Извилистый путь - Виталий Вильчинский

— Гостиница «Усталый путник», там, в баре при ней. Найдешь там, у самых городских ворот, — подытожил Реган. — Так, девочка, подай ручку и спрячь свою зверюгу за пазуху!

— Вот так! — сказал он, усаживая девушку перед собой. Понеслись! — и пустил лошадь в галоп.

Подковы застучали по каменной брусчатке, и они вскоре скрылись за углом дома.

Оббежав с Каленом несколько магазинов и закупив пару очень нужных вещей (а это: груда книг по врачеванию и еще огромная кипа макулатуры по всяким травкам-муравкам и прочему сельскому хозяйству), нагрузившись этим хламом, что дурные, мы забрели ещё и в оружейную лавку, где приобрели три связки стрел, и две — арбалетных болтов. Я купил пару наручных щитков, и каждому — по отличному шлему с голубыми перьями и забралом из мелкой, но частой сеточки, между прочим, очень хорошего качества. Я поколотил и потыкал его на деревянном манекене, на нем остались только несколько царапин.

Водрузив не голову шлем, щитки натянув на руки, навешав связки стрел и болтов через плечи, а по карманам растыкав метательные кинжалы, сгребя тюки с книгами в руки, прижав их к животу, мы вытиснулись из оружейной лавки при кузнице под сдавленный смех кузнеца на улицу и побрели за платьем в следующий магазин. Там я купил умопомрачительное голубое платье на своего лекаря, правда, долго при этом пытался объяснить, какой размер мне нужен (этот потный монстр, то есть я, в щитках и шлеме вырвался наружу и с поднятым забралом гонялся за девушкой с приблизительно похожей фигурой; в конечном итоге, за серебряную монетку она согласилась быть моделью для примерок).

Затем, повесив сверток с платьем на шею, мы с Каленом похромали-побежали через полгорода в ювелирную лавку. Приобретя там жемчужину с голубоватым оттенком на тонкой золотой цепочке, и закинув ее за шиворот, громко клацнув забралами, мы побежали к таверне.

— Ты, либо идиот, либо идиот: одно из двух! — глухо прохрипел из-за забрала егерь. — Выбирай, что тебе больше нравится! Чтоб я, да еще раз, с тобой!..

— Кто последний, тот и дятел! — прогудел я, прибавляя ходу. Связки болтов бухали по спине, а не закрепленное специальным крючком забрало лихо щелкало на ходу.

— Не, ну я же сказал, идиот! Клинический! — загугнявил эльф, тем не менее, прибавляя ходу и обгоняя меня.

Всю оставшуюся дорогу мы только хекали в отверстия забрала и бешеным аллюром неслись к таверне. Люди в обалдении и шоке разбегались в разные стороны, завидев двух звенящих бронёй придурков. Нас чуть не сбила повозка, но возница вовремя нас заметил и хлестнул поводьями лошадь по крупу. Одним прыжком запрыгнув на повозку, протопотав по ней и спрыгнув с другой стороны, мы гнали дальше.

— Я первый… — прохрипел я, лежа в проеме двери, ведущей в таверну. Именно в ней мы не разминулись, и… Ну, в общем, книги внутри, верхняя часть тела тоже, а ноги…

— Нет, я первый. Я первый дверь толкнул… — сипло возразил эльф, отдуваясь.

— Нет, мой шлем дальше лежит, так что даже не спорь!

— А перышко с моего шлема дальше твоего валяется!

— Как раз то мое перо!

— А давай проверим, а?

— А ну ж, давай!

Мы вскочили с пола, на ходу поправляя ножны и стрелы за спиной, кинулись к перышку.

— Сто-о-ять! — грянул женский голос с лестницы, ведущей на второй этаж. Мы медленно повернулись на голос.

На ступеньках стояла Нейлин в зеленом дорожном костюме и глазами разгневанной учительницы грамоты буравила нас. Мы виновато потупились. Я поправлял сверток с платьем, висящий на шее.

— Ну, не придурки ли, а? — горестно заломила руки девушка. — За что мне это наказание?! Пошли вон, дятлы! Привели себя в порядок, и — оправляемся!

— Так что, ничья, раз мы оба дятлы? — спросил меня мой егерь, когда мы уже поднимались на второй этаж. В спину нам понеслись аплодисменты и веселый смех.

— М, м… — покачал я головой, разжимая ладонь. На ней лежало голубое перышко… Книги снова посыпались на пол.

Из-под мышек снова достались шлемы. Оказалось, что все же ничья, так как перышко было небольшое и выпало целиком, то определить, чье оно, стало невозможно. Попросив коридорную упаковать книжки и убедить хозяина продать нам одну лошадь для поклажи, мы разбрелись по комнатам, чтобы принять ванну и переодеться.

Через двадцать минут мы выехали за ворота гостеприимной таверны. Ее владелец пожал нам руки и пригласил приезжать еще. Я ему пообещал, что обязательно еще загляну. На ходу мы дозаправлялись.

— Гу, гугу-гум! — гугнявил Кален, жуя пирожок с мясом, пока мы пробирались по улицам к городским вратам, где нас должны были ждать Реган и Леган с войском. Я прожевал свою булку, запил ее компотом из фляги:

— Сам ты идиот, — безобидно ответил я и впился зубами в середину пирожка, туда, где было мясо.

— Барон, тьфу, граф, и носится по городу, как больной на голову! И к кому только я на службу пошел?

— К больному на голову, — цыкнул я через зубы. — И вообще, давай с тобой опустим забрала, так чтобы нас никто не узнал!

— Вы, оба, два идиота, посмотрите туда, — Нейлин большим пальцем согнутой в кулак руки показала назад, где уныло брели вьючные лошади, заваленные покупками, и сверху гордо возвышались два шлема с голубыми плюмажами… У нас просто случился приступ истерического хохота. Нейлин страдальчески закатила глаза:

— Ооооо…..

— Кто обкуренный, я обкуренный? — со взглядом, преисполненным недоумения и наивности, совершенно не в тему, спросил Кален. Как известно, после «пыльцы счастья» «пробивало на стрем».

Снова — взрыв истерического хохота, и мы наконец выехали на главную дорогу в городе, ведущую от ворот к рынку и входу в порт.

Возле выхода из города собралась приличная толпа. Мы со слезящимися глазами от смеха и глуповатым выражением лиц разглядывали большую группу воинов, поджидающих нас, и кучку командиров, стоящих в стороне.

— Госпожа Нейлин, они что, курили? — спросил граф эл Солен, сидящий на коне в серебряной кирасе, с золотым тиснением своего герба на груди.

— Вот как пошли без меня на рынок, так и все! — в отчаянии развела руками девушка. — Вы бы видели каа…

— Тссс! — дотянувшись к ней, я зажал ей рот ладонью. — Вот об этом-то лучше молчать!

— Ммм! — закивала головой девчушка.

— Вот и договорились! — сказал я, отпуская Нейлин и отирая руку о походный костюм. Видя вопрошающий взгляд девушки, я уже набрал полные легкие воздуха и: я бы лучше…, но потом вспомнил, что дал себе зарок — без пошлостей, да и тем более, при людях.

— Я еду с вами, и я взял сто пятьдесят людей — пятьдесят лучников и сто латников, — продолжил граф. — Как-никак, ты — мой старый друг, не могу же я отсиживаться, пока его сколы бить будут!