По воле твоей. Всеволод Большое Гнездо - Александр Филимонов

Всеволод поискал глазами Немого. А тот, оказывается, и не видел дела рук своих. Выплясывал на своем коне перед князем, оглядываясь по сторонам: кто следующий? Кто захочет приблизиться к государю? Замычал, заухал вдруг, стал показывать пальцем.

— Государь! — крикнул издалека Кузьма Ратишич. — Что делать-то? Они пьяные все!

Вот так дела. И вправду — что делать с дружиной, пьяной до бесчувствия? Все можно было предусмотреть, но такого, конечно, никто не ожидал. Однако это хорошо, что пьяные.

— Оружие, сбрую содрать со всех! Самих связать! — приказал Всеволод. — Воевода! Сейчас в город поедем. Смотри, чтобы из наших никто не пил. Скажи: пьяного замечу— выдрать велю.

Ратишич оставил небольшую часть войска — управляться с побежденными. Остальные двинулись к Коломне.

Всеволод теперь был уверен, что никакого сопротивления им оказано не будет. Так думал и воевода, так думала и вся дружина. Войско шло вдоль Оки, хорошо видимое с городских невысоких стен. Ехали весело, со смехом вспоминая свою незадачливую ратную победу. Великий князь рассказывал Кузьме Ратишичу про отрубленную голову, воевода удивлялся, цокал языком. Но, похоже, не верил. Всеволод обратился было к Немому за подтверждением, но махнул рукой. Решил обязательно рассказать Юряте — тот поверит. Эх, жаль, никто больше не видел. Вот так Немой. Женить его надо, а то бобылем живет. Нехорошо.

Коломна — небольшой приземистый городок — встретил войско великого князя спокойно. Несколько раз ударили в железное било — кто-то, видимо, испугался, но его одернули, и тревожные удары прекратились так же внезапно, как и начались. Мужики, попадавшиеся на дороге, ведущей в город, завидя Всеволода, снимали шапки, падали на колени. Ворота стояли открытые. Въезжая внутрь, Всеволод узнал на одном из створов косую разлохмаченную ссадину, неизвестно чем проделанную в дереве. Вспомнил — и удивился: тому уже скоро четыре года исполнится, а эта рваная отметина не забылась. Даже и то вспомнилось, что тогда, четыре года назад, он, увидев эту ссадину, так же подумал: чем бы это могло быть сделано? Поразительно, какие вещи хранит память.

От соборной площади навстречу войску уже спешил городской тысяцкий. Седые волосы до плеч, шапка в руке, хромает. Тот самый, прежний. Жив еще. Поклонился.

— Княже! Всеволод Юрьевич! Милости просим! Вот привел Господь еще раз тебя увидеть!

Осьмак, Федор Осьмак — вот как его зовут. Надо же, всякая мелочь помнится.

— Здорово, Федор-тысяцкий, — улыбаясь оттого, что вспомнил имя старика, сказал Всеволод. — Чье это войско пьяное у тебя там?

— Не наши это, князь-батюшка, — поспешно проговорил старик, — не наши. — И разулыбался, заметив подъезжавших Глебовичей. — Владимир Глебович! Княже! Князюшки дорогие! Слава Богу. — И снова Всеволоду: — А это не наши там. Это князя Глеба Святославича дружина. А сам-то он, князь Глеб-то Святославич, у себя в покоях сидит. С утра на ловлю ездили. Устали.

— Вот мы к нему в гости и зайдем, — весело сказал Всеволод. — И ты, тысяцкий Федор, приходи. Князю своему, — он кивнул на Владимира Глебовича, — ответ дашь, отчитаешься. А больше в городе войска нет?

— Нет, никого нет. Они все пировать поехали. А князь — к себе… То есть… вот… к Владимиру Глебовичу домой.

Направились к княжеским палатам. Народу попадалось мало — большей частью сидели по домам. Снимали шапки, кланялись. Видно было, не боятся. Смотрели на пришлую дружину с любопытством, узнавали владимирского князя, Глебовичей.

Во двор княжеский въехали беспрепятственно. Владимир все озирался: что изменилось здесь, пока вместо него хозяином был Глеб Святославич?

Дружина располагалась во дворе. Уже потащили откуда-то охапки сена для коней, сыпали в стоявшие возле конюшен ясли овес. Хотя князь Владимир и ничего не говорил, Всеволод, покосившись на него, вполголоса сказал Ратишичу.

— Погляди тут, воевода. Коней пусть покормят, а больше чтоб ничего не брали. Все же мы у князя Владимира в гостях.

В палаты вошли впятером: Всеволод, трое Глебовичей и, конечно, Немой, которому никто не осмелился приказал остаться во дворе. А великому князю с такой охраной было спокойней.

У двери в княжеские покои стояли двое дружинников с оружием. Увидев князей, поклонились. Всеволод велел им идти во двор, найти воеводу. Ушли. Немой снял руку с меча.

Князь Глеб Святославич сидел у накрытого стола бледный, но спокойный. Он все понял, заметив из окошка въезжавших во двор чужих ратников, возглавляемых Всеволодом, которого он хорошо помнил по Чернигову. Встал молча, с достоинством поклонился.

— Ну, здравствуй, князь Глеб Святославич, — насмешливо сказал Всеволод. — Что ж ты дружину свою так распустил? Все войско пьяное.

Глеб Святославич пожал плечами, по-прежнему ничего не говоря. Усмехнулся. Эта усмешка вывела из себя молодого Владимира.

— Смеешься, собака? — закричал он, хватаясь за меч и наступая на Святославича. Тот, невооруженный, попятился, уронил скамью, рукой слепо шарил, стараясь нащупать оружие, не отводил от князя Владимира глаз. Немой, находившийся немного сбоку, сразу выдвинулся вперед, вопросительно взглянул на Всеволода — не знал, как поступить. Всеволод повысил голос:

— Остынь, остынь, князь Владимир! Раньше надо было горячиться! Теперь, когда бой закончился, мечом не маши!

Князь Владимир медленно остывал, так и не вынув меча из ножен.

— Давно не видались, князь Всеволод Юрьевич, — сказал наконец Глеб, и Всеволод снова услышал, как удивительно похож его голос на голос отца: такой же, будто надтреснутый, как и у князя Святослава.

— Как здоровье родителя твоего? — спросил Всеволод. — Не болеет князь Святослав-то?

Глеб снова усмехнулся.

— Твоя взяла, князь Всеволод. Мне теперь — что? Прикажешь обратно к отцу ехать, в Киев?

— Зачем в Киев ехать? Далеко. — Всеволод постарался усмехнуться еще небрежнее Глеба. — Ты у меня погостишь. Заодно посмотришь, как мы, залешане, лапотники, живем. Согласен?

Усмешка на устах князя Глеба съежилась, пропала совсем.

— Тебе, князь Всеволод, моего согласия и не надо. В плен меня берешь?

— А хоть бы и так. Ты не спрашивай, — сказал Всеволод. — Лучше закусим чем Бог послал. Что тут у тебя?

И сел к столу. Немой придвинулся к стене, прислонился, застыл. Хоть до утра так простоит — не шелохнется. Вслед за великим князем подсели и Глебовичи — каждый стараясь держаться подальше от Святославича.

— Эй, Фимья! — негромко позвал Глеб.

Возле дальней лежанки колыхнулась и откинулась занавесь, появилась невысокая полная девушка, необыкновенно красивая лицом. Поклонилась легко, несмотря на полноту. Смотрела без смущения. Старшие Глебовичи снисходительно улыбались, хмыкали. Князь Владимир смотрел на девушку молча.

— Поди скажи там, пусть подадут чего, — начал Глеб, но девушка, не слушая его, подошла к князю Владимиру и поклонилась ему отдельно от всех.

— Здравствуй, княжич, — сказала она, глядя своими глазищами на Владимира. — Не чаяла тебя так скоро видеть. Радость-то какая.

Владимир дернулся, хотел вскочить, но не вскочил.

— Ты тут… тут… с ним, значит, да? — с трудом выговорил он, глядя на девушку и тыча пальцем в сторону князя Глеба. — Обрадовалась, да?

— Тебе обрадовалась, княжич, — пела красавица. — Прости меня, глупую.

Князь Владимир все дергался, пыхтел. Не то хотел наброситься на девушку с кулаками, не то раздумывал, бросая огненные взгляды на Глеба — не кинуться ли на соперника. Немой у стены пошевелился.

— Ну, будет! — хлопнув ладонью по столу, объявил Всеволод. В присутствии этой девушки ему почему-то захотелось, чтобы она знала, кто здесь главный. — Ты, милая, ступай. Пусть принесут чего-нибудь да готовят на всю дружину. Мы, князь Владимир, у тебя переночуем, а завтра тронемся.

Красавица уплыла. Некоторое время сидели молча, брали со стола кто что хочет. Всеволод углядел копченый язык, взял кусочек, пожевал. Постепенно начинал чувствоваться голод. И то — с утра не ели.

Князь Владимир встал из-за стола.

— Я, князь, пойду, схожу. Мне… мне с тысяцким надо поговорить. — Лицо князя Владимира выразило сильное желание найти тысяцкого и поговорить с ним.

— А, вот и хорошо. Поди, князь Владимир, — сказал Всеволод. — Да не сочти за труд, скажи воеводе — пусть людей на ночь располагает. Пленных тоже надо устроить. Найдешь тысяцкого — скажи, пусть помещение какое-нибудь приготовят для пленных. Ну, посчитайте, сколько их там. Потом воеводе же скажи, чтоб послал кого-нибудь за нашим обозом — чтоб к вечеру здесь были. Да пусть насчет охраны распорядится. И последи, чтобы оружие, что мы взяли, во дворе не валялось. Потом, как все устроите, скажи воеводе, что жду его здесь. И сам с ним возвращайся.

Слушая наказы, Владимир, кажется, порывался что-то сказать, но так ничего и не сказал. Поклонился, ушел.