Горький запах хризантем - Ольга Ивановна Маслюкова

Милана смутилась. Она не считала свое тело совершенным. Но в его глазах горело такое восхищение, что было трудно не поверить ему.

— Я… не знаю.

— Иди сюда.

Она присела на край кровати. Он медленно сел рядом, натягивая одной рукой край одеяла на обнажившееся тело, потянул рукав ее пеньюара, не спуская глаз с пышных округлостей ее груди, и ласково проговорил:

— У тебя чудесная фигура, — он поцеловал ее в ложбинку между грудей. — Твоя постель, как магнит. Я не могу подняться, да мне и не хочется.

— Перестань… — нерешительно пробормотала она, наслаждаясь его поцелуями.

Александр привлек ее к себе. Его поцелуи были полны нежности, они ошеломляли и подчиняли Милану его воле. Пеньюар соскользнул с ее плеч, и она прошептала, едва дыша:

— Саша, Сашенька…

Ослабев от желания, она выгнула спину и обхватила руками его голову.

— Я хочу тебя, милая, я так хочу тебя… — шептал он. — Никогда так сильно не хотел женщину. Позволь мне тебя любить.

Глава 19

От Миланы Александр вернулся домой утром. Когда уходил, попросил у нее фотографию Михаила, чтобы показать отцу. Он настолько был поражен сходством с этим юношей, что ему не терпелось рассказать об этом двойнике отцу и бабушке.

Войдя в дом, сразу увидел в гостиной отца, который был хмур и чем-то обеспокоен.

— Сын, ты сегодня впервые не предупредил, что не будешь ночевать дома. Я, конечно, не возражаю и не хочу спрашивать тебя, где ты был и с кем. Меня волнует другое. С годами ты перестал думать о родных. А они стареют, нервная система слабеет… Тебе не пришло в голову, что твой телефон выключен, и я не сплю, волнуюсь, звоню тебе? Какие только мысли не приходили в голову! А ведь требовалось всего лишь предупредить, что ты не придешь до утра.

— Отец, я действительно не подумал. Прости!

— Пойми, сынок, ведь всякое может произойти и со взрослым человеком. Ты мой сын, и я всегда буду переживать за тебя. Я же сказал, не возражаю, чтобы ты где-то ночевал и проводил с кем-то время. Это твоя жизнь, и ты взрослый мужчина, но в жизни все может случиться. Авария, не дай Бог… А тут еще назойливо звонила твоя Ирина, подливая масла в огонь. Я понял, что ты не с ней. Еще больше разволновался. Не знал, что ей ответить.

— Прости отец, что причинил тебе беспокойство, но я отключил телефон именно из-за Ирины. Три месяца не имею никаких отношений с ней.

— Понял. Но звонила она не мне, а матери. Та нашла с ней общий язык еще тогда, когда ты приводил ее к нам в гости.

Их разговор прервала Маргарита Карловна. Спускаясь по лестнице, она с волнением произнесла:

— Сашенька, слава Богу, ты пришел. Я поняла, что Ирину ты бросил… У тебя появилась другая девушка? Но нужно же было позвонить и не волновать нас.

Александр понял, что мать интересовала только Ирина.

— Да, у меня появилась девушка. Имею право. И, может быть, я скоро женюсь.

— Что? — приостановилась на последней ступеньке Маргарита Карловна.

— Думаю, пора уже.

— А чем тебе не угодила Ирина? Такая красавица! Настоящая фотомодель!

— Вот в этом и причина. Фотомодель мне не нужна.

— А мы так с ней подружились, — посетовала Маргарита Карловна, присев на диван. — Как ты скажешь об этом бабуле?

— Вот она-то и поймет меня.

Отец молча слушал их диалог и, когда они замолчали, посмотрел на часы и направился в столовую.

— Галина, завтрак готов? — заглянув на кухню, спросил он домработницу.

— Да, Владимир Антонович, все готово.

— Пригласи всех.

Они жили в большом трехэтажном особняке с террасой, гаражом на три машины и садом с небольшими фонтанами. Владимир Антонович всегда мечтал, чтобы все поколения семьи жили в одном доме. На первом этаже были комнаты Марты Готлибовны, на втором располагались родители Александра и на третьем — сам Александр. На каждом из этажей находились кабинет, спальня, ванная и небольшая гостиная. Марте Готлибовне не нужно было столько комнат, и по ее распоряжению на первом этаже оборудовали комнаты для гостей. Мебель на каждом этаже была разная: у родителей Александра — из красного дерева, а у Марты Готлибовны — дубовая, старинная. Александр же подобрал себе современную итальянскую мебель. Просторная гостиная была обставлена мягкими кожаными диванами и креслами. Главной достопримечательностью их дома был расположенный в гостиной камин из черного стекла, у которого часто собиралась вся семья, чтобы поделиться новостями и принять важные семейные решения. И, конечно же, фортепьяно. Марта Готлибовна еще в Германии пыталась привить внуку любовь к музыке, но он больше тянулся к отцу, который увлек его занятиями по химии. Обслуживающий персонал жил в пристройке с отдельным входом.

Галина ловко расставила на столе корзиночки пирожных, расположив их на фарфоровых блюдцах с ярким красивым узором — райские птицы, обрамленные венком из розовых бутонов в сплетении листьев.

Маргарита Карловна, увидев давно надоевшие ей блюдца, раздраженно произнесла:

— Галина, я уже говорила, что у нас есть более современный фарфор! Я недавно его купила. Ты вообще разбираешься в сервировке? Следишь за модой?

— Извините, я больше не буду сервировать стол этой посудой, — виновато произнесла Галина и добавила: — Хотя она мне так нравится!

— Меня не интересует, что тебе нравится! Вот Ирина понимала меня! Мы часто с ней разговаривали по телефону о модных новинках. И не только одежды, но и посуды. И я поняла, что она — женщина со вкусом, — с сожалением в голосе вспомнила она бывшую девушку сына.

Для Александра и Владимира Антоновича не имело значения, какая посуда стоит на столе, и они промолчали. Марта Готлибовна тихо вошла в столовую, когда все уже уселись по своим местам.

— Доброе утро всем и приятного аппетита! Вижу, опять пирожное. Я его не ем. Уберите с моей тарелки эту гадость! — нервно произнесла она.

Галина ловко подскочила к ней и убрала блюдце с пирожным. Налила ей в стакан свежевыжатый сок и, подав горячую овсяную кашу, подумала: «Да, утро началось с паршивого настроения хозяев».

— Чай, молоко или кофе? — обратилась она к сидящим за столом.

— Галина, ты у нас три месяца. В агентстве тебя хвалили. Пора уже изучить наши вкусы! Утром мы все пьем кофе, кроме бабушки, — раздраженно заметила Маргарита Карловна.

— Сколько раз говорить, чтобы ты не называла меня бабушкой! — возмутилась Марта Готлибовна. — С самого утра поднимают нервы! Так и хотите поскорее отправить меня на тот свет. Бабушка я только для