Пустующий трон - Кен Лю

– Брось. – Напарница схватила его за руку. – Не время теребить тигру усы. Он нас на дух не переносит!

Тооф задумался.

– Смотри-ка! А вот и легендарный наездник! Чем-то похож на пэкьу Тенрьо!

Тооф прищурился. В самом деле, на ширме появилась угловатая голова, а затем и человеческая фигура целиком. За плечом у наездника была огромная секира, лезвие которой напоминало коготь. Сходство с великим пэкьу определенно имелось. Очевидно, даже варвары-дара уважали вождя льуку. Что, как не его грозная репутация, заставило их изготовить куклу Тенрьо размером почти с гаринафина?

Воины льуку затаили дыхание; их сердца забились в унисон с далекими барабанами. Всем не терпелось увидеть, как легендарный наездник поведет гаринафина к победе над варварами-дара. Тооф напрочь позабыл о странном толчке.

А тем временем «Прогоняющая скорбь», которую было не видно за ширмой, начала погружение.

Тэра c Таквалом находились в капитанской каюте в кормовой части судна. Принцесса волновалась. «Прогоняющая скорбь» была флагманом их флотилии, и сейчас адмирал Миту Росо, капитан Нмэджи Гон и другие офицеры разошлись по каютам, оставив капитанскую принцессе и ее жениху.

Это была самая удобная каюта на судне. Несколько толстых водонепроницаемых иллюминаторов вдоль ригеля превращали ее в прекрасное место для наблюдений, когда корабль погружался под воду.

Чтобы свет случайно не выдал их, все огни внутри были погашены, а потому и снаружи тоже царила темнота. За иллюминаторами стоял чернильный сумрак; лишь изредка мимо проплывали бледные медузы да мерцали огоньки других подводных жителей, освещая это мрачное царство подобно звездам в безликом небе.

Вспышка. Мерцание. Искра. Редкий свет тускло очерчивал лица людей, в напряжении прильнувших к иллюминаторам.

– Жаль, что почти ничего не видно, – прошептала Тэра. – Я чувствую себя беспомощной, когда не могу вести корабль. Даже не вижу, как приближается город-корабль. Может, надо было начать на рассвете, а не на закате?

Дзоми Кидосу перестроила корабли из флотилии Тэры, что позволило им погружаться под воду, как механическим крубенам, но времени установить подводную тягу не было. Суда могли двигаться под водой лишь на буксире. В ином случае они просто плыли по течению, перемещаясь по инерции туда, куда направлял их руль перед погружением.

– Оставь сомнения, – произнес Таквал. Он тоже говорил шепотом, чтобы не услышали офицеры и матросы, собравшиеся полукругом за их спинами. – Я считаю, ты была абсолютно права, решив, что дневные маневры позволят вражеским дозорным заметить «Прогоняющую скорбь». Когда гаринафин начинает пикировать, наездник не должен ему мешать, иначе вся команда может погибнуть. Так что не переживай понапрасну.

– Легко сказать: не переживай, – ответила Тэра. – Мое решение тоже может привести к гибели людей. Эх, если бы только знать, правильно ли я поступаю!

С самого детства она получала уроки управления государством от императора Рагина, а во время войны с льуку помогала Дзоми с исследованиями, но никогда прежде не оказывалась в положении, когда требовалось отправить других людей на смерть.

– А как тут узнаешь? – возразил Таквал. – Я тоже никогда не поднимал боевую палицу пэкьу и не знаю, можно ли к этому привыкнуть. Но я слышал множество историй о великих пэкьу агонов, чья мудрость до сих пор направляет нас. Не позволяй сомнению отразиться на твоем лице. Ноша правителя везде одинакова – в Дара, в Гондэ, под водой.

– Пора! – Адмирал Миту Росо подошел к Тэре и Таквалу.

– Вернись целым и невредимым, – шепнула принцесса жениху, крепко пожала ему руку и отпустила. – Поднимайся к абордажной команде, – произнесла она вслух, стараясь не выражать эмоций.

Таквал настоял на том, что должен участвовать в самой опасной миссии – как, по его мнению, подобало настоящим вождям, – и Тэра не смогла его разубедить.

Полукруг наблюдателей расступился, пропуская Таквала. Тот повернулся, на ощупь нашел выход из капитанской каюты и взобрался по внутренней лестнице в конусообразную рубку, поднимающуюся над ютом. Сейчас, когда мачты сложили, эта рубка была самой высокой частью корабля и единственной, которая частично выступала из воды. На время погружения в ней размещался запасной капитанский мостик.

Внутри дожидались десять самых проворных и крепких моряков, включая командора Типо То. Они лишь едва заметно кивнули принцу агонов, когда тот появился. Их лица слабо освещало бледное пламя разожженной внизу масляной лампы. Здесь не было ни иллюминаторов, ни люков, поэтому можно было светить без опаски.

Они почувствовали, как «Прогоняющая скорбь» замедлила ход. Невидимый под водой корабль уже должен был отстать от остальной флотилии. Матросы мысленно представляли, как город-корабль льуку неотвратимо приближается. Подобно тому, как шахтеры под завалом льнут к вентиляционным стволам, выходящим на поверхность, моряки и Таквал вглядывались в тонкие бамбуковые трубки посередине рубки, прислушиваясь к малейшему стуку и скрежету. Они вслепую двигались навстречу городу-кораблю и могли контролировать лишь глубину своего погружения.

От инженеров в трюме требовалось крайне осторожно регулировать эту глубину, ведь от этого зависел успех операции. Опустишься недостаточно глубоко, и «Прогоняющую скорбь» при столкновении сомнет массивным килем города-корабля. Погрузишься слишком глубоко – и разминешься с целью.

После тихого удара, который в тесном пространстве рубки все равно показался оглушительным, бамбуковые шесты завибрировали, издавая ритмичный хруст.

Эти шесты выполняли роль усиков-антенн, как у омаров или насекомых. Выступая над рубкой, они задели подводную часть города-корабля, позволив команде «Прогоняющей скорбь» понять, что те находятся сейчас прямо под вражеским судном.

– Есть контакт! – крикнула вниз командор Типо То.

– Начать медленный подъем, – приказал капитан Нмэджи Гон с мостика под рубкой.

Его приказ был шепотом передан по цепочке матросов от мостика к трюму, где инженеры поддали воздуха в балластные цистерны, благодаря которым корабль поднимался и опускался. Палуба слегка наклонилась, когда «Прогоняющая скорбь» начала подъем. Маневр был сложным и требовал предельной аккуратности.

При чересчур медленном подъеме судно могло оказаться в кильватере города-корабля, разминувшись с целью, а при слишком быстром – удариться о вражеское судно, получить повреждения и выдать себя. Инженерам удалось всего лишь несколько раз попрактиковаться перед отплытием из Дара, а на открытой воде и вовсе не вышло – нельзя было выдавать бдительным льуку секретные возможности судна. Дабы удостовериться, что команда сможет выполнить маневр в напряженной ситуации, капитан Гон провел ряд учений, в ходе которых матросам и инженерам позволялось прикасаться к рычагам управления, не приводя их в движение. Для лучшего понимания функциональности корабля он соорудил модель «Прогоняющей скорбь», погрузил ее в корыто с водой, попросил ученых через соломинки накачать воздуха в балластные цистерны и продемонстрировал команде, как даже самые незначительные изменения плавучести влияют на положение корабля.

А тем временем в сумраке капитанской каюты Тэра скрывала бурлящие