Нырнуть без остатка - Катя Саммер

– Сейчас нет, она у доктора. Не могли бы вы перезвонить позже?

– Что произошло? – вырывается резко. – С кем я говорю?

– Эй, полегче! Это Майя, подруга Рады. Она попала в аварию и сейчас в больнице. Если вы скажете, как вас зовут, я напомню ей, чтобы перезвонила. Вы с работы?

– В какой больнице?

– В ЦГБ, но нет повода…

– Скоро буду.

Девчонка все-таки нашла себе неприятности.

В экстренных ситуациях я всегда отличаюсь спокойствием. Организм адаптирован к стрессам, поэтому сейчас я лишь шаг за шагом действую – четко и осознанно. Но пару штрафов за превышение скорости мне все-таки придут.

Когда добираюсь до городской больницы, осознаю, что понятия не имею, куда дальше. Я не взял ничего с собой, даже не спросил, может, нужно что-то. Черт.

Охранник чуть не нападает за то, что забегаю без бахил. Снова звоню, Майя отвечает второй раз, объясняет, куда идти. Нахожу ее – я так полагаю, что это она – в отделении травматологии, голос вроде похож. Она расхаживает по коридору и ругается с кем-то, затем замечает мой взгляд, хмурится и обещает через пару минут перезвонить.

– С вами я разговаривала?

– Да.

В этот момент из кабинета выходит Рада. Рука в гипсе, бандаж. На щеке и губах ссадины, волосы в беспорядке, темные круги под глазами, в остальном – осматриваю с головы до ног – вроде бы живая и невредимая. Она видит меня и пугается, зрачки становятся шире. Замирает с бумажками, пока эта Майя прыгает вокруг нее.

– Ты как узнал? – чуть охрипшим голосом осторожно произносит Рада.

– Это я сказала, где ты. Он звонил. Все в порядке?

– Да, – кивает. – Лучевая кость сломана. Пару недель в гипсе, после буду как новенькая.

– Вообще это беспредел. Представляете, – подруга Рады поворачивается ко мне, – мы полночи здесь на скамейке проторчали. Со свадьбы целый цыганский табор переломанный привезли, у одного вилка в ноге была, ужас! У Радки сотрясения не оказалось, вот и пришлось сидеть да ждать! Рука аж посинела у нее. Пока скандал не поднимешь, ничего не сделают. В нашей стране так и помирай, только помогут.

– Почему мне не позвонила? – обращаюсь я к Раде. – Просил же себя беречь.

Майя отвлекается на очередной звонок, снова спорит с кем-то, но в нашу сторону косится. Рада молча смотрит, поджав губы.

– Как ты? – выдаю не сдержавшись.

Она сейчас кажется растерянной и совсем маленькой. А у меня ни цветов, ни печенья с собой.

– Все хорошо.

– Незаметно.

– Да брось, просто рука, – отмахивается та.

– Рад, – высокая подружка возникает между нами будто из-под земли, – слушай, я такси тебе вызову, мой сходит с ума.

– Нет, что ты, не нужно, – бормочет девчонка, а я про себя отмечаю, какие яркие при дневном свете у нее глаза.

Цвета моря.

– Я отвезу, – вмешиваюсь в бессмысленный спор.

Обе оборачиваются и смотрят на меня: Рада со смущением – щеки заливаются краской, а вторая с подозрением.

– А вы вообще кто такой?

– Никита, – отвечаю спокойно, мне нравится, как она защищает девчонку. – Друг.

– Что-то не встречала я среди друзей Рады никакого Никиты.

– Май, перестань, – шипит на нее подбитый птенец, – мы недавно познакомились.

– Я бы о таком знакомстве тебе сразу рассказала!

Улыбаюсь в отличие от Рады.

Ее подруга подгоняет нас на лестнице, потому что спешит, и у главного входа убегает в другую сторону. Я веду Раду к машине, помогаю забраться. Девчонка молчит, прячет глаза. Я не отхожу, касаюсь подбородка и аккуратно поворачиваю лицом.

– Болит?

Уверен, болит, ссадины неглубокие, но явно неприятные, а она терпит, мотает головой. Провожу пальцами по гладкой скуле, одергиваю руку. Какого черта не жалеет себя, не пойму! Та сжимается, будто ударю ее, взгляд серьезный.

Я сажусь за руль, включаю подогрев сидений и не трогаю минут десять, чтобы она привыкла и перестала дергаться.

– Ты как умудрилась? Коня решила на скаку остановить?

Рада едва заметно улыбается.

– Ага, наверное. Никит, я почти поймала его.

– Кого?

– Того, кто против вас все эти козни строит, но он ушел. Волк старался, но, когда я под машину попала, ко мне побежал. Отпустил.

– Правильно сделал. Это не твоя война.

Я сильнее сжимаю руки. Куда она лезет вообще?

– Кажется, жених Майи бьет ее, – снова заговаривает девчонка, не проходит и пары минут, – ты видел синяк на лице? Она замазала сильно, но я все равно заметила. Он всю ночь звонил, пока она была со мной. Я боюсь за нее.

Рада думает о подруге, когда сама сидит рядом с переломом и разбитым лицом.

– Не мог бы ты попросить Диму присмотреть за ними?

– Дима – тупой валенок, – повторяю ее слова.

– Просто попроси его не надевать те яркие кроссовки, – пытается шутить, но я не поддерживаю.

Останавливаюсь в уже знакомом дворе. Ей не место здесь.

– Тебе дали больничный?

Рада резко поднимает глаза, а потом грустно вздыхает.

– На две недели. Не знаю, что делать с Волком, переживаю за него.

– Вы можете остаться у меня на это время. Так будет легче следить и за ним, и за тобой.

– За мной не нужно следить, у меня всего лишь рука сломана.

Я вспоминаю закатанный рукав на ее кофте, пуговицы. Я ломал руки, знаю, как это осложняет будни. При том, что рядом со мной были родители, Сева и даже Лиля. Помню, как вполне обычные вещи