Путь крови - Линкольн Чайлд

фонарному столбу, чтобы не упасть. Немногочисленные в столь ранний час прохожие никак на него не реагировали. Очевидно, пьяные по утрам были для Саванны не в диковинку.

Пендергаст подошел к молодому человеку и заговорил успокаивающим тоном, протягивая ему руку. Парень покачнулся, разворачиваясь, но Пендергаст удержал его от падения, ухватив за грязный рукав.

– Я помогу тебе, – услышал Колдмун его голос.

Парень отпустил столб и навалился на Пендергаста.

– Я хочу тебе помочь, – повторил агент.

Парень повернул измазанное грязью лицо к Пендергасту и зашевелил губами. Разобрать слова было трудно, но они повторялись снова и снова, подобно мантре. Глаза парня широко раскрылись. И тут, когда его надтреснутый голос зазвучал громче, Колдмун понял, что он пытается сказать: «Не помочь, не помочь, не помочь, не помочь…»

34

– Нужно отпоить этого парня кофе, – сказал Пендергаст и направился вместе с ним обратно в кафе. – А потом узнаем, что он хотел сказать.

– Зачем? – удивился Колдмун. – Это же просто случайный студент.

– «Случайный»? – повторил Пендергаст с чем-то средним между жалостью и раздражением в голосе. – Мой дорогой Колдмун, разве вы не видите тигриную лапу Обернского университета на его рубашке? Точно такую же носил парень, труп которого недавно нашла полиция.

Он покосился на напарника.

Колдмун мог продолжить сам: «Опытный агент ФБР, несомненно, обязан заметить столь очевидную связь». Он почувствовал, что краснеет.

– Прошу прощения. Так вы думаете…

– Я думаю, мы нашли приятеля и собутыльника жертвы. Уверен, что он скорее испуган, чем пьян.

Колдмун придержал дверь, пока Пендергаст провожал молодого человека к столику.

– Эй, вы все, стойте! – крикнула официантка, свирепо взглянув на них. – Мы не обслуживаем пьяниц и хулиганов.

– Мэм, это официальное дело, – заявил Пендергаст и достал из кармана жетон ФБР.

Официантка и глазом не моргнула:

– Тогда мальчику нужно выпить кофе.

Она забрала чашку с соседнего столика, наполнила ее до краев и поставила перед парнем.

– И чем-нибудь набить желудок. Как насчет тостов с маслом?

– Да, если можно, – сказал Пендергаст и повернулся к незнакомцу. – Здесь вам нечего бояться. Выпейте кофе.

Парень взял чашку трясущимися руками и отпил немного, выплескивая кофе через край.

– Еще.

Он сделал глоток, потом другой. Официантка принесла тарелку с тостами.

– Прекрасно.

Парень взял один ломтик и с жадностью впился в него зубами. Кофе и тосты, казалось, успокоили его. Глаза стали осмысленными, уже не настолько остекленевшими от потрясения и страха.

– А теперь, молодой человек, – сказал Пендергаст, – назовите нам свое имя.

Он испуганно посмотрел на Пендергаста:

– Тоби.

– Тоби?..

– Мэннинг.

– Я специальный агент Пендергаст. А это мой напарник, специальный агент Колдмун. Как вы себя чувствуете?

Судя по его виду, Мэннинг не был способен ответить на этот вопрос.

– Он напомнил мне о «Скачке Пола Ревира»[51], – сказала официантка из-за стойки. – Крохотный огонек на колокольне.

Свирепый взгляд, который бросил на нее Колдмун, как бы говорил: «Не твоего ума дело». Официантка нахмурилась, поджала губы и скорчила ему ответную гримасу.

– Тоби, вам знаком человек по имени Брок Кастис?

Парень округлил глаза:

– Как?..

– С сожалением должен сообщить, что Брок Кастис найден мертвым сегодня утром.

– Боже мой… На кладбище?

Пендергаст с любопытством посмотрел на него:

– Нет. А на кладбище что-то произошло?

– Э-э-э…

Парень, похоже, не решался рассказать.

Пендергаст понизил голос до успокаивающей медовой интонации:

– Вы должны все мне рассказать, мистер Мэннинг. Что случилось на кладбище?

– Не знаю.

Он глотнул кофе, потом еще раз, проливая капли на стол. Официантка подошла, вытерла стол, долила кофе в чашку и застыла у него за спиной.

– Как вы попали сюда с кладбища? – спросил Колдмун.

– Я убежал. Кажется. Точно не помню.

– Понятно, – сказал Пендергаст. – Но давайте вернемся к кладбищу. С самого начала. Как вы там оказались?

– Мы перелезли через ворота.

– Зачем вы туда полезли?

– Просто… по приколу, понимаете? Побродить по кладбищу ночью, поглазеть на могилы.

– Посмотреть на что-то конкретное?

– Да, я хотел увидеть «Девушку-птицу».

– Ах вот оно что! Знаменитая «Девушка-птица». Следовательно, мы говорим о кладбище Бонавентура. Полагаю, вы не слышали, что «Девушку-птицу» перенесли на другое место двадцать пять лет назад?

– Нет.

– И что случилось потом?

Мэннинг уставился на недоеденные тосты:

– Вроде бы мы заблудились.

Голос Пендергаста зазвучал еще мягче:

– И?..

– А потом… Я почувствовал что-то странное, что-то вроде горячего ветра за спиной. Как будто что-то… Нет, не могу объяснить… – Он начал срываться на крик. – И Брок… Я услышал, как разбилась бутылка с выпивкой, а Брок пропал и… Не знаю, я просто убежал.

– Значит, вы пили спиртное? – спросил Колдмун.

Услышав эти слова, дерзкая официантка закатила глаза.

– Ага.

– Сейчас вам лучше?

– Ага… – Он помедлил и спросил: – Я вляпался в неприятности?

– Пока нет. Допивайте кофе, и мы пойдем.

– Куда пойдем?

– На кладбище, где это случилось.

Мэннинг вздрогнул:

– Сейчас?

– Разумеется.

– Нет, – сказал Мэннинг. – Ни за что… Пожалуйста… Я не пойду… Ни за что!

Голос Пендергаста внезапно утратил всякое дружелюбие и приобрел ледяную жесткость:

– Вы немедленно отведете нас туда, мистер Мэннинг. В противном случае я обещаю, что неприятности у вас непременно будут.

Через мгновение он уже вышел за дверь, волоча за собой парня, точно на буксире. Колдмун растерянно поморгал, удивляясь тому, как быстро закончился импровизированный допрос, потом встал и шагнул к двери.

– Минуточку!

Он развернулся. Официантка сурово смотрела на него, уперев одну руку в бок, а другой протягивая счет.

– Ох!

Колдмун поглядел на сумму: девятнадцать восемьдесят, молча протянул женщине двадцатку и снова направился к выходу. Уже взявшись за ручку двери, он сообразил, что не оставил чаевых, если не считать двадцати центов. Но спасать положение было уже поздно: Пендергаст к тому времени успел пройти полквартала. Поэтому Колдмун просто выскочил из кафе. Но прежде чем дверь захлопнулась за ним, официантка оставила последнее слово за собой.

– Горе твоей матери, если у нее нет других детей! – крикнула она ему в спину, потрясая двадцаткой, словно знаком позора.

35

Утреннее солнце заливало кладбище, подсвечивая последние клочья тумана. Смотритель открыл ворота. Колдмун не любил бывать на кладбищах. Мысли об уснувших навеки в земле покойниках вызывали у него клаустрофобию даже на таком большом кладбище, как это, с белыми гравийными дорожками, тянувшимися во все стороны мимо сотен надгробий.

– Итак, мистер Мэннинг, – сказал Пендергаст, – покажите нам, пожалуйста, где произошли эти события.

– Кажется, мы пошли вон туда, – ответил Мэннинг, но не сдвинулся с места, пока Пендергаст не поторопил его.

Лишь тогда молодой человек поплелся по одной из дорожек, двигаясь так, как будто к его ногам были привязаны