Договоримся о любви - Александра Александровна Бузина

переписать на меня все, а потом зарегистрировать наш брак. И не заключать брачного договора. Объяснил, что подобное соглашение будет оскорбительным для меня. Пойдут разговоры, дескать, дочь Воздвиженского только и делает, что отбивается от охотников за богатством, а на брак по любви рассчитывать не может. Первый жених – бабник и дебошир, второй – проходимец с финансовым интересом… Как я тогда буду выглядеть?

– Ладно, ничего страшного. – Ник успокаивающе махнул рукой. – Сколько вашему браку, от силы месяц? Вряд ли у вас появилось достаточно имущества, которое можно считать совместно нажитым. И делить, выходит, просто нечего. То, что передано тебе отцом по договору дарения, останется только твоим. Главное, что ты ничего не подписывала, никаких доверенностей на имя мужа, соглашений на сделки с имуществом. Ведь не подписывала?

Ошарашенное молчание Стаси красноречиво поведало нам о свершившейся катастрофе. Пока Ник хватался за голову и решал, что делать, я пыталась не потерять ниточку размышлений, на которые навели меня слова Стаси о том, что ее отец верил в искренность чувств Игоря. Ничего не поделаешь, мои эмоции все-таки брали верх над доводами разума… Не успев толком продумать вопрос, я брякнула:

– Стася, но вас же связывает общее прошлое! Вы ведь когда-то любили друг друга, ты ему доверяла, а потом, выходит, он в одночасье превратился в исчадие ада…

– Что? – Глаза Стаси едва не выскочили из орбит от изумления, словно у меня вдруг выросла вторая голова. – Какое еще прошлое?

– Ну как же… – Я ненадолго смешалась. – Сама ведь рассказывала мне о мезальянсе, о том, как о ваших отношениях пронюхали папарацци. Это было еще до появления Пети…

– Да, рассказывала, – припомнила Стася. – Так ты про ту давнюю историю? При чем тут Игорь? Я его вообще до недавних пор знать не знала. Мало ли кто там крутится рядом с папой! Я лишь была благодарна ему за спасение Мими – и все. А мезальянс… Я тогда только поступила в институт, и меня каждый день возил на занятия персональный водитель, молодой и симпатичный. Однажды он осмелился пригласить меня в кафе, у нас завязался роман. Ничего серьезного, мы бегали в кино, гуляли, он учил меня водить машину… Я наконец-то почувствовала себя обычной девчонкой, а не «надеждой такой блестящей семьи», «принцессой бизнес-империи» и… какую там еще чушь обо мне обычно несут? Пары заметок в желтой прессе с подачи конкурентов было достаточно, чтобы папу чуть удар не хватил. Он вообще-то не сноб, но все эти насмешки на него повлияли, он ведь такой чувствительный! Решил, что тому парню нужны от меня только деньги. До сих пор в ушах стоит, как он орал: позор на его седины, легкомыслие, безответственность… И это гадкое слово «мезальянс» – фи!

Не нужно было обладать особым воображением, чтобы представить, как чувствовала себя в ту пору Стася, наивная, неопытная, зависимая от отца… Неудивительно, что она до сих пор вспоминала свою прежнюю любовь, вполне резонно считая, что эта история определила ее жизнь на последующие несколько лет. Решись Стася тогда на бунт – и кто знает, возможно, не было бы сейчас этой гнусной истории с незадавшимся замужеством. А так… После смерти жены Воздвиженский бросил все силы на устройство судьбы дочери, и вскоре его отеческая любовь выплеснулась за рамки нормы. Он жестко контролировал все – от мест отдыха и учебы до круга общения…

– Погоди, мне кажется, ты не совсем справедлива, – перебила я, удивленная этим потоком откровений. – Уж из отца-то монстра не делай! Наверняка он действовал из лучших побуждений. Да вспомни хотя бы, как мы с тобой познакомились! Он совершенно меня не знал, но тут же пригласил на пикник, окружил заботой… А ведь я – не богатая наследница и не принцесса крови. И все же в усадьбе мы чувствовали себя как дома. Спроси хотя бы Ника!

Друг уже кивал, подтверждая правоту моих слов, а Стася вдруг смущенно заерзала на месте. Откуда такая странная реакция? Или я чего-то не знаю?

– Майя, неловко как-то говорить… Папа действительно искренне привязался к тебе, к Никите. Все время ставил вас в пример, называл гармоничной парой. Но… – Она потупилась и вздохнула. – Это все Игорь! На званом вечере папа обратил внимание, как трогательно вы с Никитой танцевали. А потом этот негодяй, «доверенное лицо и правая рука», напел ему в уши, что ты глубоко несчастна, что в детстве тебя бросил отец и тебе с юности приходится работать в поте лица, едва сводя концы с концами, даже платья нормального нет. Никита, конечно, помогает, но и ему нужно пахать будь здоров, и вы никак не выйдете на достойный уровень жизни. Бред полный, я ведь видела твой жакетик, и он, мягко говоря, не из дешевых. Но Игорь умеет убеждать… Только не смотри на меня так, папа пригласил тебя на пикник не из сочувствия! Наоборот, он восхищался тобой – и просто хотел немного поддержать…

Допрыгалась. Ситуация вдруг предстала мне во всей суровости, без нескладных попыток Стаси ее сгладить. Выходит, меня просто пожалели. Этакую бедняжку, Золушку с самодельной прической и в дешевом платье… На глаза навернулись слезы унижения. И зачем только я рассказала Игорю о своем отце? Кто меня за язык тянул? Да и с какой стати этот мерзавец решил ввести меня в круг Воздвиженских?

– Этого я не знаю. – Стася развела руками. – Но он ничего не делает просто так, в этом я успела убедиться. Майя, не представляешь, какой это страшный человек! Врет как дышит! Он ведь, насколько я понимаю, наплел тебе что-то о моих отношениях до Пети…

– Погоди. – Я заглянула ей в глаза. – Он уверял, что это у вас были отношения. У него с тобой! Называл тебя своей девушкой…

– То есть как? – Стася растерянно посмотрела на меня, словно я вдруг начала изъясняться на неизвестном ей языке. – Прямо так и сказал?

Мне оставалось лишь кивнуть. Медленно, то и дело прерывая друг друга возгласами изумления, мы со Стасей продирались сквозь обман Игоря, который принимал чудовищные масштабы. Выходит, пока мы с Ником считали, что должны помочь воссоединению любящих сердец, никакой любви и в помине не существовало! Для Стаси Игорь был ничем не примечательным сотрудником компании отца, из тех, что десятками бегали на побегушках. А он-то насочинял, даже Ник купился… Нет, не может быть, что-то тут не так!

Я с подозрением воззрилась на Стасю, гадая, не передалось ли ей безумие отца. Кто знает этих богатых да родовитых, вдруг Воздвиженские страдают каким-нибудь фамильным душевным расстройством? Глава семьи везде видит покойную жену, его дочь забывает возлюбленного… Сама ведь подтверждала, что есть человек, который питает к ней чувства!

– Майя, ты что, с ума сошла? – От прежней Стаси, безучастной и вежливой, не осталось и следа. – Не было у меня ничего с этим хлыщом, даже после свадьбы! Думала, стерпится-слюбится, но не нравится он мне, и все тут! В нем есть что-то неприятное, коварное, что ли… Он ко мне полез, и я от него сбежала, заперлась в своей комнате, та еще была брачная ночь… А говорила я тебе про Петю. Да, имени не называла, но мне казалось, все очевидно. Петя часто повторял, что любит меня, а когда упала картина, примчался поддержать, даже сидел с папой, пытался его успокоить… Какой-то «испорченный телефон» вышел: ты имела в виду одного, а я – другого!

Ой… и как я могла так ошибиться? Видимо, слишком поверила истории Игоря в самом начале. А потом сочла неделикатным расспрашивать Стасю о ее личной жизни напрямую. Судя по растерянному виду Ника, он тоже в этот момент мысленно чихвостил себя за излишнюю доверчивость. Еще бы: по неведомой мне причине несколько раз сыграл на руку Игорю, заставив Воздвиженских проникнуться к нему симпатией. Ох и наворотили мы дел вдвоем, ничего не скажешь! Хотя…

– Стася, и все-таки никак не могу разобраться. – Мне требовалось упорядочить хаос, с недавних пор воцарившийся в моих мыслях. – Игорь говорил, что Петя плохо с тобой обращается. Прости, но мы своими глазами видели вашу размолвку на званом вечере. Тогда мне показалось, что