Некрочип - Синтия Хэррод-Иглз

– Теперь для нас главное уговорить Бэррингтона дать нам еще людей, – сказал Слайдер уже в машине, когда они возвращались в участок.

– А сколько лоботрясов тебе вообще нужно – кроме тех, что уже имеются?

– Трудно пока сказать, – проговорил Слайдер с унылым видом. – Она настолько уверовала в то, что является героиней фильма Хэмфри Богарта, что приходится ставить под сомнение все, что от нее слышишь.

– За исключением того, что Леман жив.

– Да. Так оно, скорее всего, и есть.

– И Слотер нам твердил постоянно, что Немана он не убивал.

– Вот именно. Кстати, теперь понятно, почему он так упорно держался своей версии. Говорил правду – вот и вся недолга. Но кто же тогда его жертва? Труп-то, как-никак, был.

– Может, он убил какого-то китайца? Ведь нам известно теперь, что, по своему происхождению, убитый был связан с Азией. Неясно лишь, в какой степени обнаруживалась эта связь.

– Но и Леман, думаю, тут причастен. Нам во что бы то ни стало нужно до него добраться. – Слайдер вздохнул. – Чего я не знаю, так это как теперь поступать со Слотером. Придется снять с него обвинение. Но главное, кому теперь мы его предъявим? Кого и в чем мы сможем обвинить? А пока из всего наработанного нами, остается: – убийство произошло в рыбном баре и ни у кого, кроме Слотера, ключа от бара не было.

– Другими словами, мы имеем дело с типичным «глухарем», – заключил Атертон. – Хорошо, что я всего лишь простой сержант и не мне принимать решения.

– Отпустите его, – сказал решительно Бэррингтон. – Если жертва – не Леман, у нас на него ничего нет.

– За исключением тех фактов, что удалось установить при обследовании помещений бара, сэр, – сказал Слайдер. – Полное отсутствие признаков проникновения со взломом и отпечатков пальцев посторонних лиц.

– Все равно, пока мы не узнаем, кто стал жертвой преступления, мы не сможем связать это преступление с личностью Слотера. Но если мы дадим ему сейчас спокойно уйти, то я больше чем уверен – он обязательно совершит какую-нибудь гадость, и выдаст себя с головой.

– Так точно, сэр.

Бэррингтон уставил свои звериные глаза прямо в лицо Слайдеру.

– Я весьма, весьма недоволен таким поворотом, Слайдер. Вы совершенно впустую потратили уйму драгоценного времени, идя по ложному следу. Теперь приходится начинать все фактически с самого начала. Не попадите опять пальцем в небо! Постарайтесь на этот раз обойтись без ошибок. Мне нужно, чтобы вы установили личность жертвы и какое отношение имеет ко всему этому Леман. Если он не был убит, то, возможно, он убийца. Вам не приходило в голову, что они могли действовать заодно со Слотером? Слотер передал ему ключ, а сейчас покрывает. Но сначала его нужно найти! Найдите Лемана!

Слайдер кратко доложил о том, как собирался контролировать телефонные переговоры Сюзанны путем подсоединения к его аппарату особого устройства. Стоит Леману однажды позвонить, им сразу же станет известен номер его телефона.

– Не возражаю, – сказал Бэррингтон. – Действуйте, как задумали. И не забудьте установить наружное наблюдение за его квартирой – он в любой момент может там появиться.

Слотер ухватился обеими руками за сиденье стула, как будто была реальная угроза, что его оторвут силой от него и выкинут на улицу.

– Я не хочу никуда идти, – сказал он. – Я хочу остаться здесь.

– Но мы ведь тебя отпускаем, Ронни, – спокойно пояснил Атертон. – Тебе это понятно? Мы снимаем с тебя все обвинения. Ты теперь свободный человек.

Слотер смотрел то на Атертона, то на Николлса, как мышь, загнанная в угол.

– Отпускаете? – спросил он безучастно.

– Точно так. Можешь уходить совершено беспрепятственно. И ночевать ты сегодня будешь дома, а не здесь.

– Нет! – решительно заявил он. – Никуда я не пойду.

– Послушай, приятель, ты просто не имеешь права дольше оставаться, – обратился к нему Николлс. – Нам нужно освободить камеру.

Но все это лишь еще больше укрепило Слотера в его решении остаться.

– Никуда я отсюда не пойду, – сказал он. – Вы промахнулись, я на самом деле его убил. Понимаете? Я убил Питера Лемана. Вы же сами хотели, чтоб я признался, так ведь? Я ударил его, совершенно как вы говорили, по голове, потом расчленил и спрятал в мешки для мусора. Да, я сделал это! Я его убил!

Обменявшись взглядами с Николлсом, Атертон произнес мягко:

– Но это не Питер Леман, Ронни. Я имею в виду то, что было в мешках. Питер Леман жив.

– Что вы сказали? Он... – Глаза Слотера наполнились слезами. – Питер не умер?

– И не собирался. Живет себе и здравствует. Поэтому мы тебя и отпускаем.

– Питер жив, – повторил озадаченный Слотер. – Питер.

– Точно так, – энергично подтвердил Николлс. – Так что вставай, дружочек, и выметывайся отсюда. На улице как раз сейчас тепло и солнечно. Прокатим тебя с ветерком до самого дома. Грех в такой день тащиться по улице пешком.

Выражение лица Слотера посуровело, и он еще крепче вцепился в стул.

– Никуда я не пойду. Поймите, хоть и другого парня, но все равно, это я убил, я...

– О каком парне ты теперь говоришь? – спросил Атертон, терпению которого уже приходил конец.

– Ну, о мертвом. Там, в мешках. Это я его убил.

– Хорошо. Допустим. Тогда ты должен сказать, кто был этот человек.

– Не знаю.

– Выходит, не знаешь... А как же можешь заявлять, что убил кого-то, если ты даже не в курсе, кто стал твоей жертвой? – деликатно усомнился Атертон. – Так что давай, Ронни, уматывай.

После этих слов Слотер впал в состояние, близкое к истерическому.

– Убил я его, убил!.. Вы что, не понимаете? Я совершил убийство! Составьте протокол, я его подпишу! Делайте со мной, что хотите, только не выгоняйте! – И он громко зарыдал.

Но через некоторое время его удалось вернуть в нормальное состояние, после чего его слезы были осушены, а сам он оторван от своего стула. Николлс поговорил с ним ласково, после чего Слотер вроде как окончательно со всем смирился и даже не скрывал радости, что его подвезут на машине аж под самые двери дома.

– Что я теперь должен делать? – спокойно спросил он, когда его выводили – на этот раз без малейшего сопротивления с его стороны – на задний двор, где стояли полицейские машины, и куда он проследовал в сопровождении Атертона и констебля, получившего подробные указания по доставке освобожденного к месту его жительства. – Мне можно уже вернуться в бар?

– Боюсь, что с этим придется подождать. Ты просто не сможешь еще открыть бар. Так что возобновишь работу только после того, как мы убедимся, что там не осталось улик, не замеченных нами.

– Каких-нибудь зацепок, да?

– Верно.

– Значит, мне нужно оставаться дома и ждать?

– На твоем месте я бы так и поступил, – сказал Атертон. Он привык выслушивать в подобных случаях всевозможные угрозы, но чтобы просить советов?.. – Мы дадим знать, когда можно будет возобновить работу бара.

Слотер дернул головой.

– Нет, мистер Кейт сам решит это. Он скажет, что я должен делать. Вернусь просто домой и буду ждать.

Глава одиннадцатая

Завтрак и злодейство

Столько разных дел оказалось нужным переделать в течение этого дня, что Слайдер опять возвратился домой очень поздно. Мозг был до предела насыщен впечатлениями от произошедших событий, но особенно саднящую боль вызывали воспоминания о последнем и, к сожалению, не счастливым для него объяснении с Джоанной. Первым впечатлением, когда дверь перед ним открылась, было то, что ему вообще откажут и каком-либо разговоре. Но, посмотрев на него долгим взглядом, она в конце концов вздохнула и сказала спокойно:

– Хорошо, можешь зайти. Зачем тянуть, когда это можно сказать тебе сегодня.

Он проследовал за Джоанной, и она привела его в гостиную, где они столько раз до того ели, выпивали, занимались любовью и просто разговаривали, что ему никогда бы не пришло в голову подумать, что эта же комната может стать местом их последней формальной встречи перед разрывом и они будут сидеть тут напротив друг друга на таком расстоянии, которое исключит любое, даже случайное прикосновение Слайдер, таким образом, оказался в крайне неудобном для него поло жении. Потому что, хотя он и не мог сразу выкинуть из головы свое расследование, главное, что владело его сознанием в данную минуту, было желание обхватить Джоанну руками и прижаться сразу губами, носом и подбородком к ее шее. Но сидеть, не имея права даже прикоснуться к ней, глядя на ее, без тени улыбки и как бы застывшее лицо, это ли была не пытка? Ему хотелось закинуть, по-собачьи, голову далеко назад и заскулить во весь голос.

– Джо, как все это понимать, – проговорил он наконец. – Ничего ведь не изменилось.

– Нет, изменилось, – коротко ответила она.

– Но не для меня, по крайней мере. – На эту реплику Джоанна никак не отреагировала. Потому что не хотела, возможно, просто не могла никак реагировать.