладно, хоть что-то мы прояснили. А теперь садись, Спиноза, и быстро думай, какая из Лысых Гор первая, а какая — вторая. Нам такое концептуальное свидание никак пропускать нельзя… Bay! Мама моя родная! — добравшись до буфета, Даша рванула на себя тяжелые дверцы и взвыла от неподдельного восторга: на полках стояла тяжелая серебряная посуда, чеканные тарелки и ажурные кубки, украшенные эмалью и тусклыми необработанными камнями.

— Да кто ж здесь живет, в конце концов? — закричала она.

— Вы.

На краю стола, аккуратно обвив вокруг себя пушистый хвост и прислушиваясь к их разговору, сидела блондинка Белладонна.

— Раньше здесь жила Кылына, — бесстрастно пояснила белая кошка. — А теперь квартира ваша.

— Наша? Вся?! Не может быть! — страстно взвизгнула Чуб и вдруг восторженно заскакала на месте с громким ликующим криком. — Ну и здорово же быть ведьмой! Может, нам еще зарплату за это давать будут?! А, Маруся!

Даша в экстазе выскочила в коридор и закружилась, расставив руки, как будто пытаясь обнять этот многометражный подарок судьбы.

— Все наше! Все! — выкрикнула новоявленная хозяйка дома, распахивая дверь ближайшего шкафа. — Мусь, ты только глянь!!! А это! А это еще что?! Вау-у-у!!!

Оглушенная Мусь, улыбаясь, подошла к ней и робко заглянула в нутро шкафов.

В первом в аккуратных деревянных ячейках стояли метлы и швабры. Над ними, на верхней полке, поместился какой-то свернутый тюк, старинная медово-фанерная шляпная картонка, доверху наполненная брусками хозяйственного мыла, и выстроились в ряд десяток шариковых дезодорантов (видно, бедняга Кылына была запасливой дамой). На правой дверце висел древний на вид плакат удивительного содержания. Под заголовком «Фигуры высшего пилотажа на метле» были изображены схематические женские фигурки, которые, сидя на палках, проделывали смертельные воздушные па и пируэты.

Шкаф второй напоминал образцовую аптеку с помеченными аккуратными бирками жестянками, банками, коробками и пузырьками, нашпигованными травами и кореньями, законсервированными ягодами и чем-то еще, не больно приятным, напоминающим засоленные в склянке человеческие внутренности.

Но самым загадочным был третий — заполненный многочисленными крюками с тысячью причудливых ключей, похожих на те, кошачьеголовые, впустившие их в этот колдовской дом. Чуть ниже расположились небольшие ящички, напомнившие Маше библиотечную картотеку. Но выдвинув один из них, она разочарованно обнаружила там старый, смазанный маслом замок… А на внутренней части двери висела не менее загадочная бумажка, на которой было написано:

анекдот, парсуна, пора

— Быть может, у нас так много квартир? — толкнула идею Чуб, сверкая горящими чудом глазами.

Она бесцеремонно сорвала один из ключей, рядом с ним на металлическом кольце висел картонный брелок «Меринговская улица, 7, кв. 4».

— Где это? — заинтригованно спросила Чуб.

— Это нынешняя Заньковецкая, — растерянно протянула Маша. — Какой-то знакомый адрес…

— Нет, — с сожалением отвергла прекрасную идею Даша. — Это место я знаю. Там офис одной концертной фирмы. Странно… Но метлы, Масяня, метлы! — снова пришла в восторг она. — Ты понимаешь, что это значит? Мы будем летать! На небо! На самом деле!

Вырвав из шкафа ближайшую метлу, она немедля вскочила на нее верхом и пару раз радостно подпрыгнула в воздух.

— Но это же ужасно неудобно, — деловито сообщила она подруге. — Палка врезается в пах! Нужно хотя бы седло сюда прикрутить!

Люди покоряют Киев, покупают квартиры и дома, книги и дорогие вещи. И завладев ими, думают, что этот Город, дом, вещь принадлежат нам. Но на самом деле это мы принадлежим им, и они переживают нас и меняют «хозяев» на новых и новых. И мнящие себя владыками оказываются лишь случайными встречными, мимолетными увлечениями, кратковременными браками в бесконечной жизни Города, дома, вещи.

Версаль давно не принадлежит Людовику XIV, но «король-солнце» будет вечно принадлежать Версалю, точно так же, как Кий, Владимир Красное Солнышко и Ярослав Мудрый навсегда останутся собственностью Киева. Нет фамильных украшений, нет родовых усадьб — они равнодушно меняют фамилии и семьи, забывая или внося в свой богатый послужной список тех, кто их любил, и тех, кто убивал ради них, и тех, кто тратил на них свою жизнь…

Еще вчера молодая женщина Кылына раскладывала по коробкам сладкие травы и клеила на них дотошные бумажки с названиями, чтобы при надобности отыскать их без труда. Она была деловитой и запасливой и содержала свою квартиру в идеальном порядке, не зная, что меньше чем через сутки и квартира, и порядок изменят ей с буйно кипящей и случайной Дашей Землепотрясной, которая сейчас с жаром потрошила кладовки и шкафы, флегматично принявшие новую власть. И только один вредный кот Бегемот остался верен своей прекрасной золотоволосой хозяйке. Но рано или поздно, он тоже захочет есть.

«Я отдала вам все. Но не радуйтесь этому! Мой Город — не подарок вам, а проклятье!» — вспомнила Маша и подумала:

«А почему Кылына считала Город своим? Или я ослышалась и она сказала „горе“ или „гора“?»

С трудом удерживая в объятиях расчлененные ударом о лестницу музея останки велосипеда, Маша, пыхтя, вылезла из яра под Старокиевской горой. Даша послала ее за седлом. Но, во-первых, оказалось, что у нее попросту не хватает сил открутить его самой, во-вторых, при виде несчастной груды металлолома Маше вдруг стало до слез жалко родительского подарка. Наверняка отец починит его, и…

«И этот велосипед еще переживет меня», — философски подумала его владелица.

«Вы умрете прежде, чем рябая станет любой, а боль сгорит в огне!»

«Быть может, привидения, которые якобы обитают во всех старых замках и особняках, — это души людей, которые не могут смириться с изменой своих домов и вещей? В таком случае, здесь, на Старокиевской горе, должен быть целый штат призраков».

— Вот это и есть та самая Лысая Гора!

У ограждающего яр со стороны музея символического заборчика из круглых низкорослых столбов, скованных обвисшими до земли черными цепями, стояла сомнительная парочка. Белобрысый парень, поставив правую ногу на цепь и покачивая ею, словно на качелях, указывал гордым пальцем куда-то за Машину спину. Темно-русая девушка рядом с ним скептически проследила за его рукой.