Прощай, Калифорния! - Алистер Маклин

– Садись! – приказал Райдер.

Но Донахью остался в прежнем положении, тряся всеми своими подбородками. Потом он закричал от боли, потому что Райдер схватил его за волосы и силой привел в вертикальное положение. Ясно, что некоторое количество этих волос было прикреплено к надувшейся на затылке шишке. Внезапная боль в области скальпа всегда оказывает определенное воздействие на слезные протоки, и Донахью не был исключением: его глаза стали похожи на налившихся кровью золотых рыбок, плавающих в мутной воде.

– Ну что, жирнюга, знаешь, как проводится перекрестный допрос?

– Знаю, – сдавленным голосом отозвался тот.

– Нет, не знаешь. Но я тебе покажу. В учебниках такой допрос не описывается, и, боюсь, у тебя никогда не будет возможности попрактиковаться. По сравнению с ним допрос в суде – просто цветочки. На кого ты работаешь, Донахью?

– Что, черт побери...

От резкой боли он закричал и закрыл лицо руками. Затем сунул пальцы в рот, вытащил выбитый зуб и бросил его на пол. Его левая щека была разбита, и кровь струилась по подбородку, потому что Райдер со всего размаху приложился к его лицу стволом его же пистолета. Райдер переложил кольт в левую руку.

– Так кто же оплачивает твои услуги, Донахью?

– Что за черт...

Еще один крик и еще одна пауза в разговоре. На сей раз он получил удар по правой щеке. Кровь обильно струилась из его рта на рубашку. Райдер вновь переложил кольт в правую руку.

– Так кто тебе платит, Донахью?

– Левинтер.

Это был странный булькающий звук – Донахью, по-видимому, захлебывался кровью. Райдер смотрел на него без малейшего сочувствия.

– За что?

Опять булькающий звук и еле различимый хрип.

– За то, что закрываешь глаза на нарушения закона?

Кивок головой. На лице Донахью не было ненависти, один лишь неприкрытый страх.

– За то, что уничтожаешь вещественные доказательства против виновных и фабрикуешь их против невинных?

Еще один кивок.

– И сколько ты умудрился заработать, Донахью, за все эти годы? О шантаже, конечно, я не говорю.

– Не знаю.

Райдер вновь замахнулся пистолетом.

– Тысяч двадцать или тридцать...

Вновь раздался крик. Нос Донахью постигла та же судьба, что и нос Раминова.

– Не могу сказать, что это доставляет мне не больше удовольствия, чем тебе, – сказал Райдер, – потому что это доставляет мне удовольствие. Я мог бы продолжать так часами. Конечно, больше двадцати минут ты вряд ли выдержишь, и мне не хотелось бы превращать твою рожу в кровавое месиво, иначе ты не сможешь говорить. Прежде чем до этого дойдет, я просто начну ломать тебе пальцы, один за другим. – Райдер явно не шутил, и на лице Донахью отразился неописуемый ужас. – Так сколько же?

– Не знаю. – Донахью закрыл лицо руками. – Не знаю точно. Сотни.

– Чего? Тысяч?

Опять кивок головой.

Райдер взял пластиковую папку, вытащил бумаги и показал их Донахью.

– В общей сложности пятьсот пятьдесят тысяч долларов в семи различных банках под семью разными именами. Правильно?

Очередной кивок.

Райдер убрал бумаги в папку. Если эта сумма представляла только долю Донахью, то сколько же получил Левинтер, хранивший деньги в Цюрихе?

– А последнее поступление, десять тысяч долларов, за что?

Донахью был настолько одурманен болью и перепуган, что даже не догадался спросить, откуда Райдер знает об этом.

– За полицейских.

– Что ты должен был сделать?

– Перерезать телефонную связь с домом Фергюсона, вырубить все уличные кабины от его дома до станции, вывести из строя его полицейскую рацию и очистить дороги.

– Очистить дороги? Чтобы на пути угнанного фургона не оказалось патрулей?

Донахью кивнул. Чувствовалось, что ему легче кивать, нежели говорить.

– Господи Иисусе! Ну и в компанию же ты попал! Их имена я узнаю позже. От кого ты получил русские автоматы?

– Автоматы? – На гладком узком пространстве между линией волос и бровями появились морщинки – показатель того, что рассудок Донахью наконец заработал. – Это ты взял их. И деньги. Это ты... – Он приложил руку к затылку.

– Я задал вопрос. От кого ты получил эти автоматы?

– Не знаю. – Донахью поспешно поднял руки, как только Райдер вновь замахнулся пистолетом. – Ты, конечно, можешь изуродовать меня, но я все равно не знаю. Я обнаружил их однажды вечером, когда вернулся домой. Мне позвонили по телефону и приказали оставить их у себя.

Райдер поверил ему.

– У этого голоса было имя?

– Нет.

Райдер поверил и этому. Ни один умный человек не станет называть свое имя, разговаривая с таким типом, как Донахью.

– И этот же голос приказал тебе прослушивать Левинтера?

– Как, черт побери... – Донахью замолчал не из-за угрозы очередного удара, а из-за того, что обильно текущая кровь заставляла его испытывать затруднения с дыханием. Наконец он откашлялся и, с трудом переводя дыхание, сказал: – Да.

– Имя Моро тебе о чем-нибудь говорит?

– Моро? Кто это такой?

– Не имеет значения.

Если Донахью не знал имени посредника Моро, то он, конечно, не знал и самого Моро.

Джефф сперва заскочил в «Редокс» на Бей-стрит, сомнительной репутации заведение, где его отец уже назначал встречу Данну. Ни одного человека, похожего на них по описанию, там не было, во всяком случае ему никто ничего не сказал.

Оттуда он направился в контору ФБР, надеясь там найти Делажа. И нашел, причем не только Делажа но и Данна, который еще и не ложился спать. Данн с удивлением посмотрел на Джеффа.

– Так быстро? В чем дело?

– Мой отец был здесь?

– Нет. А что?

– Когда мы приехали домой, он сказал, что сразу же ляжет спать, но вместо этого уехал через две или три минуты. Я последовал за ним, сам не знаю почему. У меня было такое ощущение, что он собирается с кем-то встретиться и что ему угрожает опасность. Но из-за светофоров я потерял его.

– Не стоит волноваться за этого парня. – Данн немного поколебался. – Кстати, у меня для вас с отцом есть не слишком хорошие новости. Оба агента ФБР, в которых стреляли, всю ночь находились под воздействием седативных препаратов, но сейчас один из них пришел в себя. Он утверждает, что прошлой ночью сперва стреляли не в них, а в Пегги. Попали ей в левое плечо.

– Не может быть!

– Боюсь, что так, мой мальчик. Я хорошо знаю своего агента, он не мог напутать.

– Но... но если она ранена, ей нужна медицинская помощь, больница, ее должны были...

– Очень сожалею, Джефф, но это все, что нам известно. Не забывай, похитители увезли ее с собой.

Джефф начал что-то говорить, но затем повернулся и выбежал из кабинета. Он сразу направился в «Дельмино», излюбленную забегаловку полицейских их участка. Да, сержанты Райдер и Паркер действительно были здесь. Нет, бармен не знает, куда они направились дальше.

Джефф домчался до полицейского участка. Там оказались только Паркер и сержант Диксон.

– Вы видели моего отца? – спросил Джефф.

– Да, а что?

– Знаете, где он сейчас?

– Да, а что?

– Так скажите мне!

– Прямо и не знаю, надо ли... – Паркер посмотрел на Джеффа и увидел его нетерпение и решимость, но не знал, чем они вызваны. Наконец он нехотя произнес: – Он у шефа полиции Донахью, хотя я не уверен...

Паркер замолчал: Джеффа как ветром сдуло. Паркер посмотрел на Диксона и пожал плечами.

А в это время Райдер продолжал самым обыденным голосом.

– Слышал, что похитили мою дочь?

– Нет. Клянусь богом...

– Хорошо, хорошо. Есть какие-то мысли о том, кто мог раздобыть ее адрес в Сан-Диего?

Донахью покачал головой, но его глаза на мгновение дрогнули. Райдер открыл барабан револьвера: напротив ствола были один или два пустьи незаряженных цилиндра. Он закрыл барабан, засунул толстый палец правой руки Донахью между собачкой и спусковой скобой, взял кольт за ствол и рукоять и сказал:

– По счету три поворачиваю обе руки. Раз...

– Я это сделал, я!

– Как тебе удалось раздобыть его?

– Это было неделю или две назад. Ты пошел перекусить и...

– И оставил записную книжку в ящике стола, поэтому ты, естественно, переписал несколько имен и адресов. Мне действительно следовало бы сломать тебе палец. Но тогда ты не сможешь подписать заявление, правда?

– Заявление?

– Я больше не являюсь представителем закона. Это гражданский арест. Кстати, такой же законный. Я арестую тебя, Донахью, за воровство, коррупцию взяточничество и убийство первой степени.

Донахью не произнес ни слова. Его лицо, серое как никогда, потухло, голова склонилась к трясущимся плечам. Райдер понюхал дуло.

– Недавно из него стреляли. – Он открыл револьвер. – Двух патронов не хватает, значит, из него точно стреляли. – Райдер вынул один патрон и поцарапал его ногтем. – С мягким наконечником. Именно таким был убит шериф Хартман. Полностью соответствует этому стволу. – Он отлично знал, что экспертиза невозможна, но Донахью либо не понимал этого, либо вообще был уже не в состоянии соображать. – А на дверной ручке ты оставил отпечатки пальцев, совершив таким образом грубейшую ошибку.