Правила вежливости - Амор Тоулз

Когда мы прибыли, «стейк-хаус», находившийся примерно на уровне улицы, как раз начинал заполняться, но мы поднялись на второй этаж, в «библиотеку», куда вела узкая лестница, вся увешанная старыми фотографиями кораблей и экспедиций в заснеженные края. В библиотеке вдоль стен тянулись бесконечные книжные стеллажи от пола до потолка – это была тщательно собранная коллекция трудов натуралистов девятнадцатого века, которые никто и никогда читать не будет. В центре стояли две старые музейные витрины – одна с южноамериканскими бабочками, а вторая с револьверами времен Гражданской войны. Вокруг витрин в низких обитых кожей креслах расположились, негромко и серьезно о чем-то беседуя, брокеры, юристы и бизнесмены. Единственная женщина – молодая брюнетка с короткой стрижкой – сидела в дальнем углу под траченной молью головой медведя гризли. Она была в мужском костюме и белой мужской рубашке. Брюнетка курила, старательно выдувая дым кольцами, и, по всей видимости, мечтала быть похожей на Гертруду Стайн[86].

– Вот сюда, пожалуйста, – сказал хозяин заведения.

Тем временем я заметила, что Ив как-то по-своему приспособилась к хромоте. Большинство женщин постарались бы сделать хромоту незаметной и научились ходить как гейши – крошечными, почти невидимыми глазу шажками, высоко подняв волосы в красивой прическе и опустив глаза долу. Но Ив и не думала скрывать свою хромоту. В своем роскошном длинном синем платье она нарочито неуклюже выбрасывала ногу вперед, как страдающий косолапостью инвалид, и каблуки туфель резкой синкопой отстукивали по полу ритм ее походки.

Хозяин усадил нас за столик, стоявший прямо в центре библиотеки, для чего нам пришлось пройти через все помещение, и все присутствующие смогли оценить походку Ив.

– Что мы здесь делаем? – спросила я, когда мы сели.

– Мне нравится здесь бывать, – сказала она, внимательно оглядывая присутствующих мужчин. – От общества женщин я просто с ума схожу.

Она улыбнулась и ласково похлопала меня по руке.

– К тебе, разумеется, это не относится.

– Рада слышать.

Из вращающихся дверей появился молодой итальянец с удивительно ровным пробором, словно делившим его голову пополам. Иви заказала шампанское.

– Значит, – сказала я, – празднуете в «Рейнбоу Рум»?

– Мне сказали, там просто шикарно. Пятидесятый этаж и все такое. Говорят, видно даже, как самолеты в Айдлуайде[87] садятся.

– Разве Тинкер не боится высоты?

– Ему вовсе необязательно вниз смотреть.

Шампанское подали с излишними церемониями. Официант поставил ведерко со льдом рядом с Ив, а хозяин заведения, оказывая нам честь, самолично откупорил бутылку. Ив одним взмахом руки отослала их прочь и сама наполнила бокалы.

– За Нью-Йорк, – сказала я.

– За Манхэттен, – поправила она.

Мы выпили.

– Об Индиане хоть когда-нибудь думаешь? – спросила я.

– Индиана – жалкая кляча. Мне она осточертела.

– А она об этом знает?

– Уверена, что это чувство взаимно.

– Сомневаюсь.

Ив улыбнулась и налила нам еще.

– Довольно об этом. Теперь расскажи что-нибудь сама, – потребовала она.

– Что?

– Что угодно. Меня все интересует. Как там девушки и миссис Мартингейл?

– Я уже несколько месяцев никого из них не видела.

Это была, разумеется, чистая ложь, поскольку мы с Фран уже несколько раз встречались и болтали. Но вряд ли имело смысл рассказывать об этом Иви. Фран никогда ей не нравилась. Она ее, пожалуй, даже недолюбливала.

– Вот это ты правильно поступила! – сказала она. – Я так рада, что у тебя теперь своя квартира. И как тебе там?

– Конечно, дороже, чем в пансионе, зато можно на собственной кухне нюхать собственную подгоревшую овсянку и рыться в собственном комоде.

– И никакого комендантского часа…

– Ты же не знаешь, когда я ложусь.

– О, – сказала она с притворным сочувствием. Как печально и одиноко это прозвучало.

Я взяла свой бокал, сделала вид, что чокаюсь с ней, и отпила глоток.

– А как дела у вас в «Бересфорде»?

– Немного суматошно, – сказала она, снова наполняя бокалы. – Мы собираемся переделывать спальню.

– Звучит завлекательно.

– Да ничего особенного. Мы просто пытаемся привести все в порядок.

– И ты будешь там жить, пока будут идти работы?

– Вообще-то Тинкера не будет, он поедет в Лондон встречаться с клиентами. Так что я решила просто снять номер в «Плаза» и время от времени подталкивать рабочих, чтобы они к его возвращению успели все закончить.

День рождения без подарков… деловая поездка в Лондон… обновление спальни… свободное употребление местоимения «мы»… В общем, картина начинала прорисовываться. Передо мной сидела молодая женщина в только что купленном роскошном платье, которая запросто заказывает шампанское и собирается ужинать в «Рейнбоу Рум». В подобных обстоятельствах вполне можно было бы потерять голову от успехов, но Ив голову никогда не теряла. В ней не было ни капли легкомысленности. Легкомысленность предполагает определенную неожиданность поступков. Легкомысленная девушка вряд ли с уверенностью скажет, что с ней будет происходить в следующую минуту, ибо постоянно надеется, что это может быть нечто чудесное, и подобная смесь тайны и предвкушения делает ее мысли такими легкими. Но в жизни Ив никаких сюрпризов и неожиданностей не должно было быть. Никаких гамбитов, никаких запрещенных ходов. Она давно уже сама расчертила квадратики на шахматной доске и вырезала фигуры для игры. Единственное, в чем она готова была допустить некую неожиданность, это размеры заказанной ею отдельной каюты на корабле.

Помнится, в клубе «21» на вопрос: Если бы вы могли на один день стать кем-то другим, кем бы вы стали? – Ив ответила: Дэррилом Зануком, знаменитым продюсером. Тогда мне ее ответ показался смешным.

Но теперь вот она – плывет над нами на стреле операторского крана, в который раз перепроверяя готовность декораций, костюмов и кордебалета, прежде чем позволить софитам вспыхнуть. И ведь, если подумать, разве можно ее в этом винить?

Через несколько столиков от нас двое довольно привлекательных и хорошо одетых молодых мужчин как-то совсем уж неприлично расшумелись, предаваясь воспоминаниям о своих прегрешениях во время учебы в Лиге Плюща, и один из них определенно выкрикнул слово «шлюха». Кое-кто уже начинал с раздражением на них поглядывать.

Но Ив даже голову в их сторону не повернула. Сейчас ее ничем было не пронять: раз уж она начала рассказывать о переделке своей квартиры, то во что бы то ни было и продолжит это делать – так полковник даже внимания не обращает на грохот артиллерийской канонады, когда рядовые пехотинцы приседают, пытаясь укрыться.

А двое молодых выпивох вдруг встали и, пошатываясь, направились к нам. Некоторое время они кружили возле нашего столика, то и дело принимаясь глупо хохотать.

– Так-так, Терри Трамбл, – сухо заметила Ив. – Значит, это ты тут такой тарарам устроил?

Терри подплыл к ней,