Бесценная награда - Ханна Хауэлл

Нет, причина такого спокойствия вовсе не в пережитом ею минувшей ночью. Она лежит тут, бесстыдно счастливая, только потому, что и сердцем, и умом ощущает испытанное с Бреттом правильным. И правильно это потому, что она глупо влюбилась в этого мужчину.

Осознание этого внезапно лишило Катриону хорошего настроения.

Ничем хорошим это не кончится, размышляла она, глядя, как его сильная ладонь с длинными пальцами скользит вверх по ее телу и накрывает грудь. Она, конечно, не простушка, но и не красавица. А сэр Бретт Марри – один из самых красивых мужчин на свете. И судя по взглядам, которые бросают на него женщины Банулта, они тоже так считают. Она птичка крапивник, а он зимородок. Он всего лишь ее любовник и ни словом, ни взглядом не намекнул, что хочет большего. Когда беды в Банулте закончатся, он уедет. Думать об этом больно, но дурой она окажется, если забудет об этом.

Теплые губы коснулись ее шеи, и Катриона задрожала от удовольствия.

– Нас обнаружили, – пробормотала она, поворачивая голову так, чтобы он согрел ей шею своими поцелуями.

– Я слышал, как Несса хихикала. – Бретт чуть подвинулся и перевернул Катриону на спину. – Ты расстроилась?

Катриона решила, что мужчина просто не имеет права так хорошо выглядеть утром. Темно-зеленые глаза слегка затуманены спросонья, но это делает его еще соблазнительнее. Густые черные волосы взъерошены, подбородок зарос черной щетиной. Даже отпечатавшаяся на левой щеке складка от простыни его не портит. Катриона не сомневалась, что сама выглядит так, будто ее проволокли через живую изгородь, но он смотрел на нее так, что она вдруг почувствовала себя красоткой.

– Да, Несса была здесь, и да, я расстроилась. На минуточку. – Не в силах удержаться, она легонько погладила его крепкую грудь, запутавшись пальцами в завитках волос.

– Только на минуточку?

– Да, только на минуточку. А потом кое о чем подумала. Я вдова, мать, мне двадцать пять лет. Почти восемь лет я делаю все возможное, чтобы людям здесь жилось хорошо, и ни разу не сошла с пути добродетели. И тогда я решила, что не буду вести себя так, будто совершила великий грех. – Катриона усмехнулась. – Разумеется, мне здорово помогло то, что у нас нет священника и некому напомнить, что я все-таки согрешила.

Бретт улыбнулся в ответ. Она выглядела прелестно озорной. Эту свою сторону Катриона показывала не часто, а Бретту это очень нравилось. Он вдруг понял, что хочет быть тем, кто даст ей свободу и поможет чаще демонстрировать эту черту характера.

А это уже может стать проблемой, подумал он. Бретт не был уверен, что сможет остаться с ней. То, что призрак Бренды не появился минувшей ночью и не охладил пылкую страсть, было почти что чудом, но вряд ли ему еще удастся пережить такое чудо. Да, он может стать любовником Катрионы, но не готов предложить ей что-то большее. Пусть призрак Бренды не появился, но ее дух все еще крепко удерживает его. Бретт предпочитал считать свое нежелание снова привязываться к женщине не страхом, а осторожностью.

Решив, что мысли его становятся чересчур серьезными для утреннего часа, тем более для такого утра, которое встречаешь в постели с желанной женщиной, Бретт поцеловал Катриону. Поцелуй возбудил его так же сильно, как и раньше, несмотря на то что ночью он сполна утолил свое вожделение, и это было приятно, хотя немного беспокоило. Может, поэтому призрак его и не преследовал?

– Сейчас утро, Бретт, – не совсем искренне запротестовала Катриона, когда он поцелуями проложил дорожку к ее грудям и с удовольствием начал их ласкать. – Мы не должны заниматься этим сейчас!

Его поцелуи уже разбудили желание, и она надеялась, что у Бретта имеется парочка убедительных доводов, почему они должны отдаться своей страсти, невзирая на время суток.

Бретт с радостью принял вызов и начал доказывать, что она ошибается. Он уже успел по-настоящему распалиться, но вот мысли разбежались в разные стороны. Впрочем, он собрал их вместе и сумел направить по верному пути, доказывая раскрасневшейся Катрионе, что они могут и должны заняться любовью прямо с утра. И очень скоро ее ахи и вздохи наслаждения, прикосновение нежной кожи к его, ее жаркое желание, плотно обволакивавшее его, прогнали из головы все мысли.

Катриона все еще тяжело дышала, но голова уже очистилась от дымки страсти. Она ощущала на своей шее влажноватое дыхание Бретта. Он тоже приходил в себя, дыхание выравнивалось. Одного того, что она, малышка Катриона Маки, может лишить сил такого крепкого мужчину, хватало, чтобы сердце ее переполнила гордость.

Но желание постепенно растаяло, а на его место пришло осознание того, что на ней лежит очень крупный мужчина и оба они вспотели. Затем урчание в желудке громко напомнило, что она еще не завтракала. Бретт расхохотался, приподнялся на локтях и посмотрел на нее. Катриона покраснела.

– Да, пора поесть. – Бретт быстро, смачно поцеловал ее, встал и начал одеваться. – Я постараюсь не выйти из твоей спальни нагло и дерзко, как одержавший победу герой, – пообещал он и ушел, на ходу зашнуровывая рубашку.

Катриона какое-то время смотрела на дверь, затем села.

– Одержавший победу герой? – пробормотала она, выбираясь из кровати и подходя к кувшину с почти остывшей водой.

К тому времени, как она добралась до большого зала, чтобы заморить червячка, там оставалась одна Ариадна. Катриона, нахмурившись, села и стала накладывать себе еду из заметно опустевших тарелок и мисок. Мужчины частенько чуть свет уезжали на поиски сэра Джона, а возвращались поздно и с пустыми руками. Но в последние несколько дней они отсутствовали все дольше и дольше, и Катриона начала гадать, за сэром ли Джоном они охотятся. Она чувствовала, что ей что-то недоговаривают.

– Ты выглядишь слишком раздраженной для женщины, проведшей чудесную ночь, – протянула Ариадна.

Катриона выругалась.

– Несса?

– Ага. Она очень словоохотлива.

Не покраснеть было невозможно, да только щеки окрасил не стыд, она его так и не ощутила, а смущение от того, что кому-то известны о ней такие интимные вещи.

– Прости, что разочаровала тебя, кузина.

Ариадна отмахнулась.

– Ничуть я не разочарована. Ты вдова, а не какая-нибудь юная девственница, и имеешь право поступать, как тебе хочется. – Она покусала губу и вздохнула. – Я только надеюсь, что ты… ну, что ты не думаешь, будто нашла себе мужа. Не то чтобы он не мог вдруг им стать, но…

– Я знаю, – оборвала Катриона сбивчивую речь кузины. – И вовсе не того ищу и не позволю себе даже надеяться на это. Я просто хотела хоть раз в жизни сама выбрать того, кто ляжет в мою постель.

– О да, это я понимаю. У меня был в некотором роде выбор с первым мужем, но моя семья по-настоящему хотела этого брака, а чары Клода меня околдовали. Так что, по правде, я и не выбирала, верно? Просто уступила. Зато Брайана я выбрала сама, и если уж говорить честно, то выбрала его в любовники сердцем и умом еще до того, как пошли разговоры о замужестве. И не только это, но я заставила его проявить здравый смысл, иначе он отослал бы меня прочь из-за дурацкой мысли, что он недостаточно хорош для меня. Своего рода гордость, понимаешь?