Капитан Сорви-голова. Возвращение - Павел Лагун

— Откуда у тебя ракетница? — спросил Логаан. — Мне ее Поуперс дал, — ответил Отогер и опустил взгляд.

— Ну, что ж, тогда пускай свою ракету. Отогер вытащил из-под накидки большой толстоствольный пистолет, достал из кармана патрон, вставил его в открытую казенную часть и, подняв ствол вверх в небо, нажал на спуск. Из ствола вырвалось пламя. Хлопнул тихий выстрел и длинная белая дуга вспыхнула наверху яркой красной звездой, осветив округу кровавым отблеском. Все невольно подняли лица и следили за этой медленно падающей и медленно догорающей звездой. Какие-то очень знакомые ассоциации возникли у Жана Грандье при взгляде на эту сигнальную ракету. Не такие ли он видел две ночи подряд, глядя в звездное небо. Они взлетали, как ориентир, как знак присутствия, как сообщение. Красная ракета. "Красная звезда". Ведь именно такое название носила шайка, возглавляемая Френсисом Барнеттом. Все дни он шел по их следу, но днем они погони не замечали. Значит, только ночью, ориентируясь по красной сигнальной звезде. Когда ракета потухла, Жан, не отпуская уставшую Жорису, громко проговорил:

— Вы хотели знать, кто у нас в отряде предатель? Можете с ним познакомиться, — он пальцем указал на застывшего с ракетницей в руках Отогера. Пауза длилась несколько секунд. Потом Строкер и Шейтоф бросились к предателю и с двух сторон схватили его за руки. Отогер сопротивления не оказал.

— Он обещал мне много денег, там, на ферме, когда я стоял на часах, — бормотал Отогер, оправдываясь и опустив рыжую голову. Шляпа свалилась с него до этого. 

— Он тогда был один, без отряда, — добавил Серж.

— И ты отдал ему мой саквояж?! — гневно сказал Леон Фортен.

— Он мне за него тоже обещал заплатить.

— Куда же тогда девалась буссоль? — спросил Поль Редон.

— Я саквояжа не открывал, — искренне проговорил Отогер.

Послышался топот копыт и лошадиный храп. На поляну въехали всадники во главе с коммандантом Поуперсом.

Озера Крисси открылись перед путешественниками на седьмой день во всей своей величественной красе. Расположенные в живописной долине у истока реки Вааль два больших и пять малых озер представляли собой словно замкнутую цепь почти идеально круглых водяных звеньев в зеленой окантовке ив и акаций. Поверхность ближайшего озера сверкала под солнечными лучами золотисто-голубоватыми искорками, маня предчувствием благодатной прохлады, спокойствия и отдыха. За неделю напряженной скачки каждый из маленького бурского отряда мечтал о настоящем отдыхе. А когда цель путешествия почти достигнута, это желание обостряется до невиданных пределов. Все тело ломит от усталости. Вид седла вызывает неприятные, отталкивающие чувства. Хочется слезть с коня, пройти пешком эти последние километры среди высоких пахучих трав до самых берегов озера, раздеться на берегу донага и броситься в прозрачную, прохладную воду, плавать и нырять там, выгоняя из тела налипшую, словно грязь, усталость. Озера лишь показались в далекой туманной низине. Всадники только приближались к ним, а их уже "вели" дозорные Луиса Бота, незаметно для посторонних глаз следящие за всеми тропинками и дорожками, ведущими к последнему оплоту республиканской свободы и независимости — укрепленному пункту на озерах Крисси. Буры и в самом деле укрепились здесь основательно. Система траншей, дотов и других хитроумных коммуникаций делала их позиции абсолютно неприступными. И англичане, зная это, естественно, на приступ не шли. Кончилось то время, когда чванливые английские генералы гнали на убой свои лучшие полки, уложив за полтора года войны почти 20 тысяч солдат и офицеров только убитыми. Да если прибавить более 60 тысяч раненых да около 10 тысяч пленных, то и вправду пировать от такой "пирровой победы" англичанам пока не хотелось. К тому же основные силы буров так и не были разгромлены, несмотря на тысячные жертвы. Есть от чего прийти в уныние и предаться пессимизму. Но с сопротивлением армии генерала Луиса Бота нужно было кончать как можно быстрее, чтобы не упали акции компаний, поставивших на скорую войну. Скорой войны не получалось. Лорд Китченер принялся воевать с женщинами и детьми, чтобы заставить сдаться их мужей, братьев и отцов. И потому те, кого не загнали в концентрационные лагеря, пешком или на лошадях пробирались на озера Крисси и под прикрытием пушек и пулеметов армии Луиса Бота селились в этой живописной долине, создавая свой свободный от насилия и унижения лагерь беженцев, палатки и землянки которого раскинулись вдоль берегов озер на многие километры. Зная это положение вещей, генеральный штаб Британской армии разработал хитроумно-коварный план уничтожения последнего очага сопротивления буров в Трансваале. Он был прост, подл и чудовищен одновременно. У беженцев катастрофически не хватало продуктов питания. Они повсеместно занимались огородничеством, выращивая овощи. Но вот хлеба, мяса и молока не было почти совсем. Волы и быки, с которыми армия Бота пришла сюда, полностью были съедены за первые полгода "сидения на озерах". Об увеличении их поголовья как-то не подумали. Тогда было не до этого. Зверей и птиц в окрестностях тоже перебили. Остальные дикие животные ушли из этих мест, чуя свою гибель. Иногда на ужин попадалась какая-нибудь залетная птица, или зверек, или озерная рыба. А так, в основном, обходились постной пищей, но предчувствие голодных дней уже витало над долиной озер Крисси. Все окрестные фермы были сожжены и разрушены захватчиками. Фуражирные обозы часто не возвращались совсем, попав в засаду, устроенную англичанами. Те грабили обозы, но свободно пропускали беженцев, прекрасно зная продовольственное положение в стане буров. Женщины и дети составляли подавляющее большинство обитателей лагеря и страдали, естественно, сильнее мужчин. Но ни у кого даже не возникло мысли сдаться оккупантам. Буры еще на что-то надеялись. Дух их еще не был сломлен, хотя надежды на сохранение независимости таяли с каждым днем. Но они еще надеялись, они не сдавались, они совершали дерзкие нападения на английские гарнизоны и блокгаузы, построенные захватчиками вдоль железнодорожных путей. Эти партизанские вылазки наносили врагу существенный ущерб и приводили в ярость английского главнокомандующего лорда Китченера. С сопротивлением буров нужно было кончать как можно быстрее. И тогда генеральный штаб придумал тот самый план, прочитав который генерал Девет, несмотря на свое хладнокровие, по-настоящему ужаснулся. В ужас пришли и другие бурские военачальники, а капитан Сорви-голова от возмущения долго не мог успокоиться. Он никак не хотел поверить, что в начале XX века в головы людей, считающих себя цивилизованными, могла прийти такая чудовищная затея. А "затея" состояла в следующем. Прекрасно осведомленный о полуголодном состоянии защитников района озер Крисси, генштаб предложил прислать им "в подарок" громадное стадо коров. Но не подумайте, что английские штабисты руководствовались чувством человеколюбия и гуманизма. Совсем наоборот. Этот "дар" почти ничем не отличался от всем известного "троянского коня". Только в деревянном коне прятались данайские воины, а в живом коровьем стаде должна была прятаться всё уничтожающая "черная смерть", имя которой — бубонная чума. Стадо, по замыслу штабных стратегов, должно быть заражено этой смертельной для всего живого болезнью. Наевшись мяса больных животных и напившись "ядовитого" молока, буры заразятся чумой. Эпидемию не смогут остановить их малочисленные врачи, и через два-три месяца основной очаг сопротивления армии Трансвааля будет ликвидирован без потерь со стороны английских войск. Было от чего ужаснуться бурским генералам. К военной стратегии и тактике этот чудовищный план никакого отношения не имел, а относился к преступлениям против человечества, которые покрывают несмываемым позором тех, кто задумал и осуществил подобные злодеяния. Жан Грандье дал себе слово: по возвращении в Европу напечатать фотокопию этого преступного плана во всех крупнейших газетах. Пусть мировая общественность содрогнется, узнав, до чего может дойти воспаленное воображение убийц в мундирах.