О людях и нелюдях - С. Алесько

Перекидываться с особой оглядкой он стал после случая в кабаке. Обротень-медведь, набравшийся в стельку в человеческом обличье, повздорил из-за чего-то со стражником. Служивый ткнул в заросшую физиономию нелюдя серебряный крылик. Медведь злобно зарычал и стал перекидываться. Но стоило его голове изменить очертания, будто поплыть, как стражник, тоже изрядно выпивший, хватил противника по лбу тяжелой оловянной кружкой. Голова раскололась легко, будто гнилая тыква. Дрозда вывернуло прямо под стол. Он не помнил, как выбрался на улицу, а потом еще долго слышал во сне омерзительный хлопок, раздавшийся, когда кружка соприкоснулась с меняющим очертания черепом оборотня.

Другой полезный урок Дрозду преподала очаровательная молоденькая девица-кошечка, увивавшаяся вокруг его стола в очередном кабаке. Он, конечно, заметил ее авансы, но никак не отреагировал, ибо не мог оторваться от созерцания уже немолодой соплеменницы изможденного вида, разносившей пиво посетителям.

Парень сам не понимал, что с ним творится. Случалось такое уже далеко не впервые. Та или иная женщина-оборотень вдруг безраздельно овладевала его вниманием, он совершенно дурел, не сводил с нее глаз, иногда даже пытался подойти, но неизменно получал по морде. А через несколько дней, если случалось задержаться на одном месте, интерес вдруг пропадал, хотя дама сама иной раз начинала строить ему глазки.

Заинтересованная кошечка не выдержала и заговорила с ним.

— Ну что ты пялишься на эту… собачку? Ведь сам понимаешь, что не получишь.

— Почему? — он уставился на нее со столь неподдельным удивлением, что кошечка расхохоталась.

— Откуда ты такой? Тебя люди растили?

— А что?

— Да ничего. Правда не знаешь или прикидываешься?

— Чего не знаю? Хотя да, наверное, не знаю, — напряжение в паху стало настолько невыносимым, что он решил плюнуть на вожделенную особу и пойти с кошечкой. — Объяснишь?

— Угум-м-мр-р, — девица скользнула ему на колени, обвила руками шею. — Ты только не перекидывайся при мне, ладно? Я собак боюсь.

— Катитесь отсюда, твари! — прикрикнул на них проходивший мимо кабатчик.

А после, лежа в постели в комнатушке кошечки, он узнал, что оборотни чуют, когда их женщины способны зачать. Это состояние и привлекает больше всего, как животных во время гона.

— Так я повелся, будто кобель? — ему стало смешно.

— Так ты ж кобель и есть, — хихикнула кошечка. — Надо же, совсем взрослый, с женщинами обращаться очень даже умеешь, а про запах любви не знал.

Время шло, Дрозд втягивался в новую жизнь. Не то чтобы она ему нравилась, но хотя бы становилась привычной. Вернуться к отцу не позволяла новая природа. Он слышал рассказы о горе Соколиного, потерявшего всю семью, а однажды мельком видел того на улице Венцеграда во время торжественного выезда. Князь тогда посещал столицу по приглашению короля Беркута.

К удивлению и радости сына, Соколиный не сильно изменился. Видно, потеря жены в свое время выжгла в нем все чувства без остатка, и смерть сыновей уже не могла подкосить больше. Смерть не могла, подумал тогда Дрозд, а вот известие о том, что младший выжил, но перестал быть человеком… И стремление когда-нибудь вернуться домой, в замок на Грозовом утесе, в тот день сошло на нет, а в душе вновь угнездились жгучее чувство вины за случившееся и отвращение к себе.

После этого он долго жил в лесу псом, сцепляясь при каждом удобном случае с настоящими волками, пытаясь или погибнуть в драке, или с помощью животной ярости задавить рассудок, но не преуспел ни в том, ни в другом. Сражения со зверями лишь закалили (ведь заживить раны ничего не стоило), научили драться на четырех, используя в качестве оружия зубы. Не думать не получалось, равно как и прожить без человеческой еды: несколько раз, не удержавшись, украл узелки с обедом у селян на покосе. Да, сожрал все в песьем облике, но какая, к Клыкастому, разница…

В конце концов от такой жизни Дрозд захандрил еще больше и вернулся в человеческое обличье. Кое-как соскреб заржавевшим в тайнике ножом бороду и обкарнал волосы.

Поначалу Дрозд никак не мог привыкнуть, что короткая аккуратная шерсть пса превращается в такое безобразие, стоит пробыть зверем достаточно долго. Но, видно, у волос имелись свои законы, и растительность на лице и голове оказывалась отросшей ровно настолько, насколько должна была, не перекинься он и перестань бриться и стричься.

Дрозд снова начал скитаться, и с удивлением обнаружил, что теперь к оборотням относятся, пожалуй, еще хуже, чем до его отшельничества. На первой же заставе, куда он по привычке зашел отметиться, ему ткнули крылик в лицо и приказали поцеловать. Он решил, что это не слишком удачная шутка и попытался отстраниться. Тогда стражник схватил его за шиворот и приложил серебряной вещицей от души, чуть не лишив глаза.

— С людьми-бродягами неприятностей не оберешься, — пропыхтел он, — так еще вы, проклятые твари, по дорогам шастаете. Скорей бы уж запретили вам шляться, где ни попадя.

Дрозд совершенно обалдел от такого приема и отправился в кабак, на ходу заживляя ожог. Визг маленькой девочки, увидевшей, как лицо прохожего на миг превращается в подобие собачьей морды, даже доставил ему определенное удовольствие, чего раньше никогда не случалось.

Придя в кабак, бродяга купил на последние медяки черствого хлеба и засел в темном углу. Быстро умял принесенные хозяином заветрившиеся куски и принялся вертеть в пальцах единственное свое достояние — серебряную монету.

Металл обжигал пальцы, и Дрозд перекидывал кругляш все быстрее, заодно пытаясь заживлять поврежденную кожу. Неплохая тренировка, раз уж о мече пришлось забыть. Вот только к чему эта ловкость рук? Кошели на рынке срезать? Зачем он вообще вылез из леса? Нахлынула бессильная тоска, как всегда при мысли о том, на что его обрекли. Пальцы дрогнули, монета выскользнула и покатилась по полу.

Он встал, собираясь подобрать беглянку. Сребрик достался нелегко, две недели пришлось без роздыху давить кроликов в бескрайних садах зажиточного купчины. А на зиму нужны сапоги заместо тех опорок с прикрученными бечевкой подошвами, которые он таскает на ногах.

Пес нагнулся за катящейся монетой, но она уже скрылась под чьим-то пыльным башмаком.

— Благосостояние народа растет. Оборотни стали серебром разбрасываться.