Воспитание дикости. Как животные создают свою культуру, растят потомство, учат и учатся - Карл Сафина

«Ну вот, – подает голос Фабьен, – три кита за десять минут. Неплохой выходит денек!»

Шейн, прищурившись, вглядывается в морскую зыбь: «Думаю, это… семья "R". Нужно послушать их коды».

Меньший клан, куда, наряду с немногими другими, входят семьи «R» и «K», использует опознавательную коду из пяти щелчков с относительно длинными равными интервалами между ними – не такую, как «раз, два, ча-ча-ча», служащую позывным для большего клана, к которому принадлежат остальные местные семьи.

Мы смещаемся на небольшое расстояние. Направленный гидрофон отправляется под воду. Наушники работают.

Сейчас все кашалоты внизу – кормятся, прощупывают водную толщу исследовательскими звуковыми лучами, посылают свои размеренные пять щелчков по всему окружающему океану.

«О-о-о – жужжание. Гонится за кем-то! – Шейн поворачивает шест гидрофона, машет рукой. – Большая их часть движется вон туда».

Я стараюсь представить себе, что сейчас происходит там, в нескольких километрах от нас на глубине в сотни метров. Однажды, будучи на Багамах и увидев вблизи афалин, я как будто подглядел миниатюру из жизни китообразных, наделенных эхолокацией. Вооружившись масками и трубками для ныряния, мы с исследовательницей Дениз Хёрзинг соскользнули в прозрачную воду морского участка глубиной около 10 метров, где четыре дельфина добывали рыбу, которая сидит на дне, полностью зарывшись в песок. Поводя головами вперед-назад прямо над поверхностью песка, дельфины чем-то напоминали живые миноискатели, прощупывающие морское дно. Я мог ясно слышать, как жужжат их сонары. Пару раз в минуту кто-нибудь из них вдруг нырял рылом в песок, выхватывая и жадно глотая рыбину, которую не могла спасти даже самая тщательная маскировка. Я наблюдал, как работает их похожий на рентген звуковой «миноискатель» – несомненно, самое совершенное охотничье оружие во всем океане. И пока они лениво плыли, без усилий собирая добычу, я откровенно восторгался этой их суперспособностью.

По словам Шейна, большинство китов направлялись куда-то сюда. Но сейчас, когда мы на месте, я ничего не слышу. Правда, прошел почти час с того момента, как киты ушли вниз, так что, возможно, они уже поднимаются.

«Ладно, тогда смотрите фонтаны».

Минута утекает за минутой.

И тут капитан Дэйв вдруг сообщает:

«Вон там! Выпускает фонтан!»

Размеры кита впечатляют даже Шейна.

«Только подумать, какие изменения пришлось видеть киту такой величины», – размышляет он вслух.

Спустя еще несколько минут, заново насытив кровь кислородом, грандиозная самка выгибает спину горбом, вздымает хвост – и исчезает.

«Я точно знаю этого кита, – уверенно говорит Шейн. Задумывается, пробегая по своему мысленному каталогу хвостов кашалотов: – Я только пока не совсем уверен».

Тем временем, повертев шест с гидрофоном, мы обнаруживаем трех китов далеко-далеко внизу. Шейн жестами показывает, как они движутся, расходясь под 45 градусов друг от друга. Они прокладывают путь в трехмерной толще океана, а мы болтаемся здесь, наверху, застрявшие в плоскости морской равнины.

Двигаясь в их сторону, мы попадаем в полосу крутых волн, и всякий раз, когда мы налетаем на очередную волну, нас окатывает брызгами – я тут же вымокаю с ног до головы. Но вода довольно теплая, так что под изнуряющим полуденным солнцем это даже приятно.

Мимо проносятся три бурые олуши и две качурки.

Два кита всплывают вместе перед нами, выбрасывают белые флаги фонтанов. А потом отдыхают бок о бок.

Шейн указывает на главную особенность того, чему мы являемся свидетелями:

«В огромном океане держаться друг рядом с другом – это нечто совершенно незаурядное».

В самом деле, в почти бесконечном трехмерном пространстве океана – даже в четырехмерном, если добавить время, то есть все те годы, пока киты плавают, – «их выбор – быть рядом друг с другом». В этом-то и кроется самая суть: решение быть рядом требует особых усилий и настойчивости; оно осознанно и произвольно, оно основано на непрестанном стремлении и старании. И на чувствах.

Когда эти двое вместе поднимают хвосты и соскальзывают в глубину, между ними начинается обмен кодами.

«Один плюс один плюс три», – стенографирует их «переговоры» Шейн. То есть «раз, два, ча-ча-ча».

Значит, киты – из большого клана. Но это позволяет исключить лишь горстку семей, входящих в меньший клан. То есть они могут быть кем угодно из всего большого клана, насчитывающего добрых полторы дюжины семей.

В 11:05 снова показывается первый кит, которого мы видели утром. Взрослая самка, она заваливается на бок и описывает небольшой полукруг, а когда она выставляет на поверхность хвост, мы видим на одной из лопастей ту же характерную выемку, которую приметили раньше. Но мы все еще не можем ее опознать.

Шейн считает, что ее маневр – поворот на пол-окружности – означает, что она слушает китов, находящихся внизу, то есть ориентируется на них.

Она выгибается, заныривая на небольшую глубину (не задирая хвоста), и делает под водой рывок метров на двести. Когда она снова показывается на поверхности, рядом с ней мы видим еще одного кита. Значит, Шейн угадал правильно.

«Нашла своего родственника», – говорит капитан Дэйв.

«Да кто же они, эти киты?» – продолжает мучиться Шейн. Похоже, вопрос уже совсем извел его.

Еще через несколько минут они поднимают хвосты и уходят на глубину – как всегда грациозно и профессионально, словно постигшие дзен в искусстве жизни.

Изучив сделанные снимки, Шейн через некоторое время делает вывод, что мы все утро ходим по пятам за семьей «L». Тайна раскрыта.

Но час спустя добавляется новая тайна, когда выясняется, что Шейн вроде бы слышит какую-то другую семью к северу от нас.

Я тоже улавливаю щелчки этих новых китов, но они едва различимы; мне приходится сосредоточиваться изо всех сил, чтобы выделить их из мешанины прочих звуков – плеска волн, высоких свистов дельфинов, отдаленного рокота судовых двигателей и визга рыбацких моторов.

И вот мы покидаем семью, за которой следовали до сих пор, и предпринимаем попытку отыскать и опознать китов, которых услышали только что.

Я вдруг снова начинаю думать о том, до чего огромен океан. Он достаточно велик, чтобы разные странствующие группы китов могли выбирать – стремиться им друг к другу или друг друга избегать. И в то же время океан мал… Достаточно мал, чтобы киты, преодолевающие пути в тысячи километров, могли проводить время здесь, вместе, и при этом знать, кто есть кто вокруг них. А еще океан, который порой кажется человеку таким суровым, пустым и коварным, снова предстает перед нами средоточием жизни.

Проходит всего несколько минут – и перед нами выныривает кит. Выпускает фонтан, дышит, раскуривает свою ежечасную трубку мира.

Мы медленно приближаемся к нему.

Оказывается, он здесь не один. Мать, а с ней подросший детеныш пяти или шести лет. Они держатся так близко, что иногда