Лимеренция - Х. К. Долорес

и не могла выбраться на поверхность, все еще свежо в моей памяти.

— На этот раз я не дам тебе утонуть. Обещаю, — уверяет он меня. — Это небольшой дискомфорт ради освоения нового навыка. Разве не было случая, когда ты хотела плавать, но не могла? Подумай об этом: ты можешь заниматься серфингом на пляже. Плавать в бассейне. Плавать на каяке по реке. Тебе больше не нужно будет бояться воды.

Я хочу сказать ему, что это далеко не «небольшой дискомфорт», но не могу не вспомнить нашу школьную экскурсию в Мобил-Бэй, где я наблюдала, как мои одноклассники катаются на буги-бордах по волнам, а сама сидела на песке, притворяясь, что предпочитаю искать ракушки, чем прыгать в воду.

Но это Адриан.

Он может обещать все, что захочет, но я доверяю ему примерно так же, как своей способности отрастить жабры и дышать под водой.

Я смотрю на бассейн — на ту же самую прозрачную воду, где я чуть не встретила свой конец.

Я не хочу, чтобы это повторилось когда-нибудь снова.

Он уже с любопытством наблюдает за мной, когда я смотрю в его сторону.

— Прекрасно. Но одно условие, — говорю я. — Я учусь только на мелководье. Я не хочу подниматься выше пяти футов. Может быть, даже четыре. — На его лице уже появляется победоносная улыбка, но я поднимаю палец. — И если ты позволишь мне утонуть, я буду преследовать тебя вечно.

Его обсидиановые глаза мерцают.

— Звучит заманчиво. Переодевайся.

* * *

Мне требуется всего около пяти минут, чтобы найти стопку запасных купальников, припрятанных в женской раздевалке. Темно-синяя цельная ткань облегает меня, как вторая кожа, бретельки перекрещиваются на обнаженной спине. Полагаю, не хуже любого другого наряда, в котором можно утонуть.

Сделав глубокий вдох, я говорю себе, что это того стоит. Мне просто нужно пережить уроки Адриана.

Я протискиваюсь мимо дверей, ведущих обратно в бассейн, и почти останавливаюсь, когда вижу, что меня ждет.

Адриан уже в бассейне — на мелководье, как и договаривались, — его предплечья опираются на бетонный край. И он без футболки.

Можно подумать, что я уже выработала своего рода иммунитет к виду точеного живота Адриан, но, по-моему, я становлюсь более восприимчивой.

— Ты выглядишь раскрасневшейся, — говорит он. — Ты так нервничаешь?

Нервозность. ДА. Вот почему я борюсь с желанием удержаться от того, чтобы мои щеки не стали такими же розовыми, как у петуний, в цвет которых мама пыталась покрасить кухню пару лет назад, и уж точно не потому, что вижу, как под его кожей напрягаются мощные мышцы.

— Очень нервничаю, — говорю я и осторожно подхожу к скользким ступенькам, ведущим в воду.

Я справлюсь. Я не собираюсь тонуть.

Утверждения мало помогают мне унять бешеный стук моего сердца при каждом шаге, и к тому времени, как я достигаю металлических перил, я останавливаюсь.

— Знаешь, я не уверена…

— Если ты не окажешься в воде в течение следующих пяти секунд, я тебя затащу.

Угрозы Адриана достаточно, чтобы я оказалась по пояс в воде, ноги приросли ко дну, а костяшки пальцев обеих рук побелели еще до того, как он закончил говорить.

— Видишь? Это было не так уж трудно, правда?

Он отталкивается от борта и начинает пробираться через разделяющие нас несколько футов, но я протягиваю руку.

— Подожди. Просто подожди. Мне нужна секунда. — Я крепко зажмуриваю глаза и делаю несколько глубоких вдохов сквозь шум.

Логически я знаю, что не могу утонуть на глубине трех футов, но мое тело, похоже, не понимает этого. Мой желудок скручен в узел, руки и ноги похожи на дразнящие резиновые ленты.

— Тебе нужно расслабиться. — Я не уверена, когда Адриан бочком подошел ко мне сзади, но я чуть не выпрыгиваю из собственной кожи, когда его руки ложатся мне на плечи, а голос успокаивающе шепчет.

— Поверь мне, я пытаюсь, — парирую я и разворачиваюсь — только для того, чтобы врезаться прямо в его крепкую грудь. Я понятия не имела, что он был так близок, но я отрываю нос от его грудины, и щеки у меня темнеют. — Извини.

Даже приклеившись к краю, нас разделяет не более фута, и я ощущаю каждый дюйм.

Он игнорирует то, как я прижимаюсь лицом к его торсу, и вместо этого говорит:

— Ты слишком взвинчена. Ты так ничему не научишься. Ты утонешь, как камень.

Что ж, в этом мы можем согласиться.

— Тебе нужно дышать, — продолжает он.

— Я дышу.

— Нет, — он качает головой, — вдох не грудью. А диафрагмой. Вот так. Он демонстрирует это, кладя руку под свой пупок и вдыхая через нос. Конечно же, расширяется его живот, а не грудь. — Это активирует нерв, который запускает твою парасимпатическую нервную систему. Это успокаивает тебя.

Хотя моя оценка по анатомии никогда не поднималась выше четверки с минусом, я достаточно хорошо понимаю суть того, что он говорит, и пытаюсь имитировать движения самостоятельно, но это сложнее, чем кажется.

Я пробую по крайней мере три раза, но безуспешно.

— Вот, — говорит Адриан и в мгновение ока кладет одну из своих рук мне на живот. Я почти уверена, что у меня совсем перехватывает дыхание. — Вдохни через нос и медленно выдыхай через рот. И сконцентрируйся. Подумай о давлении моей руки, куда ты хочешь направить воздух.

Справа. Его рука. Прижата к моему животу. Достаточно большая, чтобы почти покрыть ширину моей талии. Я чувствую тепло от этого — от него, — исходящее через тонкий купальник из полиэстера.

У меня вообще нет проблем с концентрацией внимания на его руке.

— Вот так. У тебя получилось, — бормочет он, и только тогда я понимаю, что это работает. Я дышу диафрагмой. — Хорошая девочка.

Внезапное тепло пронизывает меня насквозь, и я надеюсь на какие-то высшие силы, о которых он не может сказать.

Его рука убирается с моего живота, и когда я поднимаю на него взгляд, я ожидаю увидеть, что он ухмыляется. Торжествующе ухмыляется, когда понимает, как заметно подействовали на меня два маленьких слова.

Но он совсем не улыбается.

Он просто смотрит на меня, в его глазах та же эмоция, которую я уловила в закусочной: интерес.

Я не знаю, что с этим делать.

Я просто знаю, что мне нужно, чтобы между нами было как можно больше пространства.

Я прочищаю горло и отхожу на несколько футов.

— Теперь я чувствую себя намного расслабленнее. Серьезно. Спасибо. Определенно готова учиться.

У него все еще тот же взгляд, даже когда он кивает в знак согласия.

— Хорошо. Давай начнем.

* * *

Адриан — строгий