Ралли Родина. Остров каторги - Максим Привезенцев

на опрятные дома и людей, которые курили на балконах. – Там, где жизнь, работы и перспективы нет. А там где работа и перспектива, там жить невозможно – Челябинск тот же взять, одни заводы с их чадящими трубами… зато вакансий – тьма».

Вдоволь нагулявшись по городу, мы отправились в музей Шестаковых. Михаил на правах старшего стал нашим экскурсоводом – водил нас по выставке, рассказывал историю той или иной модели. Были здесь в основном советские и немецкие мотоциклы, и последние, как признавался сам Шестаков-старший, он любил до беспамятства.

– А «Уралы» – они, конечно, сделаны по образу и подобию «БМВ»… – со вздохом произнес он, касаясь руля старенького «М-72». – Но все-таки… совсем не «БМВ». Уж простите.

– Да мы и сами это поняли давно, – хмыкнул я. – И на Ирбите обязательно обо всем расскажем.

– А вы будете туда заезжать, да? Планируете? – оживился Михаил.

– Угу. Заранее договорились, чтобы нас там встретили и зафиксировали информацию по всем выявленным недочетам. Может, это их хоть немного на трудовые подвиги вдохновит?

– Ох, сомневаюсь, – признался Шестаков. – Не думаю, что вы единственные за черт-те сколько лет, кому это… – он снова коснулся руля «Урала», – не понравилось… Так что, каюсь, не верю я в победу здравого смысла.

Спорить с ним было трудно. Я и сам понимал, что наша критика вряд ли что-то изменит кардинально, но вода камень точит, да и для молчания у нас не было никаких причин.

«Хуже-то не будет, а вот лучше – возможно. По крайней мере, в теории».

Налюбовавшись чудесной выставкой ретро-мотоциклов и получив наши отремонтированные горе-мотоциклы, мы с Шестаковым-младшим вознамерились отправиться в бар, где нас уже ждали красноярские байкеры из его клуба, но я от коллектива откололся, сославшись на срочные дела – мол, надо вернуться в отель для скайп-конференции по работе. Друзья, конечно же, не возражали, и я поехал.

Правда, совсем не туда, куда сказал.

Это был тот редкий случай, когда я отчего-то счел нужным не говорить правды. На самом деле мой путь лежал вовсе не в отель, а в поселок Овсянка, где обитал весьма интересный человек по имени Лев. Мы познакомились с ним в 2012-ом году, когда я возвращался из кругосветного путешествия с ворохом ярких впечатлений, преисполненный эмоциями и воодушевленный. Тогда, на веранде его крохотного домика, столкнулись будто бы две разные вселенные – моя, которую можно было буквально за год объехать на мотоцикле, а на самолете облететь и вовсе за несколько дней, и вселенная Льва, ограниченная забором вокруг его участка в шесть соток. Льву было на тот момент шестьдесят восемь лет, и добрую половину жизни он прожил здесь, в Овсянке. Собственно, он же своими руками строил Красноярскую ГЭС (спасибо комсомольской путевке) и после триумфального запуска не придумал ничего лучше, чем пойти работать на эту же станцию фельдшером. Чуть позже он окончательно обосновался в Овсянке, прямо рядом с местным водохранилищем, и каждое утро, проснувшись и выйдя на крыльцо, наблюдал плод своего труда – и еще тысяч других людей, в том числе и заключенных, отправленных сюда тайком. Как рассказывал сам Лев, вид огромной плотины, вышек ЛЭП и тамошних зданий, угловатых, но безумно больших в сравнении с человеком вызывал в нем очень противоречивые чувства.

– Но важно не то, какие именно, – всегда подчеркивал мой знакомец, – а то, что вообще – вызывает.

Разговаривать со Львом было легко и приятно. Очень интеллигентный, скромный, он удивительно четко помнил все, что происходило с ним в советские годы. Я поражался, когда Лев озвучивал мне десятки имен тех, с кем пересекался во время строительства ГЭС; он до сих пор мог назвать даты рождения и даты смерти большинства из них – не всем, увы, довелось дожить до сегодняшнего дня. Были среди упомянутых и свободные люди, и зэки, со многими из которых Лев по-настоящему дружил. Их же он всегда вспоминал с некоторым сожалением – большинство старых товарищей не пережили заключение в лагерях.

И уж точно далеко не каждый освободившийся смог дожить до семидесяти, как сам фельдшер.

Вот к такому человеку я поехал в гости спустя три года после нашей первой встречи. Поехал без предупреждения – потому что с 2015-го мы более не общались ни разу. Собственно, у нас не было даже телефонов друг друга, однако, планируя «Ралли Родина», я сразу вспомнил о его прекрасных историях про СССР и осознал, насколько соскучился по размеренному баритону Льва.

В общем, накупив в местном гастрономе гостинцев к чаю, я отправился к дому моего знакомца. Овсянка была совсем небольшим поселком и отдаленно напомнила мне Чехов – такие же покосившиеся и потрепанные дома, заборы и пустые улицы, на которых живого человека встретить уже за радость. Рев мотора пробудил местных ото сна – я поймал несколько недовольных взглядов из окон – но отчего-то не покидало ощущение, что в течение десяти-пятнадцати лет тут все окончательно вымрет.

«Впрочем, с двенадцатого года ничего особенно не изменилось… так что сложно однозначно судить».

Однако, подъехав к дому Льва, я забеспокоился: участок моего знакомца выглядел не менее заброшенным, чем соседские. Огород порос сорняком, пленка, которой была обтянута теплица, напоминала дуршлаг – столько в ней стало дыр. Рубероид на крыше изрядно потрепали осадки и ветер, да и сам дом, одноэтажный, совсем небольшой, казалось, заметно покосился. Впрочем, я отогнал дурные мысли прочь, напомнив, сколько хозяину лет. Вряд ли в семьдесят с хвостиком есть силы, чтобы в одиночку поддерживать красоту целого участка, пусть и довольно скромного.

Подойдя к калитке, я увидел звонок – тот же самый, что и был. Надавил кнопку и уставился на дверь – работает ли до сих пор? Некоторое время ничего не происходило. Я нажал кнопку еще раз, и тут дверь все-таки открылась, и передо мной предстал Лев – высунувшись наружу, он подслеповато щурился, пытаясь рассмотреть, кто пожаловал к нему в гости.

– Это я, Максим, который Привезенцев! – воскликнул я.

Морщины на его лбу разгладились. Расплывшись в улыбке, Лев просеменил к калитке.

– Максим, – с теплом произнес он, впуская меня внутрь.

Мы крепко пожали друг другу руки. Лев явно был очень рад меня видеть.

– Это вам, – сказал я, вручая пакет с гостинцами.

– Ой, надо ж чаю заварить, – засуетился хозяин.

Он пошел обратно в дом, на крыльце задержался и сказал через плечо:

– Садись пока тут, я сейчас, чайник поставлю и вернусь.

– Хорошо, – кивнул я.

– Ох, какая приятная неожиданность, что ты приехал, – произнес Лев.

– Я тоже рад, что смог заглянуть.

– Ну, жди.

Он водрузил мой пакет на стол и скрылся в доме. Я же поднялся на веранду и уселся на лавку. Даже отсюда прекрасно было видно гигантскую плотину ГЭС и саму