Джулия. Сияние жизни - Ева Модиньяни

– Добро пожаловать в наше поместье, – сказал Марчелло, помогая Марте выйти из машины.

– Хочешь посмотреть, как мы устроились? – спросила Теа, которая очень гордилась своей собственностью.

– Почему здесь никого нет? – удивилась Марта, ожидавшая увидеть слуг, конюхов и инструкторов по верховой езде.

– А мы с Марчелло?

– Не смеши меня. Кто здесь работает?

– Марчелло и я.

– Я не верю тебе.

– Придется поверить, – улыбаясь, сказала Теа.

– Ты хочешь сказать, что это огромное хозяйство – манеж, дом, лошади, пони – держится на вас двоих?

– Именно это мы и хотим сказать, – вступил в разговор Марчелло. – Пока нам не по карману нанимать помощников.

– А на что все это куплено? – обратилась к дочери Марта, которую всегда интересовала материальная сторона вещей. – Неужели ты истратила все, что положил на твой счет дедушка?

– Дедушкины деньги я не трогала, – объяснила Теа. – С покупкой лошадей отец помог, а на остальное мы взяли кредит в банке.

– В этих банках семь шкур сдирают, – неодобрительно заметила Марта.

– «Фонтекьяра» приносит доход, мы начали уже погашать кредит, – успокоила Марту Теа. – Летом много учеников, занятия с девяти утра до девяти вечера почти без перерыва. Зимой меньше желающих, к семи мы уже свободны.

Разговаривая, они дошли до конюшни, и Марчелло подвел Марту к стойлам.

– Здесь у нас немецкие полукровки, – как заправский экскурсовод, начал рассказывать он. – Это Ганновер, это Ольштайнер, а это Гортензия. – Он ласково погладил лошадь с раздутыми боками и пояснил: – Через несколько дней должна ожеребиться.

Гнедая кобыла, словно понимая, о чем идет речь, одарила их нежным взглядом.

– Посмотрите, – продолжал Марчелло, – между стойлами не глухие перегородки, а металлическая сетка. Дело в том, что у лошадей, как и у нас, есть потребность в общении. Чистокровных мы держим в этом отсеке. Смотрите, какие красавцы! Здесь четыре ирландца и два арабских скакуна, Кацима и Кадим.

– Интересно, очень интересно, – приговаривала Марта, разглядывая лошадей. – А кто же их чистит, кормит, навоз выносит?

– Сколько же можно объяснять, мама, что мы все делаем сами, – начиная терять терпение, сказала Теа. – Мы – это Марчелло и я. Встаем в шесть утра и крутимся до десяти вечера.

Марта не узнавала свою дочь. Хрупкая, изнеженная девочка работала по четырнадцать часов в день и говорила об этом, как о чем-то само собой разумеющемся. От прежней неприспособленности и следа не осталось, Теа повзрослела и держится теперь независимо.

– А что вы делаете вечерами? – продолжила Марта свой допрос. – Ездите развлекаться?

– Вечерами мы занимаемся бухгалтерией, – ответила Теа. – Доходы, траты, счета, ссуды… До ночи так устанешь, что только и мечтаешь лечь в постель.

– Но это невозможно! – возмутилась Марта. – Надо срочно что-то предпринять. Я не могу допустить, чтобы моя единственная дочь гнула спину, как рабыня.

– Но нам нравится наша работа. Мы ведь работаем на себя, а не на чужого дядю. Как говорят англичане, тот не раб, у которого есть лошадь. А у нас их даже четырнадцать. – И Теа рассмеялась.

– И вы на них работаете с утра до ночи, – не сдавалась Марта.

– Тебе трудно понять, мама, ты всегда жила иначе, но поверь мне на слово, я никогда не чувствовала себя такой счастливой, как теперь, – глядя в глаза матери, призналась Теа.

Марчелло отошел к машине за чемоданами, и Марта, воспользовавшись его отсутствием, спросила:

– Если ты стала такой самостоятельной, он-то тебе зачем? Какой от него толк?

– Вопрос из той же серии. Мы любим друг друга, нам хорошо вместе, разве этого мало?

В отношении нищего графа Бельграно ди Селе Марта придерживалась прежнего мнения: благородство крови не мешало ему самым неблагородным образом использовать Теодолинду в корыстных интересах и спокойно жить за ее счет. Но дочь, похоже, совсем потеряла голову, и вырвать ее из рук этого проходимца будет нелегко.

– Отнеси мои чемоданы в дом, – хозяйским тоном приказала она Марчелло, который с трудом тащил их от машины.

– Будет исполнено, сударыня, – с подчеркнутой иронией ответил граф.

– Прошу тебя, Марчелло! – шепнула ему Теа. – Мама только приехала, а ты уже не можешь сдержаться.

Переступив порог дома, Марта огляделась по сторонам. Большая комната была почти пуста и скорее напоминала сарай, чем гостиную.

– Здесь не лучше, чем в конюшне, – заметила Марта. – Надо заняться обстановкой.

– Ничего не надо, мама, – решительно возразила Теа. – Нам с Марчелло нравится и так, а ты постепенно привыкнешь.

– Как угодно, дорогая, лишь бы вам нравилось. Где здесь телефон?

Теа показала матери телефонный аппарат и попросила:

– Пользуйся им только по необходимости. Не обижайся, просто у нас все рассчитано до последнего чентезимо, а ты, я знаю, деньги считать не привыкла.

Марта удивленно посмотрела на дочь. Такой она ее не знала.

– Я не для того тебя растила, чтобы ты жила в конюшне, – горячо сказала она. – Неужели ты хочешь похоронить себя в этой глуши? Ну ничего, я наведу здесь порядок.

– У нас все в порядке, мама, не беспокойся, – как можно спокойнее ответила Теа. – Ты занимайся лучше собой.

Проводив взглядом дочь, Марта покачала головой и сняла трубку. Просьбу Теа она пропустила мимо ушей, ее первый звонок был в Нью-Йорк.

– Это говорит Марта Монтини, – представилась она. – Могу я поговорить с адвокатом Мартином Ньютоном? Мистер Ньютон? Я намерена оспорить завещание Джеймса Кенделла, да-да, я подаю в суд.

Теа нашла Марчелло в конюшне. Они обнялись и долго стояли, тесно прижавшись друг к другу.

– Я соскучился, – признался он.

– Я тоже соскучилась, – сказала она. – На празднике было ужасно.

– Зная твою мамочку, могу себе представить. Как мы с ней будем жить? Думаю, нам долго не выдержать.

– Как жили, так и будем жить, а на ее выходки не станем обращать внимания.

– Я боюсь, Теа.

– Чего ты боишься?

– Однажды она уже пыталась нас с тобой разлучить, – сказал Марчелло, крепче прижимая к себе подругу.

– Пусть только попробует еще раз! Теперь у нее это уже не получится. Мы стали сильными, вдвоем справимся, – успокоила его Теа.

– И все-таки зря ты ее привезла.

– Она моя мать. С ней случилось несчастье. Разве ты не поступил бы так же на моем месте?

Теа была уверена в своих силах, но она не предполагала, что у матери уже созрел план, как разлучить ее с Марчелло.

Глава 35

Джулия мчалась по шоссе на предельной скорости. Из-за тумана видимость была плохая, и она вела свой «Мерседес» почти вслепую. В обступавшей ее темноте Джулии чудилась враждебность, словно по обеим сторонам дороги притаились злобные великаны, готовые с ней расправиться. Она летела прямо на них, но в ее решимости было больше отчаяния, чем отваги. Чутье подсказывало ей, что отец умирает, и ей хотелось повернуть назад, словно, двигаясь в обратном направлении, она могла отвести от него смерть.