Жизненный план - Лори Нелсон Спилман

У самого крыльца замираю, расстроенная внезапной догадкой: что, если и я, и Кэрри ошиблись? Кровь с шумом приливает к голове, но я заставляю себя дойти до квартиры. Дверь мгновенно открывается, и на пороге появляется он. Даже в джинсах и рубашке нараспашку он выглядит настолько соблазнительно, что мне хочется броситься ему на шею.

Дверь захлопывается, и он прижимает меня к стене и начинает целовать мои щеки, глаза, губы.

От него так вкусно пахнет бурбоном, что мне хочется испить этот вкус до дна. Я глажу его волосы, мягкие и густые, они на ощупь именно такие, как я себе представляла. Его руки изучают мое тело, проникают под свитер, касаясь кожи, отчего я сразу покрываюсь мурашками.

Свитер летит в сторону, его руки лежат на моей груди.

— Боже, какая ты красивая, — шепчет он, касаясь губами моей шеи.

Я сгораю в огне. Дрожащими пальцами нащупываю кожаный ремень, расстегиваю и перехожу к пуговицам на джинсах.

В соседней комнате звонит телефон, но ничто не может оторвать его от моей груди.

Внутренний голос подсказывает мне, что, скорее всего, это Дженна, и Брэд это знает.

— Не обращай внимания, — шепчет он, но движения сразу становятся неуверенными, корявыми, будто он в одну секунду сбился с ритма.

Кладу голову ему на грудь и чувствую, что он опускает руки.

Господи, какая же я дура. О чем я только думала?

— Подойди, — произношу я, прикрывая скрещенными руками грудь. — Ответь на звонок.

Но телефон замолкает, и я слышу лишь ровный гул отопительной системы и ощущаю теплое дыхание Брэда. Он даже не пытается застегнуть джинсы и рубашку, молча трет шею и смотрит на меня с нежностью. Этот взгляд говорит мне, что он не хочет огорчать меня, но сердце его все еще принадлежит другой.

Стараюсь растянуть губы в улыбке, но уголки сами собой опускаются вниз.

— Позвони ей, — шепчу я и нагибаюсь за свитером.

Брэд что-то кричит мне вслед, но я уже бегу по тротуару. Если я остановлюсь хоть на мгновение, мир рухнет и завалит меня осколками.

Глава 20

Слава богу, рождественские каникулы заканчиваются, и я вновь приступаю к работе. Кто бы мог подумать, что жизнь моя станет такой жалкой и я буду больше радоваться работе, чем отпуску? Поправляю сумку на плече и беру в другую руку переноску для Райли.

— Хорошо тебе провести время в заведении «Бланка и Селина». Увидимся завтра утром.

Выезжаю на трассу, когда еще нет шести, но движение уже сумасшедшее. Впереди у меня долгий день. И почему мне приходится дежурить в «Джошуа-Хаус» в первый же день после каникул? Впрочем, лучше мне быть в приюте, чем плакать дома в одиночестве о ребенке, которого не было, о новой любви, которой так и не получилось, о новом отце, которого тоже нет рядом.

Включаю свет, и мой кабинет просыпается. Герань на подоконнике, как и я, плохо пережила двухнедельные каникулы — листья пожелтели, цветы завяли. Когда я включаю компьютер, на часах еще нет семи, а это значит, что в моем распоряжении благословенных два часа, чтобы подготовиться к трудовому дню. Завтра начинаются экзамены за первый семестр, и до конца недели Санките надо сдать целых пять.

На телефонном аппарате мигает красная лампочка. Беру ручку, бумагу и готовлюсь прослушать сообщения. Первые два от соискателей работы, третье от доктора Тейлора, оставленное тридцатого декабря.

— Привет, это Гарретт. Если мне повезет, вы прослушаете сообщение во время каникул. Хочу оставить вам свой мобильный. Запишите, 312–285–4928. Звоните в любое время, я всегда на связи. Рождество может выдаться нелегким, особенно без мамы. — Пауза. — Ладно, я просто хотел, чтобы вы всегда могли со мной связаться. А если новый год уже наступил, значит, вы пережили эти праздники. Поздравляю с Новым годом! Скоро созвонимся.

Я кладу ручку и молча смотрю на телефон. Доктор Тейлор беспокоится обо мне, я для него не только учительница пациента. Вторично прослушиваю запись лишь для того, чтобы услышать его голос, и замечаю, что впервые за много дней улыбаюсь. В надежде, что он тоже ранняя пташка, набираю номер. Так оно и есть.

— С Новым годом, доктор Тейлор. Это Брет. Только что прослушала ваше сообщение.

— Привет! Что ж, я… я не очень надеялся…

Его смущение вызывает улыбку.

— Спасибо, я вам очень благодарна. Как провели праздники?

Он рассказывает, что был с сестрой и ее семьей.

— Мы организовали праздничный ужин в доме моей племянницы в Пенсильвании.

— В доме племянницы? — Хмурюсь при мысли, что его племянница, конечно, постарше Эммы, возможно, моя ровесница. — Как мило.

— Мелисса дочь моей старшей сестры. Страшно представить, что двое ее детей уже заканчивают школу. А как вы провели время?

— Вам повезло, что я прослушала сообщение только сегодня. Будь у меня ваш номер раньше, я бы занесла его в быстрый набор.

— Все так плохо?

— Да, так плохо.

— У меня первый пациент только в девять. Хотите об этом поговорить?

Для того чтобы он имел представление о моем состоянии, рассказываю о кровавом пятне, обнаруженном в Рождество, и унизительной сцене с Брэдом, а затем и о слезах по маме, бесполезных поисках жилья и вердикте врача Санкиты. Следует ли говорить, как он великолепно умеет слушать. Он психотерапевт, но при этом я не ощущаю, что разговариваю с врачом, даже чувствую себя нормальной, а не истеричкой на грани срыва, как порой бывает. Я даже иногда смеюсь, правда, до того момента, пока он интересуется, нет ли новостей о моем отце.

— Кстати, он тоже позвонил в Рождество. У него есть дочь, которую он обожает. К сожалению, он не жаждет встречи так, как я. — Мне сразу становится стыдно за свои слова. Нельзя ревновать отца к сестре. Она болеет, в такой ситуации я должна проявить милосердие и сочувствие.

— Вы не договорились о встрече?

— Нет. Зои простудилась, поэтому не может никуда ехать, и Джон не хочет, чтобы я приехала и принесла какую-нибудь новую инфекцию.

— И вы восприняли это как отказ. — Голос становится еще мягче.

— Да, — шепчу я в ответ и тру переносицу. — Я-то уже представляла, что он вылетит первым рейсом в Чикаго. Может быть, он не хочет расстраивать Зои моим появлением? Кто знает? Возможно, я невообразимая эгоистка, но я так долго ждала этого дня. Я мечтала, что у меня будет отец. И сестра, конечно. Зои моя единокровная сестра.

— Разумеется.

— Я чувствую себя… чувствую так, словно долго готовила подарок, а его отвергли. Я пытаюсь всучить ему подделку, тогда как он без ума от оригинала. — Сжимаю веки, чтобы не расплакаться. — И хуже всего, что я ревную его к Зои. Понимаю, что не должна, но ничего не могу поделать.

— Наши чувства не понимают слова «должен». Они возникают неосознанно. — К моему горячему лбу словно прикладывают смоченное в холодной воде полотенце. — Ваш отец беспокоится о вашей сестре больше, чем о вас.

Стараясь сдержать слезы, обмахиваю лицо рукой.

— Угу. — Взгляд падает на часы. — Бог мой! Уже почти девять, вам пора.

— Брет, ваши чувства совершенно естественны. Как здоровый человек вы тянетесь к отношениям, которые дадут ощущение покоя и защищенности. Вы возлагали большие надежды на то, что вновь обретенный отец даст вам все это. Возможно, так оно и будет, но существуют и другие способы.

— Пропишете мне ксанакс и валиум?

— Нет, — тихо посмеивается он. — Лекарства вам ни к чему. Вам не хватает любви — любви отца, любовника, возможно, даже самой к себе. Это естественная потребность человека. Поверьте, ваш случай не самый сложный, поскольку вы понимаете, чего вам не хватает. Большинство людей отказывается это признать. Лишенные любви люди уязвимы, но только здоровые люди способны признать, что уязвимы.

— В данный момент я не чувствую себя вполне здоровой, но, поскольку вы профессионал, готова поверить вам на слово. — Попутно открываю ежедневник и вижу, что в девять пятнадцать у меня занятия с Аминой. — Извините, мне надо идти. Да и у вас пациент. Спасибо за сеанс, доктор. Думаю, счет я получу немаленький.

— Все возможно, — смеется он. — Или вы сможете как-нибудь со мной пообедать?

От неожиданности я замолкаю. Доктор Тейлор пытается за мной ухаживать? Я никогда еще не встречалась с мужчиной намного старше меня. Впрочем, сейчас я не встречаюсь и с ровесником. Может ли Гарретт стать для меня тем, кем стал Майкл Дуглас для Кэтрин Зета-Джонс? Или Спенсер Трейси для Кэтрин Хепберн? Лихорадочно обдумываю ответ, он должен быть умным и обнадеживающим, дать понять, что дверь можно считать открытой, даже если это маленькая щелка.

Процесс занял слишком много времени.

— Что ж, поезжайте работать, — произносит Гарретт голосом скорее начальника, нежели друга. — Прошу вас, позвоните мне после урока с Питером.

— Да-да, разумеется.

Вместо того чтобы продолжить разговор о совместном обеде, я поспешно прощаюсь, и через секунду связь прервана.