Куйбышев - Илья Моисеевич Дубинский-Мухадзе

что Советская власть пустила слишком глубокие корни в самые недра рабочего, городского и сельского классов, чтобы какая-нибудь сила в состоянии была бы вырвать эти корни.

Зная, как самарские товарищи рабочие интересуются состоянием здоровья тов. Ленина после преступного на него покушения, могу сообщить им, что тов. Ленин чувствует себя очень хорошо и бодро, как будто ничего не было.

Пуля, застрявшая на правой стороне шеи, еще не извлечена, а так как она нисколько не мешает тов. Ленину работать и так как он не любит терять напрасно время, то он откладывает извлечение пули… Левая рука начинает действовать».

И короткое извещение на последней странице губернских газет:

«В воскресенье, 8 декабря, в 12 часов дня в помещении театра имени Карла Маркса состоится митинг рабочей молодежи. Выступит тов. Куйбышев».

Облюбованный зал тесен. Вместить желающих никакой возможности. С ходу «захватывают» кинотеатр «Триумф». Устраиваются на скамейках, на полу, на сцене. Валериан Владимирович сразу к делу. «Надо нам посоветоваться. Губернский комитет большевиков полагает, что нам, волжанам, негоже отставать от московской и питерской молодежи, положившей начало Российскому Коммунистическому Союзу Молодежи. Нуте-ка, что думаете?»

Пройдет много лет. В обильно заснеженный декабрьский день 1932 года в Самаре получат телеграмму-«молнию». Комсомольцам от члена Политбюро ЦК ВКП(б) Валериана Куйбышева:

«Горячо поздравляю со славной годовщиной армию молодых большевиков. Горжусь тем, что помогал сколачиванию этой армий? Деритесь за построение социалистического общества с такой же революционной энергией, с какой вы дрались в годы совместной борьбы, отстаивая с оружием в руках Советскую власть. Не забывайте писать мне о своей работе».

= 18 =

Заветная ляжет дорога

На юг и на север — вперед.

Тревога, тревога, тревога!

Идет девятнадцатый год!

На углу улиц Льва Толстого и Саратовской кирпичный особняк Реввоенсовета. Три ступеньки между белыми колоннами ведут в приемную. Направо дверь с надписью золотом на стекле: «Председатель Самарской земской управы». Кабинет Куйбышева. Политического комиссара 4-й армии. Председателя Самарского ревкома. Руководителя губернского комитета большевиков. Каждые сутки ему доставляют километры узкой белой телеграфной ленты. Расшифрованные тире и точки. Точки и тире.

Лента чередует радости и горе, приобретения и утраты. Пока чередует… После крупной декабрьской неудачи на северном крыле Восточного фронта, потери Перми и Мотовилихи, обнадеживающие победы здесь — на юге. Вызволен Оренбург, до крайности истерзанный Дутовым. Поездам из России открыт путь на Туркестан… Дивизии, под новый год овладевшие Уфой, выходят на подступы к Уральскому хребту, в горнозаводский район.

Сообщение от Свердлова. Состоялось долгожданное назначение Михаила Фрунзе командармом-4. К концу января будет в Самаре… Тут же горькая, трагическая весть — телеграмма со станции Озинки. Пополнение, прибывшее для Орлово-Куриловского полка, взбунтовалось. Убиты комиссары Линдов, Мяги, член ВЦИК Майоров.

Тела погибших доставлены в Самару. Слезы мешают Куйбышеву говорить: «Мы не сумели вас сберечь… Мы сумеем за вас отомстить! Месть противнику — победа над ним…»

Точки и тире, тире и точки выбивают: «Отомстить! Отомстить!» Обманутое, сбитое с толку пополнение Орлово-Куриловского полка выступает на фронт. Полк развивает наступление на Уральск. Войсковое «правительство» бежит.

Еще депеша. Из поезда председателя РВС Республики. Троцкий приказывает в ответ на убийство Линдова, Майорова, Мяги устроить «мамаево побоище» взбунтовавшемуся полку. Исполнение донести.

Командарм еще в дороге. Ответственность делить не с кем. Куйбышев сам относит ответ в угловую комнатку, где над аппаратом Морзе склоняется старик телеграфист. Быстро стучит ключ. В ночь уходит: «Мамаево побоище» не в духе убитых комиссаров. Последние слова Линдова были: «Вперед на Уральск!» Красноармейцы Уральск взяли. Не побоище — Победа!»

Инцидент считается исчерпанным. Считается…

Известие совсем личное. По адресу домашнему. «Самара Саратовская 140 квартира 2 Куйбышеву Воля буду восьмого встречать не надо Мама».

Большие семейные торжества. Рождение нового человека. Дочери Гали. И Володин день. Парню, родившемуся на полу в тюремной камере, успевшему побывать в подполье при чехах и Комуче, вдоволь помытариться, поголодать, третьего марта, в девять утра, исполнится два года. Не шутка, два полных года!

Все своим чередом — радости и горе, приобретения и утраты.

Третьего марта Володин праздник. Четвертого-шестого переходят в наступление армии Колчака, очередного «верховного правителя России». Восьмого вспыхивают подготовленные эсерами крестьянские мятежи в Самарском, Сызранском, Сенгилеевском, Ставропольском и Мелекесском уездах. В ночь с десятого на одиннадцатое бунт 175-го полка в Самаре…

Куйбышеву срочно быть в Москве. Защищать на съезде председателей губернских исполкомов и городских Советов России свои наметки организации местной власти. Сыр-бор из-за прав и взаимоотношений с центром. Позиция Валериана Владимировича — демократический централизм против «свободы действий» областников. На съезде успех. Вслед жестокий удар. Смерть от испанки Свердлова. Шестнадцатого марта.

Перед кончиной к Якову Михайловичу на мгновение вернулось сознание. Он узнал Ильича и жалобно, как-то по-детски улыбнулся. «Владимир Ильич, — рассказывала жена Свердлова Клавдия Тимофеевна Новгородцева, — взял его за руку и нежно, ласково стал гладить эту ослабевшую руку.

В страшной, мучительной тишине прошло десять минут, пятнадцать… Рука Якова Михайловича безжизненно упала на одеяло. Владимир Ильич как-то судорожно глотнул, низко опустил голову и вышел из комнаты…

Через несколько минут Якова Михайловича не стало».

В предвечерние часы восемнадцатого в Круглом зале Судебных установлений Кремля открывается VIII Всероссийский съезд коммунистов. Куйбышева, всех других делегатов Самары губком отзывает. Слишком резко ухудшается обстановка на Восточном фронте.

Донесение Чапаева Реввоенсовету: «Через нашу разведку мы имеем сведения, что колчаковские генералы собираются разговляться в Самаре, а в Бузулуке выпить перед разговеньем…»

О том же в не увидавших света записках управляющего колчаковским министерством иностранных дел Сукина: «Наступление продолжалось… Царила атмосфера легкомыслия и увлечения, которую разделяли, между прочим, все иностранные военные и дипломатические представители в Омске. Их оптимизм был еще больше нашего. Я помню расчеты французов на то, что к пасхе войска войдут в Самару».

Французский премьер Клемансо считает момент весьма подходящим для всеобщего «похода на Москву». На