Я Распутинъ. Книга вторая - Алексей Викторович Вязовский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Хорошо работают, ничего не скажешь.
Поместье Ротшильдов… да, впечатляло. Ажурные ворота, огромный, ухоженный парк с прудом. В воде плавали белые и черные лебеди. Вот они, хозяева жизни — цари отдыхают.
Авто зарулило к большому крыльцу с колоннами, сразу двое слуг проводили меня в «патио» — увитую плющом беседку со столом и креслами. Вокруг щебетали птички, по идеальной зеленой лужайке немного вдалеке разгуливали фазаны, а у леса, если мне не показалось, щипали травку две косули. Еще в стороне поблескивал водой второй пруд и вот гадом буду, если в него не напиханы какие-нибудь золотые карпы или сазаны. Английская пастораль давила всей своей мощью — вот вроде никаких регулярных аллей и стриженых по линейке кустов, как у французов, но все приглажено, вычищено, острые уголки срезаны…
— Добрый день.
В «патио» вошел высокий, прилизанный хлыщ в модном костюме и с моноклем в глазу.
— Джеймс Арманд Эдмонд Ротшильд.
Банкир церемонно представился, первым подал руку. Я сильно, до боли в ладони пожал ее.
Ротшильд выхватил руку, вымученно улыбнулся.
— Добро пожаловать, господин Распутин. Мне сказали, что вы владеете английским?
— Весьма поверхностно.
— Я могу говорить на французском, итальянском, немецком. Увы, по-русски не понимаю.
Мы уселись в кресла, Ротшильд закурил длинную сигару. Раскуривать ее помогало сразу двое слуг — один обрезал, другой поджигал.
Вышколенные, прямо роботы. Стоило Джеймсу задымить — мигом испарились.
— У вас были хорошие учителя — покивал я, оглядываясь.
Нет, нас никто не слушал — плющ не сказать, чтобы сильно обвил беседку. Удачное место.
— У вас их не было совсем? — поинтересовался Ротшильд.
— А что написано в вашем досье на меня? — вопросом на вопрос ответил я. В этот «бадминтон» с перекидыванием «волана» я готов был играть долго. Совсем не английский «смол толк». Про погоду тут не будет.
Джеймс рассмеялся, выпустил кольцо дыма.
— Мне говорили, что вы настоящий самородок. Чистое золото. 999-й пробы.
— Кто же говорил?
— Барон Фредерикс.
— Министр царского двора??
— Он.
Легкость с которой Ротшильд сдал своего информатора поражала. Мы для них все, включая «черчиллей» тут пешки. Да… разговор явно не будет легким.
Глава 13
— Зачем вот это?
Я кинул на стол беседки Таймс с открытой статьей про меня.
Ротшильд выпустил еще одно кольцо дыма. Хорошо, что не в лицо. Или он так издевается?
— Вы фокусируетесь на мелочах. Я же предлагаю говорить о глобальном.
Ну хорошо, поговорим о глобальном.
— Это правда, что своим состоянием Ротшильды обязаны афере вашего дедушке с английскими и французскими облигациями? Ну та история с Ватерлоо? Когда барон Ротшильд перехватил сообщения оптического телеграфа о проигрыше Наполеона, сначала играл на понижение, потом на повышении и выпотрошил всех французских и английских биржевиков?
Мне удалось удивить Джеймса. Тот резко затушил сигару, кинул монокль на стол:
— Откуда вы знаете эту историю?
— Может у меня тоже есть свой Фредерикс в вашем окружении?
Я усмехнулся, достал платок, демонстративно высморкался. Слуги быстро сервировали стол, а Джеймс тем временем с интересом меня разглядывал.
— Сто лет прошло. Это старая история…
— Которую можно рассказать по-новому — я кинул платок с соплями поверх монокля Ротшильда. Ну как? Съел?
— В вас есть какая-то загадка… — Джеймс покивал сам себе.
— Вы не первый, кто мне это говорит.
— Давайте о деле. Не в наших интересах усиливать Россию — говорю откровенно. Ваша политика антисемитизма… Она порочна. Черта оседлости, это грязная история с Поляковым…
— Давайте договариваться — я тяжело вздохнул — Полякова больше спасать не будем. Утонет — утонет. Выплывет — мешать не будем. А черту отменим. Не в следующем году, так через год… Обещаю. Но в обмен, — я задумался, что тут можно выторговать. — Кроме химического завода, мне нужна фабрика по производству телефонных и телеграфных аппаратов. А также радиостанций. Желательно от Сименс или Telefunken.
Пошла торговля. Тяжелая. Ротшильды во всех этих предприятиях имели долю, входили в совет директоров. Но делиться технологиями вот так просто за здорово живешь — не хотели. Пришлось в ответ рассказать про Баку и нефтяную колонну, пообещал пустить в свой нефтяной бизнес. Ну и еще минус полтора миллиона золотых рублей на покупку предприятий. Мысленно схватился за голову. Почти все, что «нажито непосильным трудом… куртка кожаная три штуки…».
— Рокфеллеры и Нобели будут в ярости, — Джеймс подвел итог нашей беседы, — Лезем на их территории…
— Повоюем. Но потом договоримся.
Мы довольно тепло попрощались, я отправился обратно в отель, собирать вещи.
И писать третье письмо. Баку ведь станет ареной битвы гигантов, а они сейчас ничем не брезгуют, запросто будут гореть вышки, скважины, совершаться диверсии… Нужен запасной вариант — Поволжье!
Вот я и написал Манташеву, что общался с Ротшильдами и те землю носом роют, уверены, что под Бугульмой нефть есть. И что не вредно бы и нам пощупать те края, и что я настолько уверен, что готов экспедицию профинансировать, так что, дорогой друг Александр Иванович, пиши Вернадскому, готовь людей, на следующий год отправим. Если меня не пристрелят раньше, разумеется.
Наутро спокойно доехал в Дувр, где меня встретил на своем авто Кристиан, чуть не подпрыгивая от возбуждения, что в исполнении англичанина смотрелось странно. Но его понять можно: сегодня старт обратного перелета. Фергюссон молодец, истинный гений пиара — собрал всех своих друзей, авиатусовку, журналистов… Вот будет номер, если этажерка грохнется на взлете, сраму не оберешься. Но Вуазен уверил меня, что все в порядке, что последний большой осмотр провели вчера, а с того момента аэроплан стоял запертый в сарае поместья, где его караулили сам Габриэль и двое слуг хозяина, как я и требовал — а то знаю я местных уродцев, с них станется гадость сделать, тросик надрезать или в бензобак сахарка сыпануть.
Кристиан, пока аппарат тягали на взлетную лужайку, а мы шли следом, предложил быть моим представителем в Англии. Задумался тут — нужно ли? Бизнес неплохой, процент с фоток перелета копеечку принесет, но дальше-то что? Ну игры…
— Кристиан, милай, я же в английские устои не вписываюсь.
— Ничего, Грегори, джентльмен должен быть эксцентричен.
Ну что же… «Таймс» приложила, пусть кто-то и на моей стороне играет. Помог ведь Фергюсон, крепко помог, а что себя не забыл — а как иначе? Хочешь, чтобы дело сделалось — дай людям заработать.
— А вот тебе на прощание еще идейка — запатентуй и продавай «шлем Распутина» и «плащ Распутина», пока я в моде.
Судя по загоревшимся глазам, этот своего не
