Некрочип - Синтия Хэррод-Иглз

А в коридоре Криппс продолжал что-то возбужденно бормотать насчет не того места, сопровождая свою речь смешками и потиранием рук.

– Не беспокойтесь, ничего страшного, – приятным голосом повторял Стэкер. – Не вы одни ошиблись. В этом коридоре любой может заблудиться. Надо будет повесить более заметные указатели. Вот, а теперь идите все время прямо.

Слайдер поймал на себе его любопытствующий взгляд. Стэкеру, конечно же, было все известно про их отношения с Джоанной, и он без труда разобрался, в чьей компании Слайдеру предстоит провести остаток вечера – особенно после того, как Айрин, как только стало посвободнее, схватила мужа под руку и прильнула к нему со счастливой улыбкой собственницы.

– Ты нас ждал не там, где нужно, дорогой, – сказала она.

– Да, – согласился расстроенный Слайдер.

Но лучшего места они с Джоанной и не могли избрать для осуществления своего плана. Если б супруга с друзьями сразу направились в спонсорский бар, как это должно было быть, ничего б не случилось. Слайдер готов был поклясться, что это именно Криппс-супруга завела всех не туда, куда нужно, и в один миг разрушила все его счастливые упования. Что ни говори, а судьба все-таки индейка! В каком же позорном фарсе ему пришлось сегодня участвовать. И что сейчас думает Джоанна?

Глава десятая

Странная прихоть «злоключенного»

Второе отделение концерта запечатлелось в мозгу Слайдера в виде некоего бесформенного пятна. Музыки он вообще не слышал, только обводил блуждающим взглядом оркестр, пока не наткнулся наконец на что-то плохо различимое, неясное, но, судя по преобладанию в нем белого и черного, бывшее, скорее всего, Джоанной. С этой минуты он уже не сводил с нее глаз, стараясь хотя бы таким путем, на расстоянии, дать ей возможность прочитать свои мысли. После концерта вообще не осталось никаких шансов. Айрин вновь завладела его рукой, и они вместе с Криппсами направились в одну из комнат для гостей, где был устроен бар. Кроме обслуживания у стойки, гостям, большинство которых составляли члены спонсорской корпорации, коих легко было узнавать по корпуленции, предлагали коктейли официанты в форменной одежде, ловко сновавшие с подносами среди толпы.

Криппс наконец мог почувствовать себя в родной стихии. Он не замедлил окунуться в деловые разговоры, в то время как Мэрилин любезно представляла Айрин женам его коллег. Слайдер же, благодаря своему немногословию в процедуре такого общения, очень напоминал ребенка с задержкой умственного развития. Коллективная агония, в которой пребывали все собравшиеся, достигла своей высшей точки, когда с противоположного конца в комнату стали просачиваться музыканты. Слайдеру было хорошо известно, как неприятна им подобная обязаловка, поэтому его особенно удивило присутствие среди них его Джоанны. И тут же сообразил, что это не предвещало ничего хорошего.

Но она спокойно направилась к стойке бара, как и остальные ее коллеги, и не удостоила Слайдера даже своего взгляда. От его внимания не ускользнуло и то, что она не стала отвергать ухаживания одного из организаторов. Слайдер хотел продолжить свои наблюдения за Джоанной, но с каждой минутой в помещении становилось все более тесно и шумно, так что в конце концов он просто потерял ее из виду. Мэрилин Криппс теперь уже старалась представить его наибольшему числу своих знакомых, надеясь, что профессия Слайдера и его должность поднимут ее в общественном мнении. Не был оставлен без внимания супругов и случайно оказавшийся возле них Уоррен Стэкер. Его остановили, чтобы продемонстрировать почтенной публике. – «А теперь мы в том месте, ха, ха?» – Но он был слишком опытен, чтобы играть по правилам, которые ему навязывают, и очень ловко ускользнул, оставив вместо себя главного кларнетиста. Но и тот пробыл с ними не более двух минут и, решив, видимо, ни в чем не отставать от своего руководителя, с равным успехом, хотя и не так изящно, уступил свое место Джоанне.

– Вы тоже играете на кларнете? – громко и внятно задала вопрос Мэрилин, как будто обращалась к глухой или иностранке.

– Нет, – ответила Джоанна. Ее голос, после громового вопроса, прозвучал так тихо, что создалось впечатление, будто лилипут разговаривает с женой Гулливера. – Я играю на скрипке.

– О, моему мужу пришлось однажды расследовать одно дело, в котором фигурировала скрипачка, – энергично поддержала тему Айрин, в очередной раз с гордостью захватывая руку Слайдера. – Мой муж – инспектор криминальной полиции.

Джоанна перевела взгляд на Слайдера, но, на удивление, на ее лице не было вообще никакого выражения.

– В самом деле? Это, должно быть, очень интересная работа?

Слайдер почувствовал себя так, как если бы он сидел близко у камина в старинном замке – с одного боку жжет, а с другого дрожь пробирает.

– Несчастную убили... я имею в виду скрипачку, – пролепетала Айрин. – Вы, должно быть, слышали тоже? Правда, прошло уже не сколько лет, но в свое время об этом много писали.

Душевное смятение, вызванное тем, что Джоанна смотрела на него, как на совершенно незнакомого ей человека, внезапно сменилось еще более интенсивным чувством тревоги. Слайдер лихорадочно пытался вспомнить, не называл ли он хоть раз имя Джоанны, когда рассказывал жене о расследовании убийства скрипачки. Джоанна была ее лучшей подругой, и поэтому вполне могла быть упомянута в той или иной связи. Но не более уверенно чувствовала себя и сама Джоанна. Она ведь не знала, что известно и что неизвестно Айрин об убийстве Анн-Мари Остин. Судя по вежливому тону, с которым та вела беседу, можно было понять, что она до сих пор ни о чем не догадывается. Но если вдруг кто-то подскажет, что речь идет именно о том оркестре, участники которого присутствуют сегодня на приеме?..

– Ну конечно, – сказала Айрин, поворачиваясь к Слайдеру. – Сегодня здесь как раз тот самый оркестр, в котором играла та молодая скрипачка, правда, дорогой?

Слайдер открыл рот, не имея еще ни малейшего понятия о том, что он сейчас от себя услышит, но Мэрилин Криппс опередила его, заслужив тем самым прощение всех своих прошлых и будущих грехов перед ним:

– Не думаю, что стоит так долго останавливаться на таком ужасном предмете. Или есть другие мнения?.. – Ее мало интересовали разговоры, к которым не она давала толчок. – Скажите лучше, скоро ли будет ваше следующее заграничное турне? Благодаря вашей профессии, вы можете объехать весь мир.

– Прошу прощения, – прошептал он, наклоняясь к Айрин, – мне нужно отлучиться кое-куда, ненадолго.

Другого повода, чтобы отказаться от дальнейшего участия в разговоре, у него просто не нашлось. А оставаться в таком обществе, где сошлись одновременно Айрин и Джоанна, он не мог, по причине сильного головокружения.

Кое-как отделавшись от дамского общества, Слайдер, естественно, тут же забыл, что собирался пойти «кое-куда». Он просто остановился посреди пустого коридора и, обхватив голову руками, искал ответа на мучавший его все время вопрос: что делать дальше. Неизвестно, сколько бы времени он так простоял, если бы вдруг не увидел, как из одной из дверей вышла Джоанна и быстро направилась в сторону лестницы. В одной руке она держала футляр со скрипкой, а через другую было переброшено ее аккуратно сложенное пальто. Значит, уходила совсем. Он почти что побежал за ней и настиг, когда у нее за спиной осталась вращающаяся дверь главного входа.

– Джоанна!

Она повернулась и одновременно отступила назад, как бы сторонясь от его возможного прикосновения. Слайдер это заметил.

– Куда ты идешь? – спросил он первое, что пришло ему на ум.

– Домой, – сказала она таким тоном, что Слайдер должен был понять, что куда бы она ни шла, – это его не касается. При этом лицо ее сделалось совершенно восковым.

– Джо, я очень виноват перед тобой, – сказал он. – Я был бессилен что-либо изменить. Но ты и сама видела.

Она посмотрела на него, как бы обдумывая, что ему на это сказать, но так ничего и не сказав, повернулась, чтобы уйти. Слайдер поймал ее за руку.

– Ты так мне ничего и не скажешь?

Она вздохнула и постаралась высвободить руку. А потом сказала ровным, спокойным голосом, как будто ей приходилось объяснять что-то не подающему никаких надежд ребенку:

– Если ты и в самом деле веришь, что не в силах был что-либо изменить, тогда нам больше не о чем разговаривать.

– А как я, по-твоему, должен был поступить, – спросил он в отчаянии.

– Так, чтобы это был поступок.

– Объясни, что ты хочешь этим сказать? – Но она уже удалялась от него, и было понятно, что это и был ее ответ. Слайдер поспешил за Джоанной и вновь ее остановил. – Что ты хочешь этим сказать?

– Я устала, – проговорила Джоанна. – Иду теперь домой.

В последних словах Джоанны было что-то, дававшее ему возможность надеяться, но что это было конкретно, Слайдер так и не мог понять.

– Я позвоню тебе завтра, – сказал он, отпуская ее руку. Она опять двинулась вперед, как игрушка с заводным механизмом.