Девушка Лаки - Тэми Хоуг

«У меня было хорошее детство, и я провела его здесь», – подумала Серена, поднимаясь по ступенькам старого бельведера, высившегося за домом в дальней части сада. Радуясь тени, она опустилась на видавшую виды скамейку и, откинувшись на спинку, посмотрела на дом. Из задней двери в огромной соломенной шляпе вышла Одиль. На сгибе одной руки у нее висела корзина, в другой она держала садовые ножницы. С недовольным видом домоправительница направилась к клумбе весенних цветов. На углу за колонной дома прятался юный Джон Мейсон – проказник явно задумал до смерти напугать Лейси, которая сидела на траве и играла с куклами. Эта картинка вызвала у Серены воспоминания о жарких весенних днях и беззаботном детстве, проведенном здесь, в Шансон-дю-Терр.

Они с Шелби выросли в этих стенах. Другого дома они не знали. Родители поселились здесь сразу, как только поженились. Их отец, Роберт Шеридан, с ранних лет воспитывался в том духе, что после Гиффорда именно он, будучи единственным сыном, станет хозяином плантации. Серена в очередной раз подумала о том, что многое наверняка было бы сейчас по-другому, будь он жив. Увы, отец погиб в авиакатастрофе как раз в тот день, когда его дочерям-близняшкам исполнилось пятнадцать.

Матери они лишились десятью годами ранее. Серена почти не помнила маму, за исключением немногочисленных примет – красивая улыбка, тихий голос, ласковое прикосновение. Она помнила, как отец был буквально раздавлен горем, как тяжело переживал смерть жены. Ей было слышно, как он, запершись ото всех, безудержно рыдал в спальне, пока женщины из их церковной общины утешали присутствующих кусочками запеченного тунца и мармеладками. Отец больше так ни на ком и не женился, а значит, так и не обзавелся сыном, которому можно было бы передать бразды правления плантацией.

Что же это такое – сильно любить кого-то? Любить так, как будто смерть любимого человека равносильна смерти собственного сердца… Лично у нее это с трудом укладывалось в голове. Сама Серена никогда еще ни к кому не испытывала столь сильных чувств, более того, сомневалась, что вообще способна на них. На профессиональном поприще она сталкивалась с испорченными отношениями столь часто, что уже давно не верила в семейное счастье.

Мысли Серены вернулись к Лаки Дюсе. Впрочем, ничего удивительного. Она провела в его объятиях всего лишь одну долгую и страстную ночь. Но это вовсе не значит, что она видит в нем постоянного партнера. Интересно, а он любил когда-нибудь? Впрочем, он наверняка стал бы утверждать, что не способен на высокие чувства. В этом Серена была уверена на все сто. Ведь Лаки Дюсе делал все для того, чтобы никто не узнал, что за фасадом твердой, как гранит, грубоватой мужественности прячется нежная душа. Но почему? Не потому ли, что когда-то он обжегся в любви, получил душевную травму?

Он был знаком с Шелби и до известной степени был близок с ней. Каждый раз, стоило Серене подумать об этом, как ее охватывала ревность. Неужели они были любовниками? Неужели любили друг друга? Неужели именно Шелби подорвала в нем доверие к женщинам? При этой мысли Серена ощутила горьковатый привкус во рту. Кстати, чем не причина держаться подальше от Лаки Дюсе? И все же она сделала неразумный шаг и сблизилась с ним. Видела предупреждающие знаки и все-таки нырнула с головой в опасный омут.

Господи, и как только ее угораздило, со вздохом подумала Серена. Протянув руку, она отодрала от перил чешуйку засохшей краски и покачала головой. Девушка уехала из Чарльстона с мыслями о приятном отдыхе в родовом гнезде, а угодила в круговорот семейной драмы, совсем как в романе Джудит Крэнц.

Кстати, в свое время она уехала отсюда именно по этой причине. В Чарльстоне у нее не было никаких родственников и, соответственно, никаких семейных уз. Может, не стоит обвинять Шелби за ее неблаговидные делишки? Ведь не она сама, а сестра была вынуждена годами смотреть на старый семейный дом, задаваясь вечным вопросом: что станет с ним после того, как закончится двухсотлетний «век» Шериданов? Вдали от дома ей не было нужды переживать, что она не оправдала ожиданий Гиффорда. Не нужно наблюдать за тем, как он еще больше старится. Движимая редкими приступами ностальгии, она может приезжать сюда и уезжать, когда ей заблагорассудится, вместо того чтобы иметь дело с такими малоприятными вещами, как былые обиды и застарелые страхи.

«Ты при первой же подвернувшейся возможности улизнула из Луизианы, а теперь пытаешься наездами решать накопившиеся проблемы. Говорю тебе, ничего у тебя не выйдет. Даже не надейся».

Голос деда по-прежнему звучал у нее в ушах. Вот же старый нечестивец! Говоря эти слова, он точно знал, что они заденут ее за живое, и потому метил в самое больное место. И, главное, как ловко он манипулировал ею! И ей ничего не оставалось, кроме как взвалить на себя решение проблем, в противном случае она пала бы в его глазах еще ниже. Старик хитростью заманил ее в свои сети и поставил перед фактом: мол, давай, берись за дело, голубушка. И вот теперь она, вопреки собственному желанию, находится здесь и вынуждена заниматься малоприятными вопросами.

– Серена, ты наверняка еще не встречалась с мистером Берком из «Трайстар Кемиклз», – вкрадчиво произнес Мейсон, когда Серена вошла в комнату. Он шагнул к ней, улыбнулся и нежно взял под руку.

– Нет, официально нас не представляли друг другу, – отозвалась Серена, протягивая руку рослому мужчине в строгом костюме. – Боюсь, что вы тогда приняли меня за мою сестру, мистер Берк. Я – Серена Шеридан.

Берк скользнул по ней взглядом. Он, несомненно, отметил про себя ее стройную фигуру, которую выгодно подчеркивал безупречный крой светло-бежевого облегающего платья. Он пожал ей руку и улыбнулся.

– Господи, да кто бы мог подумать, что бывают две такие похожие красотки? Рад познакомиться, мисс Шеридан. На этот раз я не ошибся?

Говоря эти слова, он вопросительно посмотрел на Серену, как будто надеялся на взаимные чувства. Этот взгляд оставил у нее в душе неприятный осадок, однако она была вынуждена ответить.

– Нет, не ошиблись, – негромко сказала она и, высвободив руку, заставила себя улыбнуться. Тем временем взгляд Берка, словно радар, прошелся по ее груди.

– Простите меня, но что такое очаровательное создание вроде вас делало на этом болоте? – спросил он и развязно положил ей на плечо руку. Серена осторожно высвободилась, притворившись, что именно в данный момент ей нужно поправить прическу.

– Серена приехала из Чарльстона погостить у нас. Она пыталась убедить Гиффорда вернуться домой, чтобы мы всей семьей могли обсудить ваше предложение, – пояснил Мейсон.

– И?

– К несчастью, мне это не удалось, – ответила Серена. – Как вы, мистер Берк, уже наверняка поняли, мой дед иногда проявляет поразительное упрямство.

– Если хотите знать мое мнение, тут дело даже не в упрямстве, – бросил в ответ Берк. – У меня есть серьезные основания сомневаться в его разуме.

– Неужели? – удивленно подняла бровь Серена. – Разве вы психолог, мистер Берк?

– Нет…

– А я психолог, – произнесла она сдержанно, однако не допускающим возражений тоном. – Поэтому смею заверить вас, что, хотя Гиффорд и способен на необдуманные и вздорные поступки, он вполне отвечает за свое поведение.

Лицо Берка побагровело. Ноздри его раздулись, как у разъяренного быка. Было заметно, что он с трудом сдерживается, чтобы не дать выход злости. С ловкостью дипломата Мейсон поспешил упредить назревающий конфликт.

– Выпьешь что-нибудь, Серена?

– Да, джин с тоником, пожалуйста, – с улыбкой ответила она.

– Отлично, сейчас принесу. А вам, конечно же, виски, Лен, я угадал?

Нахмурившись, Берк последовал за Мейсоном к антикварному шкафу, служившему домашним баром. Серена поспешила воспользоваться коротким мигом одиночества и огляделась по сторонам. Комната выглядела как обычно – серо-коричневые стены с белым фризом, выцветшие восточные ковры на навощенном деревянном полу, плотные шторы из красной парчи на застекленных створчатых дверях, которые открывались на галерею. Мебель была слишком строгой и не располагала к уюту. В эту комнату Гиффорда можно было затащить только силой. По его словам, здесь он был вынужден принимать малоприятных гостей. Глядя на собравшихся, Серена подумала, что дед прав. Мейсон в накрахмаленной белой рубашке с галстуком и черных брюках был похож на молодого сенатора. Куда только подевалась его былая рассеянность? Он о чем-то болтал с Берком, щипчиками доставая из ведерка кубики льда. Раньше Серена никогда не задумывалась о том, что приятная внешность и хорошие манеры Мейсона сделают свое дело и он в скором времени станет успешным политиком.

В отличие от него Берк, несмотря на дорогой костюм, произвел на нее впечатление человека, который, образно говоря, не боится испачкать руки. Его окружает аура хищника, яростно вцепившегося в свое место под солнцем и не намеренного его никому уступать. На пальце у него Серена заметила пошлое кольцо с бриллиантом, а на булавке галстука-шнурка – камень бирюзы размером с булыжник. Техасец был похож на воина, щеголяющего добытыми в кровавых схватках трофеями.