Горький запах хризантем - Ольга Ивановна Маслюкова

Сердце Миланы опять учащенно забилось, волнение охватило с прежней силой. «Что же это такое? Может выпить пятьдесят граммов коньяку для смелости? — мелькнула у нее шальная мысль. — Нет, я же иду в ресторан…» Милана собралась с духом, брызнула на себя любимыми французскими духами, накинула пальто и вышла из квартиры. Как только она открыла дверь подъезда, осенний ветер окутал ее прохладой, приподняв прядь волос. Александр поспешил ей навстречу. Он открыл дверцу машины, и она разместилась на заднем сиденье рядом с ним. Милана ладошками поправила слегка растрепанные ветром пряди волос и расстегнула верхние пуговицы пальто. В полумраке салона на шее Миланы таинственно мерцало жемчужное ожерелье. Александр посмотрел на нее, улыбнулся. Их глаза встретились.

— Все в порядке? — спросил он.

— Да, — тихо ответила она.

Они ехали молча, изредка улыбаясь и посматривая друг на друга. Когда они вошли в ресторан, Милана в вестибюле сняла пальто. Александр, взяв его в руки, на мгновение замер и не мог оторвать от нее глаз. В его взгляде был неподдельный восторг.

— Какая же Вы красивая, Милана Вячеславовна!

— Ну что Вы, Александр Владимирович! Обыкновенная. Просто немного нарядная. Должна же я когда-нибудь поменять белый халат на праздничное платье. Вы тоже очень элегантный.

— Как же иногда женщины могут преображаться… — продолжал смотреть на нее Александр.

— Александр Владимирович, Вы забыли сдать верхнюю одежду.

— Ах, да… — опомнился шеф и протянул пальто гардеробщику.

Он галантно подставил ей локоть. Взяв его под руку, Милана дала себе слово, что сегодня ни в чем не будет себе отказывать. Официант провел их к заказанному столику. Вся обстановка ресторана выглядела очень дорого и красиво.

— В таком ресторане я еще не была, — заметила Милана.

— Я старался. Хотел показать самое престижное заведение в столице. Хотя вообще-то таких в Москве много. Но мы же не каждый день посещаем их, — будто бы оправдывался шеф, тем самым показывая, что он не так уж расточителен и не хвастается своими доходами. Просто сегодня ему захотелось произвести впечатление на красивую девушку.

Пока Александр делал официанту заказ горячего блюда, Милана оценивающе разглядывала его. «Да, он красив, как Миша. Галантен. И ему, наверное, около тридцати пяти лет. Такой же высокий и смуглый, как Мишель. Разве что голос и манера говорить не те, что у Миши. Никогда не видела, чтобы люди, не будучи родственниками, были до такой степени похожи!» — думала девушка.

В его глазах орехового цвета светилась неприкрытая нежность. Элегантный, умный, великодушный… Как же опасно сочетание этих качеств в мужчине для одинокой женской души!

Как только официант отошел, Александр с улыбкой посмотрел на Милану, и она ответила ему тем же.

— Честно, я очень волновалась, — первой начала она разговор.

— Для этого есть причина, и я ее знаю.

— Даже так? И что же это за причина?

— Я не хотел бы сейчас об этом говорить, но чтобы расставить все точки над и, скажу. Заранее прошу прощения, что начал об этом разговор именно сейчас. Но понимаю, что без него не получится откровенного, честного общения.

Милана напряглась, губы ее крепко сомкнулись, и она посмотрела на шефа с таким серьёзным видом, как на совещании. Заметив это, Александр подумал: «Какой же я дурак, говорю таким тоном, будто даю задание подчиненным».

— Милана Вячеславовна, расслабьтесь. Мы не на работе, — постарался подбодрить ее Александр. — Я вот о чем. К Вам на работу приходила Ирина. И ее поведение было возмутительным и вызывающим. Это характерно для нее. Я встречался с ней полгода. Но сейчас мы расстались, и она не может мне этого простить. Расстались задолго до нашего с Вами знакомства.

— Вот как! Но она сказала, что она Ваша невеста.

— Ну что Вы, Милана Вячеславовна, какая невеста! — хмыкнул Александр, покачав головой. — Даже речи не было ни о чем подобном, хотя, наверняка, она желала этого. Мы и расстались из-за того, что она постоянно врала мне. Не скрою, я был увлечен ей. Она, Вы видели, красивая девушка. Когда понял ее планы, то очень разочаровался. Вот уже три месяца отбиваюсь от ее звонков. Она никак не хочет понять, что нашим отношениям пришел конец. Продолжает надеяться на их возобновление. Но я смог три месяца быть без нее. Значит, не полюбил. Не привык обходиться с женщиной грубо, но сегодня утром поговорил с ней телефону очень категорично. Узнав, что она приходила к Вам на работу, я был в ярости. Даже не могу представить, что она Вам наговорила!

У Миланы будто камень упал с души, и она с облегчением подумала: «Как же Стася была права! А я чуть было не поверила и даже осудила Александра».

— Ничего нового, — пожала плечами Милана. — Что может сказать разъяренная оставленная женщина… Я ей сначала поверила, пожалела и посочувствовала, даже почувствовала какую-то вину. Хотя в чем же я виновата! Но потом ее грубость стала меня раздражать. Вы меня простите, Александр Владимирович, но я тогда подумала о Вас плохо.

— Я догадался. Какое могло быть мнение обо мне после такого визита. Ведь в этот же день я пригласил Вас в ресторан. К счастью, о приходе Ирины мне рассказали Екатерина и охранник. Представляете, что бы было сейчас, если бы мы не поговорили друг с другом об этом? Вы бы не знали, что обо мне думать.

— Было, было неприятное чувство. Но после Вашего объяснения оно развеялось. Я Вам верю.

— А знаете, давайте перейдем на «ты» и без отчества. Мы не на работе, и служебная субординация в ресторане необязательная.

— Я согласна.

— Мы с тобой все выяснили. А сейчас можно и поесть, — произнес Александр, взглянув на официанта, который принес закуски и вино. Тот наполнил фужеры и, спросив, когда подать горячее, удалился.

— Предлагаю первый тост за открытие нашего центра, в котором такая умная, обаятельная хозяйка.

— Спасибо. Мне приятно, что руководство довольно моей работой.

Милана отпила вино, поставила фужер на стол, и взяла ягоды, которые Александр молча протянул ей прямо на ладони. Это было так романтично!.. Мысли смешались в голове Миланы. Ее и томила боязнь, и переполняло счастье, мешавшее думать и говорить. Она испытывала непонятный ей самой порыв, который был сильнее всего, — страха перед неизвестностью, внушенных с детства правил, родительских наставлений и предостережений. Александр, как загадочный принц, не сводил с нее взгляд, в котором она видела море нежности и страсти.

— Александр, не смотри так на меня, — чуть слышно пробормотала она, стараясь придать своему голосу твердость. — Я хочу тебе сказать…

— Я знаю, что ты хочешь