Аманда исчезает - Мелисса Фостер

Мамочкина рука была теплой и сильной. В пещере слышался лишь звук их дыхания. Трейси мельком взглянула на цветы, а когда Мамочка отпустила ее руку, зажмурилась. Вдруг ее накажут? Вдруг глаза закрывать нельзя? Мамочка ласково коснулась ее ладони, открывай, мол, глаза, не бойся. Она достала из кармана двадцатипятицентовики, поцеловала каждый и по одному бросила в дыру. Трейси ждала негромкого плюх! – монетки же в воду падают, – но не дождалась, двадцатипятицентовики словно в воздухе растворились.

– Трейси, – шепнула похитительница, – моя мама вон там. – Она кивнула на черную дыру. – Монетки – наше приношение, благодарность Господу за то, что Он для нас делает.

Второе предложение Трейси едва слышала. Ее внимание целиком поглотило первое.

– Она там?

– Да, это наш святой колодец. Господь благословил его, наделил неистощимым богатством. Моя мама… была волшебницей.

У Трейси округлились глаза.

– Она умела накладывать заклинания и творить чудеса.

– Почему же она себя не вылечила? – удивилась Трейси.

– Людские судьбы она менять не умела. Если Господь решил, что человек должен заболеть, мама не могла пойти против Его воли. Она пыталась лечить больных, но ничего не получалось.

Мамочка встала с колен и обвела рукой пещеру.

– Посмотри по сторонам. Вот что она создавала, жизнь! Однажды она принесла мне книгу о растениях. Это – орхидея вида леканорхис или вида галеола. Я читала о них в той книге. А те, другие? – Мамочка оглянулась, словно искала ответ в воздухе. – Ах да, монтропа семейства грушанковых, ее к сапрофитам относят.

– К сапро… как? – переспросила Трейси.

– К сапрофитам. Этим растениям не нужен солнечный свет, потому что они живут на мертвых растениях и животных, например на гнилом дереве. – Она подняла с пола чурку. – Видишь, дерево гниет, а они его едят. По крайней мере, я так понимаю.

Трейси наклонилась и понюхала белые цветы.

– М-м-м, пахнут весной.

– Видишь эти знаки? – Мамочка кивнула на рисунки на стенах. – Тоже мамина работа. Это отрывки из ее собственной Библии. Вот ее почерк, – Мамочка показала на листок, – она записала заклинания, чтобы цветы не погибли, понимаешь? Мама говорила, что эти цветы будут жить вечно, как знак ее последнего земного пристанища. – Мамочка расхаживала по пещере и улыбалась. – За несколько дней до смерти она танцевала, кружилась по пещере и благословляла семена этих растений. Мама велела мне их посадить, все, до последнего. (Трейси завороженно слушала.) Дня через три мама умерла, и все семена взошли, представляешь?

– Как в сказке! – воскликнула Трейси.

– Господь хранит их для нас, чтобы помнили ее и ее дух, чтобы знали: когда близок конец, нужно танцевать. Чтобы помнили: если Господь призвал тебя к Себе, нужно смириться и исполнить Его волю. – Мамочка улыбнулась и коснулась каждого цветка.

– Так ты… бросила маму в колодец? Это же… ужасно, – опасливо проговорила Трейси.

– Нет, наоборот! Она сама выбрала это место. Мама объяснила, как поступить с телом, когда Господь примет ее душу, и я исполнила ее желание. Надеюсь, когда-нибудь ты исполнишь мое.

– Куда же она делась?

– Ушла под воду. Мама до сих пор там, в своей могиле.

По спине Трейси побежали мурашки.

– Колодец такой глубокий, что, когда бросила в него маму, я даже плеск воды не услышала. Она будто стала духом, еще не погрузившись в воду.

– Не знаю, сумею ли я так. – Трейси отступила от колодца.

– Мама сама этого хотела, ничего плохого я не сделала. – Мамочка положила руки Трейси на плечи и заглянула в глаза. – Трейси, когда человека хоронят, его кладут в землю, верно?

Девочка кивнула.

– Ну вот, а я положила Мамочку не в землю, а в воду. Там даже лучше. В воде нет ни зверей, ни жуков – никто по ней ползать не будет. Она с нами, в полной безопасности. Никто не будет ходить по маминой могиле, зимой не замерзнут ее кости. В колодце ей хорошо, она сама туда хотела.

– А-а, – протянула Трейси, хотя по-прежнему не верила, что сумеет бросить человека в колодец. – Ты была с мамой, когда… когда она умерла?

– До самого конца. Я пела и держала ее за руку. – Мамочка улыбнулась. – Мы с ней много молились, просили Господа принять ее душу, позаботиться о ней, присмотреть за мной. Мама умерла счастливой. Она закрыла глаза, будто уснула и не проснулась. – Мамочка стиснула руку Трейси. – Когда мама умерла, я молилась, чтобы Господь принял ее в Свое царство. – Мамочка прижала ладонь к сердцу. – Я знаю, мама здесь, со мной. Я чувствую ее. Мама очень красивая.

– Ты тоже красивая, – застенчиво сказала Трейси.

Мамочка крепко прижала ее к себе, она будто делилась своей силой. Трейси стало хорошо и спокойно, она сама обняла Мамочку.

Глава 23

Молли убежала намного дальше, чем собиралась, – завершила трехмилевый круг на Барнсвил-роуд и направилась к окружному магазину, помахав водителям, которые ехали по встречке, чтобы освободить ей место. Обочины на проселочных дорогах нет, поэтому бегать опасно, и Молли ценила деликатность водителей. Она ускорилась и понеслась вниз по склону мимо окружного магазина. У витрины стояла Иди, лицо почему-то испуганное. На скамье – Бойдская бригада.

– Привет, ребята! – крикнула Молли.

Харли отвернулся, Мак вперил глаза в землю, а Джо уже начал поднимать руку, но, получив под ребра от Мака, уставился на свои ноги. Их поведение все больше раздражало Молли: неужели старики не так просты, как кажутся? Завершилась пробежка в конце дороги, где пожарные и патрульные машины загородили подъездную аллею Перкинсонов. Травянистые участки оцепили желтой лентой с надписью «Полиция. Не пересекать». Молли подошла к полицейскому, одетому в оранжевый жилет дорожно-патрульной службы. Темные волосы, седые виски, осунувшееся лицо – он казался ровесником Молли.

Она поздоровалась и стала ждать, когда на нее обратят внимание.

Полицейский поднял голову – в голубых глазах читалось раздражение.

– Здравствуйте, мэм.

– Извините, но не могли бы вы объяснить, что здесь происходит?

– На озере работают водолазы, мэм.

В небе кружил вертолет.

– Зачем? – спросила Молли, на миг вспомнив Ханну, стоящую на коленях в лесу.

– Мы ищем пропавшую, мэм, – объяснил полицейский строгим голосом.

– Ту девочку? Трейси Портер?

– Не могу сказать, мэм, мы проверяем озеро.

– Думаете, Трейси там?

– Мэм, мы просто выполняем свою работу.

– А вертолет? Его тоже для поисков привлекли?

– Да, мэм, на нем есть тепловизоры для обнаружения тела в воде.

Молли поняла, как надоели ему подобные вопросы.

– Спасибо! – поблагодарила она, побежала к своей машине, но на полпути обернулась: – Сэр!

Полицейский неохотно взглянул на нее.

– Сколько времени займут поиски?

– Трудно сказать, мэм. День, а то и два, от результатов зависит.

– Еще раз спасибо!

Молли села в пикап и уронила голову на руки. Из глаз брызнули слезы, точно прорвалась плотина, которая доселе их сдерживала. Отчаянные всхлипы сотрясали тело. «Неужели это снова случилось? – с горечью подумала Молли и кулаком заколотила по приборной панели. – Трейси жива! – заявила она зеркалу заднего обзора. – Иначе я знала бы, я бы непременно почувствовала».

Молли просидела в пикапе несколько часов, наблюдая, как водолазы поднимаются из воды с пустыми руками, как вертолет опускается и снова набирает высоту. У озера собрались зеваки. Наконец около пяти вечера водолазы выбрались из воды, вертолет улетел на юг, а Молли вылезла из пикапа и снова подошла к седоватому полицейскому в оранжевом жилете.

– Ну, как успехи?

– Мэм, вы еще здесь?

– Да. Нашли девочку?

– Нет, мэм, не нашли.

От радости у Молли чуть сердце не остановилось, да и в глазах полицейского мелькнула улыбка.

– Точно? – с опаской спросила она.

– Точно, – кивнул полицейский и положил ей руку на плечо. Ладонь тяжелая, но получилось очень ободряюще. – В озере девочки нет. Это мы знаем наверняка.

Не сказав ни слова, Молли пошла к пикапу. Она не понимала, что плачет, пока не села за руль и не взглянула в зеркало.

Дом встретил ее темными окнами, на подъездной аллее стояла машина Коула. Молли открыла дверь и громко окликнула мужа. Отозвались лишь собаки. Играла негромкая музыка, на звук которой Молли прошла в озаренную свечами гостиную, сняла рюкзак и двинулась на второй этаж.

– Коул! – позвала она.

У спальни шумел душ, Молли юркнула в комнату, взяла черный свитер, джинсы, чистое белье и скрылась в ванной Эрика. Через несколько минут Коул встретил ее внизу и протянул бокал белого «зинфанделя».

– Вот, подумал, тебе не помешает чуток расслабиться. – Коул поцеловал ее в щеку.

– И даже не чуток. – Молли взяла бокал, спустилась на ступеньку, оказавшись вплотную к мужу – так близко, что чувствовала мятный аромат зубной пасты. – Привет! – шепнула она.