Современная датская новелла - Карен Бликсен

— Понятно. Но можно ли верить всем этим гарантиям? Я, конечно, не берусь судить, но говорят разное.

— «Можно ли верить, можно ли верить…» Пойми, Снус, ничего не случится. Всегда так бывало. Провернут еще одну аферу и успокоятся. Дойдут до последней черты, но переступать не переступят. Знают небось, что делают. Успокойся.

— Видно, все это из-за того, что я в положении. Фрэрик так брыкается в последнее время. Потрогай сам.

И, прижав руку Поуля к тому месту, где Фрэрик громко заявлял о своем существовании, она забыла о войне. Ее лицо стало лицом матери — нежным и далеким от всего, что не было связано с Фрэриком.

— Да, готов поклясться, резвый малыш, — сказал Поуль. — Ну ладно, вернемся к делу. Так сколько пива?

И они снова углубились в подсчеты.

В конце концов, все мы люди. В маленькой кухоньке над мастерской Херлуфа вовсю готовились к предстоящему пиру: свадьбам Поуля с Гурли и Херлуфа с Евой.

За столом собралось двадцать человек. Специально приглашенная служанка помогала накрывать на стол и мыть посуду. Мать Поуля и Евы приготовила угощение: украшенные креветками тарталетки с холодной лососиной под майонезом, жаркое из телятины с румяным картофелем, салат из огурцов, смородинное желе; в кондитерской, расположенной неподалеку, в доме номер двенадцать, заказали мороженое.

Пиршество длилось уже несколько часов. Молодым пришлось выслушать великое множество неумелых тостов с одинаковыми пожеланиями и бесконечными дружескими подмигиваниями в сторону Евиного живота. По мере того, как гости все больше хмелели, речи их становились все более бессвязными и длинными. Вот, к примеру, забавный тост Торсена; он такой смешной, этот Торсен, когда говорит, отбивая такт двумя соусниками. Веселые возгласы, громкие раскаты хохота, шутливые взвизгивания — температура под низкими потолками поднималась все выше и выше. Воздух был насыщен хмельным весельем.

Но вот наконец блюда опустели, их отнесли на кухню, стол прибрали и отодвинули к стене. Мужчины принялись обсуждать мировые проблемы за кружкой пива, а женщины тем временем занялись уборкой и приступили к варке кофе.

— Война, да она же, ясное дело, не окупится, а господам наверху это и подавно известно. Все это просто-напросто их дьявольские хитрости, за которые мы, простые люди, вынуждены расплачиваться. Что угодно — только не война. Разве непонятно, что ничего хорошего она не принесет.

После кофе с коньяком включили радио, алкоголь сделал свое дело, — все закружились в вихре танца, возбуждение вышло из границ допустимого: веселье грозило перейти в буйство или же смениться полным отупением. Едва заметные, тревожные признаки этого понемногу все нарастали: шум грозил перейти в скандал, затрещал пол, этажерка с книгами так накренилась, что женщины в испуге завизжали; Херлуфу пришлось срочно закрепить ее гвоздями.

Танцевальная музыка смолкла. Все немного приутихли, но ждали продолжения. Среди гостей установились самые теплые, почти нежные отношения. Позаботившись, чтобы ничьи бокалы не пустовали, Херлуф подсел к тестю и теще.

— Скоро мы вас прогоним домой, — сказала Ева брату и Гурли. Гурли и Ева были в одинаковых свадебных нарядах.

— Послушайте-ка, что я придумала, — громко крикнула Гурли. — Мы решили пригласить вас, пока все в сборе, посмотреть нашу новую квартиру. У нас там и выпивка с закуской найдется. Я покажу вам, каким мы обзавелись хозяйством.

После краткого совещания, во время которого все говорили одновременно, предложение было с восторгом принято. Всей компанией бросились ловить такси и поехали на квартиру ко второй новоиспеченной паре.

Все новые вещи, которые хозяева демонстрировали с нескрываемой гордостью, были тщательнейшим образом осмотрены, ощупаны и расхвалены. Гурли выступала в роли королевы этого маленького государства, «нашей новой квартиры, дома». Ничего особенного, обыкновенный дом, посудные полотенчики и заново покрашенные комнаты; знаете, мы сторговались с маклером всего за пятнадцать крон, маме удалось уговорить его сбавить с восемнадцати, а Поуль привел все здесь в порядок. Радио — это единственное, что мы купили в рассрочку, да и то только потому, что иначе его купить просто невозможно. Не считая этого мы никому не должны ни эре. Уж так мы договорились между собой, что все остальное может подождать, пока у нас не появятся деньги. Ведь помимо всего прочего, покупать за наличные — дешевле.

Оптимизм и здравый смысл заразительны. Гурли ни на мгновение не сомневалась, что в конце концов получит все, к чему стремится. Гости же радовались, видя ту уверенность, которая исходила от нее, да и от Поуля, хотя он изо всех сил старался казаться спокойным и сдержанным.

Ну, теперь дела этих двух молодых пар должны пойти на лад, особенно после того, как мужчины стали компаньонами в маленьком предприятии, куда Поуль переманил часть клиентов своего прежнего хозяина. Отец Поуля кивнул отцу Гурли. Все будет хорошо; они умеют работать и смогут великолепно вести свое дело, видно, что недолго будут сидеть сложа руки после свадьбы. Да, разумеется, все у них будет хорошо.

Господи, да в конце концов и сейчас уже все идет хорошо.

Они чокнулись стаканами с пивом и принялись усердно закусывать. Торсен прикоснулся холодной бутылкой к обнаженной спине Эдит — та взвизгнула, и началась обычная в таких случаях веселая возня. Тут пришел сосед снизу и начал браниться, но все кончилось тем, что он сбегал домой за женой, и они выпили для разгону пару больших рюмок водки. Вообще-то мы тихие жильцы, фру Хансен, но ведь не каждый же день люди женятся.

— Как все здорово, правда? — Гурли обняла Еву. — Спасибо тебе, дорогая, что у тебя такой брат.

— Ну что ты, право, меня тебе вовсе не за что благодарить, — отвечала Ева. — Не будь приманка такой соблазнительной, он бы ни за что не попался на удочку.

Гурли покраснела от удовольствия. Ева сидела, держа ее руку в своих, и тихо улыбалась.

— А как поживает наш Фрэрик? — поинтересовалась Гурли.

— Спасибо, прекрасно.

Рука Гурли почувствовала благодарное пожатие.

Из патефона неслись громкие звуки «Техасской розы», и вдруг кто-то выключил его.

— Послушайте!

С улицы раздался вой сирены.

— Что бы это могло быть? В такое время. Странно!

— Может, короткое замыкание? Ведь обычно гудят в среду в полдень.

— Но в среду они передают сигнал отбоя. Наверное, это какие-нибудь учения.

— Учения среди ночи? Видать, они все там с ума посходили со своей дерьмовой войной.

— Что за безобразие, так пугать людей!

— Могли бы хоть предупредить заранее, мы же не на войне. Подумать только, пожилые люди вполне могут получить шок.

— И впрямь, какого черта нас не предупредили? — сказал Торсен.

— Вероятно, произошла какая-то ошибка, иначе они, разумеется, предупредили бы. Наверное, где-то замыкание.

Захлопали окна и двери; на лестнице появились женщины в папильотках.

По улице проехала машина с громкоговорителем. Всем предлагалось включить радио и прослушать важное сообщение.

— Включите радио.

Значит, не ошибка.

И не учения.

Мгновенно протрезвев, свадебная компания напряженно вслушивалась в звуки приемника.

— Если это серьезно, то все наше веселье пошло прахом, — послышался упавший голос Торсена.

Гурли плакала, бессильно уронив руки. Поуль обнял ее за плечи. Остальные жались друг к другу. Все поднялись со своих мест. Торсен стоял один чуть поодаль от общей группы.

Диктор объявил, что через некоторое время сообщение повторят.

За окном на улице чувствовалось беспокойство, какое-то удивительно тихое и вместе с тем суетливое. Плакал разбуженный ребенок. Машина с громкоговорителем снова проехала по улице, было повторено то, что только что передало радио. Когда она скрылась за углом, донесся чей-то короткий истерический смех, и все вздрогнули.

— Ха-ха-ха! Что вы мечетесь? Куда вы успеете добежать за шесть минут? Ха-ха-ха!

Смех резко оборвался — наверное, человек зашел в подъезд.

— Мне страшно, — всхлипнула Гурли. Беспокойство, охватившее улицу, нарастало и становилось все более гнетущим. Где-то звякнуло стекло.

— Предупредили… — пробормотал Херлуф.

В сознании Поуля с неотвратимой и пугающей ясностью крутилось то же слово.

Предупредили.

Ева вздрогнула всем телом, неожиданно согнулась и застонала. Послышался характерный булькающий звук. Ее мать в ужасе обвела взглядом всех присутствующих. Они с Херлуфом бросились к роженице и осторожно повели ее в спальню. Мать Гурли поспешила за ними.

— Не может быть… — Гурли беспомощно оглянулась по сторонам. Никто не решался встретиться с ней взглядом. — Надо же что-то сделать…

Что они могли сделать? Теперь.