Категории
Самые читаемые
Лучшие книги » Поэзия, Драматургия » Поэзия » Избранное - Александр Оленич-Гнененко

Избранное - Александр Оленич-Гнененко

Читать онлайн Избранное - Александр Оленич-Гнененко

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 33 34 35 36 37 38 39 40 41 ... 83
Перейти на страницу:

А теперь, — произнес он, помолчав, — расскажу, как я был ранен медведем.

В прошлом году шел я по склону хребта, и тут на меня напал медведь. Он, — потом я ходил на это место и узнал, — выкапывал земляных ос и был обозлен. Высокие папоротники совсем скрывали медведя. Он сразу взревел и набросился на меня. Я шагнул назад, не заметив, что сзади ручей, оступился и упал навзничь. Медведь ухватился зубами за приклад винтовки, и она отлетела в сторону. Медведь навалился на меня и стал грызть колено, которое я выставил для защиты. Тогда я попробовал сунуть поглубже ему в пасть правую руку, но неудачно: зверь зажал ее в зубах и принялся мять пальцы. Боль адская!

Во время борьбы нож, свободно подвешенный к поясу, ссунулся налево за спину, и я на нем лежал. Я левой рукой с трудом вытащил нож и попытался освободить правую. Медведь царапнул меня когтями по черепу и содрал с него; кожу — от бровей почти до затылка. Левой рукой я всадил нож в медвежье горло, перерезал его и отделил позвонки. Когда они хрустнули, мне показалось, что я сломал лезвие… Вот тут я в первый раз испугался. Но нож не подвел: он у меня кован из самолетной стальной оси. Медведь отвалился. Я вскочил на ноги, схватил винтовку и с левой руки, положив ствол на покалеченную правую руку, пять раз выстрелил в медведя. Все пули попали. Только как выяснилось, в этом уже не было надобности: медведь был мертв.

Тогда мне захотелось курить. Кровь залила глаза, и я ничего не видел. Все же свернул папиросу на ощупь и закурил. Только странно что-то: дым краской пахнет. Я потушил папиросу и сунул в карман. Уже дома обнаружил, что для папиросы я оторвал клочок десятирублевой бумажки.

После мне страшно захотелось мяса. Я попробовал отрезать кусок сырой медвежатины и не смог. Хотел было перевязаться, но белье оказалось прочным, и разорвать его не удалось. Тогда я пошел домой напрямик, через лес и воду. Шел вброд протоками. Несколько раз от потери крови был без памяти.

Вышел я с места, где схватился с медведем, в четыре часа дня, а пришел на кордон в час ночи. Жена дала знать на рудник. Меня уложили на носилки и в них перенесли прямо по воде через реку. После этого я полтора месяца лежал в больнице и еще месяца три дома.

Все обошлось благополучно. Вот только над бровью долго не заживал шрам: был он красный и величиной с медный пятак, да три пальца изжеваны. Кости хоть и срослись, но пальцы не работают. Нажимаю я теперь на спуск четвертым пальцем, но это пустое! При стрельбе из ружья главное — левая рука: на нее ложится вся тяжесть.

Убитый медведь был худой, но огромный. Да вот сами посмотрите.

Михаил Сафонович выходит в сени и возвращается оттуда с медвежьей шкурой в охапке. Растянутая на полу, она действительно огромна — больше двух метров, рыже-бурого цвета, с белым галстуком на горле. Галстук по форме похож на летучую мышь с развернутыми крыльями. Когти могучих лап достигают семи-восьми сантиметров.

Я узнаю шкуру: это на ней я отдыхал в день моего прихода на кордон.

…Утром Михаил Сафонович собирает меня в обратный путь. Он вручает мне бутылку с каштановым медом и мешочек грецких орехов. Когда я, поблагодарив, отказываюсь под предлогом, что в рюкзаке нет места, он сам принимается за укладку, приговаривая:

— И не думайте отказываться. Мед в дороге — первое дело. Если часом нет ничего под рукой, съел три-четыре ложки меда — и уже веселее.

Мы прощаемся на берегу Ачипсе.

— Ну, будьте здоровы. Не забывайте нас, лесных людей.

— Желаю успеха и счастья, Михаил Сафонович!

Река бурлит и грохочет, высоко взметая в синий прозрачный воздух пену и брызги. На повороте узкой тропы оглядываюсь в последний раз: Пономаренко неподвижно стоит, легко опираясь о перила кладки. За его плечами винтовка, и козырек обитой назад кепки все так же задорно загнут кверху.

Хоста, 11 июня

Маршрутный автобус Красная Поляна — Адлер — Сочи доставил меня в Хосту.

Высадившись за мостом через реку Хосту, я поднимаюсь по крутой извилистой тропинке к дому заповедника. На веранде меня встречает Петр Давыдович Лазук, заведующий тисово-самшитовой заповедной рощей.

Лазук — ученый лесовод. Он недавно демобилизован и полон неистощимой энергии. За короткий срок он уже немало сделал. Главные маршрутные тропы в роще расчищены, подготовлены площадки для фенологических наблюдений. Наиболее интересные и редкие экземпляры растений берутся на учет.

Петр Давыдович добивается превращения рощи в живой музей природы.

Это правильная мысль, так как здесь бывают тысячи людей, приезжающих на курорты в Сочи, Мацесту и Хосту со всех концов Союза.

Лазук неустанно собирает ботаническую коллекцию и изучает биоценоз, то есть взаимосвязь и взаимодействие растительного и животного мира тисово-самшитовой рощи.

Когда Петр Давыдович говорит обо всех этих волнующих его вещах, моложавое, несколько мальчишеское лицо его покрывается румянцем, глаза через круглые стекла очков смотрят остро и упорно. То же упорство звучит и в его твердом голосе, в котором заметно слышится белорусский выговор.

…Тисово-самшитовая роща заповедника — нетронутый участок черноморской природы. Здесь сохранились все особенности роскошной колхидской растительности.

Ее основные древесные породы — тис и самшит — дошли до нас из глубины двухсот-пятисот миллионов лет. Они реликты[3] третичного периода.

В самшитниках подлесок составляют два вида иглицы — рускус понтикус и рускус гиппофиллус — с узкими, словно высушенными, игольчатыми листками. В «окнах», на солнце, растет клекачка, чубушник-жасмин, папоротники — сколопендрий обыкновенный и сладкий корень, древнее растение эпимедиум с очень мелкими белыми цветами и твердыми круглыми листочками, кустарник сумах, дающий дубильные вещества, и лилейное растение — соломонова печать, употребляющееся в народной медицине.

Стволы деревьев верхнего яруса — граба, грабинника, липы, бука, вяза — опутывает кавказская лиана — плющ. Во втором ярусе, на стволах самшита живет до двадцати видов мха и лишайников. Но основных мхов два: неккера криспа и неккера компляната. Это очень древние мхи, сопутствующие дереву-хозяину от времен третичной эпохи. Они придают самшитникам сумрачный и таинственный вид.

В верхнем ярусе насаждений тиса, кроме него, растут лиственные деревья: бук, дуб, липа, ильм, ясень. Вокруг стволов тиса и широколиственных деревьев причудливо обвиваются многочисленные лианы: колхидский плющ, похожий на толстый канат и покрытый сочными кожистыми листьями, цепкий ломонос с листьями более тонкими и бледными, нитевидная лианка — каприфоль и малоазиатская колючая лиана — смилакс.

Подлесок тисов густ и запутан, особенно много здесь лавровишни, встречается медвежья груша.

На светлых местах растут колючий, узорчатолистый падуб, клекачка и черная бузина, а в травянистом покрове — трахистема, папоротники — сколопендрий обыкновенный и сладкий корень.

На известняках по берегам Хосты — прекрасные условия для тиса и самшита. Оба реликта тут очень хорошо восстанавливаются естественным путем.

…Лазук уходит с группой экскурсантов-студентов в глубь самшитового «кольца», а я, пройдя километра полтора, опускаюсь по шоссе к морю.

На песчаном берегу, у впадения реки в море, лежит растерзанный труп дельфина, выброшенный на отмель недавним штормом. Вокруг на серебряно-белом песке отпечатаны бесчисленные следы шакалов.

Неумолкаемо шумит и ропщет море.

Сегодня в воздухе чувствуется напряжение грозы, и море тревожно. Туманно-голубое у берега, оно становится все синее к горизонту. Там, среди темной сини белыми завитками вскипают гребни волн.

Странно видеть, как при полном безветрии зелено-голубая сверкающая масса влаги, похожая на жидкое стекло, вздымается все выше и, словно гонимая подводным извержением, тяжело и шумно обрушивается на отлогий пляж. Вдоль всего берега слышится сухая перестрелка камней. Волна с шипением растекается по песку. Впереди стремительно мчится жемчужно-белый бордюр пены. Волна так же стремительно откатывается, оставляя за собой на мокром песке зеленых бегущих боком под камни крабов, прозрачно радужные куполы медуз и гирлянды красных водорослей.

Недалеко от берега над бирюзовой гладью воды мелькнула на миг и скрылась черная лоснящаяся спина дельфина. За ней еще и еще, и вот уже шесть дельфинов, сверкая на солнце атласно-черной влажной кожей, круто ныряя и почти кувыркаясь в воздухе, резвятся на просторе морского залива.

Так, легко и, кажется, бесцельно играя, они постепенно выстраиваются широким полумесяцем. Теперь мне понятно, что их игра совсем небеспредметна. Впереди, куда, показывая в воздухе черные блестящие тела и кружась колесом в воде, мчатся дельфины, выдвинулись в море мостки, и от них протянуты еще дальше вглубь рыбачьи сети. Дельфины гонят прямо в сети косяк рыб, охватив его полукругом. Они охотятся сообща.

1 ... 33 34 35 36 37 38 39 40 41 ... 83
Перейти на страницу:
На этой странице вы можете бесплатно скачать Избранное - Александр Оленич-Гнененко торрент бесплатно.
Комментарии