Башни Эквеллора - Ирина Ростова

натыкаясь на своего точно также мечущегося приятеля. И только когда все стихло, и тело, распластавшись на полу, перестало двигаться, они смогли зажечь масляную лампу, найденную на прикроватном столе.

Они держали ее вместе, и именно так и повернулись, переглянувшись, к добыче Пушка: два перекошенных, встревоженных лица.

Впрочем, причины для тревоги были. Вместо того, чтобы просто обкусать жертву, как раньше, Пушок, почему-то, оплел ее целиком, черной сетью пульсируя по телу давешнего эльфа Калеба. Серая призрачная пленка и черные сгустки, соединенные тонкими нитями словно втягивались внутрь, забирая с собой краски – кожа эльфа и его волосы стремительно бледнели, словно из них высасывали цвет.

Мист схватилась за Торрена свободной рукой, а тот – за нее.

– Так он что, живой был? – не понял Торрен, на всякий случай делая вместе с Мист шаг назад.

– Да мы же проверили. Убил ты его, – подрагивая, отозвалась Мист. – Да на его шею посмотри, – сказала она, указывая на неестественный угол головы. – Ты ему шею сломал, и он же такой и пришел сейчас, с головой набок!

– То есть, он дохлый по наши души явился? Ты точно помнишь, у него была шея сломана?

– Была сломана, – с запинкой сказала Мист, в священном ужасе наблюдая за тем, как мрак окончательно втягивается в ставшую белой, как молоко, кожу Калеба. Странно, но, кажется, его лицо стало моложе от влияния мрака, и – Мист готова была поклясться – из под белых волос проглянули острые кончики ушей. Чтобы разглядеть получше, девушка сделала шаг к неподвижному телу, наклоняясь вперед под протесты Торрена, и тут голова эльфа сдвинулась, словно мрак дошел до костей внутри и занялся их починкой. Мист дернулась и замерла, гадая, пора уже драпать, или можно еще понаблюдать.

Эльф открыл глаза – просто распахнул, безо всякого предупреждения, и Мист с воплем скакнула вбок, едва не выбивая из рук Торрена лампу, а Калеб медленно повернул голову на движение и уставился на приключенцев взглядом, в котором плескалась предвечная Тьма, цепляясь мелкими зубами за белки глаз и словно обгрызая их, прорастая ими изнутри. Эльф мигнул, но тьма не рассеялась, только улеглась, становясь гладкой и глянцевой, оставив место только для по-прежнему серой радужки и заполнив собой все остальное.

– Мор-райт? – сказал он, глядя на Мист. Та пискнула что-то невразумительное, дрожа крупной дрожью, словно не в силах пробудиться от завораживающего кошмара, и на всякий случай спряталась за Торрена.

Эльф стал медленно подниматься с пола, словно с трудом осознавая свои конечности и их протяженность.

– Моррайт, – повторил он. – Таэне тирре анморе, моррайт.

Мист судорожно сглотнула. Нет, она все поняла – да даже Торрен после их изысканий по переводу каракуль Паскудника Мейли, наверняка, понял, но слова чужого языка из уст чуждого, страшного создания, которым стал беспокойный Калеб, ее пугали – и звучанием, и сутью.

– Чего это он? – Торрен задвинул подругу подальше за свою спину. – Чего это он хочет? Анморе чего?

– Анморе ничего, – автоматически огрызнулась Мист, и Калеб, словно на секунду запав внутрь себя и перерыв воспоминания, сказал на весторне.

– Госпожа, возьми…слугой своим меня.

– А мне тебя не взять? – осведомился Торрен, но трофейное оружие опустил, понимая, что, кажется, настало время ошеломительных историй и переговоров, в которых его роль – подвякивающая.

– А ты, между прочим, что такое? – с сомнением поинтересовалась Мист, не спеша приближаться к своему потенциальному верному слуге.

– Эи, – начал тот, потом с трудом утвердил себя в положении сидя и, отводя с лица пыльные волосы, продолжил. – Ард-Рахиллар тер-Иандэ Эрил. – Эльф говорил нетвердо, словно его связь с собственной памятью была нарушена, и взгляд, обращенный на Мист, вышел растерянным. – Калеб.

– Так “Калеб” или “Эрил”, коллега? – скрывая нервозность, уточнила Мист. – И откуда внезапное желание распластаться и проситься на службу? Разве ты тут сам не самый важный дядька с горы?

Калеб повернул голову, немного наклоняя ее набок, отчего волосы упали на сторону, и Мист невольно отметила и наличие ранее отсутствовавшего уха, и явную молодость своего собеседника. Он выглядел куда старше, когда Торрен убил его … в первый раз.

– Не знаю. Нет. Да. Я помню, что меня зовут Эрил, помню свой род, помню, что здесь меня звали, как башню, Келэб, и помню, что пришел из Тьмы, чтобы убить тех, кто здесь живет, – его речь становилась лучше, словно ускользающая связь между памятью и разумом налаживалась, и он то и дело хмурился, прислушиваясь к чему-то внутри себя. – Пришел потому, что ты звала, Моррайт, и принадлежу тебе с твоего зова.

– О как! А твой отец все боится, что ты замуж не выйдешь! Глядь, призовешь себе такого выморота, и на любого мужика и натравишь. Вот и муж, – пошутил Торрен, пытаясь вернуть градус нормальности, хоть и плохо получалось пока.

– А этот чем плох? – отмахнулась от него Мист, думая о куда более серьезных вещах. – “Глядь”, он уже готовый, призывать никого не надо.

– Да он эльф! – сказал ее напарник так возмущенно, словно быть эльфом было главнейшим преступлением. – Людоедов нам не надо, да и серые наши стражи не поймут такого супруга у почтенной профессорши.

– Действительно, – вздохнула девушка, которая такой перспективы даже не рассматривала. – Тогда что нам с ним делать?

– Для начала – спросить, куда он сунул нашу Книгу и мой Хладогрыз!

– Эй, это почему это Книга наша, а Хладогрыз – твой? – возмутилась девушка, невольно перебивая открывшего было рот эльфа. Однако, Эрил, или Келэб, или Калеб – как его там – все еще делал слишком большие паузы и долго соображал, прежде, чем говорить, и от этого терял нужный момент.

– Хорошо, – покорно согласился Торрен. – Нашу Книгу, наш Хладогрыз и нашу тетрадку с записями.

– Вся последняя волшебная добыча в храмовой сокровищнице, – смог вставить эльф.

– Это еще где? – осведомилась Мист, автоматически начиная поправлять на себе одежду и снаряжение в смутном предчувствии новых проблем.

– Туда вход из храма ЛЛоединн, – эльф поднял голову и наклонил ее к другому плечу, словно разглядывая свою “Моррайт” и ее спутника и пытаясь понять, не будут ли они выглядеть лучше с этого ракурса.

– Не было там никакого входа, кроме выходов в замок и в Башню, – досадливо потерла нос Мист. – В Башню – за шпалерой, в замок – просто так.

– Моя многомудрая задница, – поднял вверх указующий перст Торрен. – Предрекает немногомудрую, но хлопотную задницу.

– Запоздала твоя задница с предсказаниями, – проворчала Мист. – Ты! Как там тебя. Веди в сокровищницу. Встать-то можешь?

– Да, Моррайт, – отозвался эльф, с трудом поднимаясь с пола. Он был похож на паука, ступившего всеми ногами в масло: грация и изящество точно те же, и такое же самопроизвольное расползание ног, словно он не мог определить их количество и поймать баланс всего на двух. Однако, в конце-концов, он утвердился в