Пустующий трон - Кен Лю

эмоции под маской невозмутимости. Ее судьба всецело зависела от мужчин и женщин, управляющих балластными цистернами. Те продолжали облегчать судно, подавая в цистерны воздух под мерный стук деревянных клапанов, гибкими полыми тросами соединенных с мостиком, откуда капитан Гон раздавал приказы. Чтобы корабль не потерял баланс, нужно было строго следить как за скоростью, с которой подавали воздух, так и за его объемом.

Рубка громко ударилась о дно города-корабля, отчего у всего экипажа клацнули зубы. Несколько непристегнутых матросов полетели на пол. Следом всех едва не оглушили громкие отрывистые удары – это рубка билась о киль.

– Да хранят нас Луто и Тацзу, – прошептал адмирал Росо. – Надеюсь, наверху ничего не заподозрили!

Тэра не ответила. Представление театра теней должно было не просто помешать экипажу льуку заметить, что флотилия Дара уменьшилась на один корабль, но и собрать всех вражеских матросов на верхней палубе, как можно дальше от днища. Они специально рассчитали время так, чтобы «Прогоняющая скорбь» очутилась под городом-кораблем в кульминационный момент спектакля, в надежде, что никто из врагов не почувствует контакта между кораблями.

Тэра сжала кулаки до крови. Как бы тщательно они все ни спланировали, фактор неопределенности сохранялся. А вдруг в трюме остались больные? Что, если капитан льуку догадался о способности кораблей Дара погружаться под воду, ведь это был единственный способ без повреждений миновать Стену Бурь? Ей оставалось только ждать и верить, что небольшой отряд, собравшийся в рубке, выполнит свою задачу как можно быстрее.

«Или… Я могу еще что-нибудь сделать?» – подумала она. И повернулась к Сами:

– Давай еще раз проверим слуховую трубу и бамбуковые шесты.

– Разве вы не хотите посмотреть, как…

– Ожидание и молитвы капитану Гону и командору То не помогут, – решительно ответила Тэра. Любая деятельность успокаивала ее нервы.

Принцесса окинула взглядом собравшихся в каюте. Благодаря слабому свечению планктона за стеклом иллюминаторов она заметила, какой встревоженный вид у всех офицеров.

– Пусть Сами останется со мной, – прошептала Тэра адмиралу Росо, – а остальным нет нужды стоять здесь и понапрасну волноваться.

Адмирал Росо понял и принялся командовать:

– Мне нужна группа на юте под рубкой, чтобы следить за насосами, и еще одна, чтобы устранять возможные повреждения. Остальные пусть сменят инженеров…

«Прогоняющая скорбь» продолжала подъем, пока ее рубка плотно не прижалась к днищу вражеского корабля. Пугающие удары замедлились и в конце концов прекратились. Острые крюки, установленные с двух сторон от наружного люка рубки, глубоко вонзились в трухлявое дерево днища справа от киля. Но они не могли надолго удержать «Прогоняющую скорбь» в неподвижном положении.

Моряки в рубке принялись за дело.

– Крутим! – прошептала командор Типо То. Прикрепившись к городу-кораблю, шуметь было нельзя – любой звук распространялся по корпусу судна.

Четыре пары матросов бросились к четырем ручным колесам, размещенным под потолком по углам рубки, и начали их крутить. Каждое колесо было примерно два фута в диаметре.

Специально для этой операции крышу рубки «Прогоняющей скорбь» переделали. Вместо обычных цилиндрических поручней, за которые держались дозорные во время качки, кузнецы смонтировали над люком короткую трубу наподобие дымовой, со скосом. Скос нужен был для того, чтобы плотно присоединиться к покатому днищу вражеского судна; с этой же целью трубу можно было поворачивать в зависимости от того, с каким бортом будет стыковка. Вокруг трубы намотали канат, из-за чего ее конец стал похож на присоску осьминога. Кроме того, она обладала достаточной гибкостью, чтобы сразу не отсоединиться при сильной качке.

Когда бригады моряков начали крутить колеса, из крыши рубки выдвинулись четыре длинных толстых винта и впились в днище города-корабля. Чем глубже они входили, тем выше поднималась труба, пока наконец плотно не прижалась к днищу. Скрученные канаты образовали нечто вроде водонепроницаемой прокладки.

Закрутив винты до предела, матросы дали немного передохнуть натруженным рукам. Теперь «Прогоняющая скорбь» прицепилась к гигантскому городу-кораблю, как рыба-прилипала к киту – а точнее, как морской желудь: именно они и вдохновили Сами Фитадапу на этот план.

– Готовы? – спросила Типо То.

Моряки и Таквал дружно кивнули и прислонились к стенкам рубки. У одних в руках были клинья и молотки, у других – мягкие пеньковые веревки.

Командор То набрала в грудь воздуха, потянулась и крутанула большое центральное колесо, открывающее верхний люк.

Как только круглый люк открылся, в рубку хлынула вода и потекла вниз, на ют и мостик, так что все промокли до нитки.

– Качаем! – скомандовала Типо То, присев у лестницы и глянув вниз.

Команда капитана Гона уже принялась вычерпывать воду и сбрасывать ее в водоотлив. Матросы во главе с Таквалом боролись с водой, пытаясь заткнуть течь. Но как бы сильно они ни закручивали винты, труба так и не прильнула достаточно плотно к обросшему морскими желудями днищу города-корабля. Так что выход был один: как можно быстрее заделать щель между импровизированной присоской и днищем, прежде чем море сведет на нет все их усилия. Подобное развитие событий тоже было предусмотрено планом, и трубу изготовили так, чтобы в нее единовременно мог поместиться только один человек. Типо То выбрала для этой работы Таквала, как самого высокого и стройного. Он хоть и не был опытным моряком или плотником, но зато мог дотянуться до самого верха. Двое матросов присели и сцепили руки, чтобы поднять принца агонов в трубу.

Холодная морская вода так и хлестала вокруг, и Таквалу на миг показалось, будто он тонет. Но многочасовые тренировки под руководством опытных моряков научили его справляться с паникой. Чтобы надежно заделать щель, он принялся методично прокладывать ее просмоленными веревками. Когда ему требовалось отдышаться, он шевелил коленями, таким образом подавая матросам сигнал опустить его. Если ломался клин или заканчивалась пенька, другие моряки сразу же вручали новые.

Постепенно потоки воды превратились в ручейки, а потом и вовсе исчезли. Таквалу передавали ведерки горячей смолы, чтобы промазать пеньку и сделать прокладку между рубкой «Прогоняющей скорбь» и днищем города-корабля полностью водонепроницаемой.

Наконец принца опустили, и он облегченно перевел дух. Моряки с улыбками хлопали его по плечу и тихо радовались, что все получилось. Хорошие новости разнеслись по всему судну. Пока операция проходила успешнее, чем кто-либо надеялся.

– Теперь дело за малым, – улыбнулся Таквал. – Проникнуть в чрево чудовища.

Взяв в руки большое сверло, он вновь поднялся к новому потолку рубки – трухлявому, покрытому морскими желудями днищу города-корабля. Просоленное дерево невыносимо воняло, и ему пришлось задержать дыхание. Таквал приложил сверло к потолку, и остальные матросы принялись крутить большой лучок.

– Что за подлые фокусы! – закричала Радия. – Все-Отец покарает вас!

Другие воины льуку,