Чумовые истории. Пёстрый сборник - Одран Нюктэ
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
"Может быть, наш гость проголодался? Желаете чего-нибудь… отведать?" – Вика подскочила к Белочке. – "Благодарю" – отказался Лугоши, стараясь сдержать урчание в желудке и особо не пялиться на её шею. "Ах, да! – Вика хлопнула себя по лбу, – тогда, может быть, ВЫПИТЬ?! У нас есть отличная сливянка…" – "Нет, спасибо, я…" – Бела что есть сил стиснул челюсти и сглотнул слюну – фу, едва не проговорился. Его бледное лицо расправилось: а! он почуял всеобщее внимание, они ожидали именно тех, непроизнесенных, слов. "Просим, маэстро!" – "О, не сочтите за каприз или какие ваши ээ штучки? фокусы, ээ, я вам не тряпичная кукла и не дрессированная мартышка. Нет. Никогда. И – точка." Все разочарованно сникли. И тут все окрестные собаки, словно взбесившись, жалобно взвыли. Бела Лугоши навострил уши, встрепенулся: "Послушайте!.." – и зажал рот руками. – "Вот несчастье. Погибель моя. Ваша контора – что, филиал ада?"
Подмога неожиданно пришла со стороны Алексашки Молохова: "Стыдитесь, товарищи," – укорил дружков, обернулся к мучимому кошмарами и жаждой актёру: – "Прошу прощения, эти двое ни в чем не знают удержу. Чужие слезы им желаннее любого фимиама". Он ободряюще кивнул и протянул страдальцу чудной флакон из тонкого стеклянистого материала, поделился соКРОВенным. Бела благодарно принял из его рук подарок и, хотя пальцы его наркоманские дрожали от нетерпения, сдержался, убрал хрупкую на вид вещь в карман пиджака. Вика тут же переключилась на Шуряйку, изрекла бесстрастным, металлическим голосом, похожим на скрип ржавой калитки: "Это садовники и плотники, они не помидоры." Часы пробили полночь.
8.2 Мыгури-Рыкатау: церемония
Эту свадьбу все гости до последнего момента считали шуткой. На руку невесты были еще как минимум два-три претендента куда солиднее. И еще все предвкушали хорошенькую драку в финале. Но неужели?.. Нет, мы, конечно, чего только на своем веку ни повидали, но это… Они, что, и правда вот так взяли и?.. Ужас. Да будет им стыдно!
***
– Вы же знаете, что место встречи засекречено?
– Я даже не знала, что вы женитесь!
– Черт. Представляешь, если в последний момент большинство откажется?
– Ну мы тогда выгадаем в деньгах, на аренде зала, организации обеда. Меня трясет. Я просто комок нервов. Комок нервов! Организовать свадьбу в другой стране не так уж сложно. Но я ужасно злюсь.
– Платье-то ты уж сама выбирай. Раз мы отказались от вызова духов вуду и тростниковых юбочек, факелов и тамтамов… Надень, что захочешь. Любого цвета, любого фасона.
– А… ты оплатишь?
– Само собой. Нет, на машинке сошью. Ха.
– Не смешно. Надеюсь, ты затеваешь это не исключительно для того, чтобы мне угодить?
– Мы уже год живем вместе. Что тут странного? Мне хочется устроить праздник. Чтоб – красиво, гармонично, искренне. А тебе – разве нет?
– Просто ты так хлопочешь… Будто последний день живем. Отделаться, и черт с ней.
– Нет. Нет.
Она отложила одно платье, расшитое золотыми чешуйками. Она в нем напоминала русалку или богиню карнавала. Платье было длинным, подол сзади держался на проволочном каркасе и колебался при каждом движении хозяйки. В комплекте к платью шли хрустальные туфли сорок третьего размера.
– Я выбираю этот.
– Ты хорошо подумала?
– Учитывая, что на свадьбе все гости будут со стороны жениха, это – самый выигрышный наряд.
Это храм Успения Божьей Матери. Он деревянный, и как бы сказать? камерный, располагающий к близкому и открытому диалогу. С Богом. Ой, как тут красиво, и вправду, очень уютно, умиротворяет. И цвет убранства… Такой… Ваш. И звездочки!
Маленькая покосившаяся церквушка, вросшая в землю, покрытая зеленым мхом, со слепыми окошками и ржавым крестом, в который регулярно ударяют молнии. В этих горах грозы частые и сильные. Внутри прохладно и сыро. Фрески облупились, видны неясными бледными очертаниями. Пластиковые белые цветы как бедное украшения алтаря. Грубо нарисованные деревенскими кустарями иконы, зато буйство красок в орнаменте оклада, алые маки и синие васильки, и сценки разгульной жизни в явно чуть не вчера подновленной картине страшного суда. Нацарапанные по-польски, латиницей, и по-староболгарски, кириллицей, неприличные слова и рифмованные строчки. Граффити вечной тематики "здесь был Аттила" и "Маттьяш – лох". Часть стены просто выбелена, но работы остановлены, и кисть на длинной палке так и стоит, прислоненная к стене. На венчание могли зайти в часовню только человек пять-семь или по очереди поздравлять брачующихся уже на выходе.
– Дрыгуц мя, речь, речь!
– Доамнелор! Сегодня мы собрались здесь, чтобы счастливо справить нашу с Аишей свадьбу. Зи дупа зи, ноапте зи ноапте. Не скажу, что неожиданно. Я полгода назад предупреждал. Хотя многим до последнего не верилось. Ты знаешь, я никогда не люблю наполовину. Назад пути не будет.
– Знаю, ты удивишься, но именно это мне от тебя и надо.
Уважаемые гости столпились вокруг венчающихся. Все мужчины – как и жених – в белых костюмах, только галстуки по-разному повязаны и разного цвета носовые платки и носки, выглядывающие из черных блестящих туфлей. Свечи дико коптили, пахло ливанскими благовониями.
– Берешь ли ты, Беркаши Ласло, в жены Айтсуйу Мбваленгенге?
– Да.
– А ты, Айтсуйу Мбваленгенге, назовешь ли Беркаши Ласло своим мужем?
– Да.
– Кольцами обменяйтесь.
– Уже.
– Тогда какого черта?! Вы теперь – муж и жена! Вовеки, и присно, и мямлмямлмямл. Есть кому что возразить? Нет? Точно нет, я спрашиваю? Второй раз спрашиваю – кто-нибудь хочет открыть миру такие вещи, которые воспрепятствуют этому браку?
– Отец Павел…
– Да?
– На пару слов.
– А теперь обменяйтесь флешками!
– Но там же компромат.
– Тем более поменяйтесь.
Пирожки дистанционно_карантинные
Во сне пристал Ванюшка Грозный,
Порвал комплект контУрных карт.
Во всем вините #огурество
Да, там тевтонский каганат.
Марьванна грустно выпивала.
Листала дневники
