Первородный сон - Владислав Селифанов

показались бледные кисти рук с неимоверно длинными чёрными когтями. В этот момент Вельсиолл оказался рядом с ним. Он раскрыл ладони, развернул их параллельно земле и выкрикнул короткое заклинание, вызвав Зелёную бурю. Первый над Цветками спокойно улыбнулся. Обнажил красивые ровные, но при этом блестящие чёрные зубы, и закрыл глаза.

Тьма охватила Вельсиолла.

– Что случилось?

Улианта открыла глаза. Она лежала на руках Теольминта и увидела его полное тревоги лицо, закрывавшее её от сияющего солнца подобно тёмной туче.

– Ты упала с дерева. – Ответил Теольминт и, видя, что всё в порядке, выпрямился в полный рост, отчего в глаза девушки брызнул яркий полуденный свет.

Подчиняясь воинской выучке, эльтасмирии прижались спинами друг другу и огляделись по сторонам. Такого яркого солнца они не видели с первого дня пребывания на острове. Несколько мгновений их глаза привыкали, прежде чем смогли увидеть поляну, ставшую в одночасье весьма оживлённым местом. Теперь они стояли на обочине широкого тракта, по которому, вздымая в воздух пыль, скрипели телеги, шли путники, скакали всадники. Руины обратились в статное двухэтажное строение отнюдь не кхатазского стиля. К нему примыкал большой постоялый двор, характерный для караванных трактов срединных земель Западного Биртронга. Улианта и Теольминт переглянулись, в их глазах проскочило удивление, а затем и молчаливое единое решение.

Перейдя через оживлённый тракт, они зашли в широкие ворота постоялого двора. Внутри вслед за орущими курицами бегали огромный котяра и женщина с корытом. На первом этаже, судя по привязанным лошадям, располагался трактир. На его каменных ступенях, изготовленных из древних мраморных колонн, лежал пьяный орк, стойко сопротивляющийся пинкам конюха, пытавшегося разбудить его.

«Всё это выглядит как декорации первосортного представления. Словно постановщик покопался в моей памяти и собрал образцовый постоялый двор прошлого». – Подумал Теольминт, но вслух произносить не стал, боясь, что морок обернётся чем-то более опасным.

Он посмотрел на Улианту и понял, что она думает то же самое. Они отряхнулись от придорожной пыли, поправили своё снаряжение и двинулись через двор к дому. Выезжающие на конях люди и нелюди не обращали внимания на пару путников. Однако стоило им коснуться мраморных ступенек как женщина с корытом, а вслед за ней и конюх, застыли, раскрыв рты. Теольминт гордо поднял нос вверх, посчитав это эффектом от своего любимого плаща.

– Эльфы! – Охнула женщина, и, бросив корыто, из которого высыпалось зерно, поспешила внутрь трактира.

– Эльфы! – крякнул конюх и скрылся за углом дома.

– Штааа? Хдеее? – Зарычал пьяный орк, лежащий на ступенях, и поднялся на ноги.

Стоял он нетвёрдо, но налитые кровью глаза смотрели по-звериному. Он зарычал, вытащил из-за пазухи кривой нож и кинулся в бой. Теольминт выхватил лук и оглушающую стрелу, вместо острого наконечника у которой имелся стальной шарик со срезанной стороной. Дальнобойность у такой стрелы была, мягко говоря, небольшой, но она была незаменима для столкновений, в которых не нужно было проливать кровь. Стрела прилетела орку точно в лоб. Взмахнув руками и взбрыкнув ногами, он рухнул на спину и больше не шевелился.

– Он жив? – Спросила Улианта, заранее зная ответ.

– Такой стрелой и кошку то не убьёшь, не то, что этого…

Теольминт подобрал стрелу и хотел было зайти в трактир, но этого не случилось. Из здания выбежали трое орков, пара пёсьеголовых гноллов и хмурый хафлинг, на котором висели крест-накрест две перевязи с метательными ножами. Из-за угла, услышав шум подоспевшей подмоги, показался конюх с оглоблей в руках…

Вельсиолл стоял на богато украшенном балконе мраморного дворца. В нескольких шагах от него пел соловей, заточенный в золотой клетке. С балкона открывался вид, заставивший сердце архонта биться сильнее. Внизу благоухали сады, разбитые с великолепным чувством прекрасного и пониманием законов гармоничного флористического соседства. Чуть ниже к побережью раскинулся большой город. В морском порту, что виднелся вдали, благородно покачивались могучие корабли, а в море их было ещё больше – все они ждали разрешения на вход в акваторию города. Вельсиолл понял, что он оказался в древнем городе Кхатаз незадолго до того, как он стремительно разросся в империю, грамотно использовав возможности, открывшиеся после катаклизмов Обновления Мира.

– Присаживайтесь, выпейте со мной бамбукового чаю. – Раздался приятный мужской голос.

Архонт повернулся. За резным столиком сидел тот самый человек с поляны, только он не имел когтей, а держал в ухоженных руках чашку ароматного напитка. Вельсиолл принял приглашение, понимая, что предстоит беседа и он на чужой территории, а посему следует быть вежливым.

– Благодарю, не откажусь… – Архонт замялся, не зная как обращаться к собеседнику.

– Правитель Шан! – Улыбнулся человек. Зубы его были ровные, красивые, но чёрные. Вельсиолл вдруг вспомнил, что чернение зубов, так же как и белая пудра на лице – дань старинной моде восточных государств Западного Биртронга. Затем ему показалось, что это воспоминание навеяно извне, чтобы погасить возникшее недоумение. Кхатаз улыбался открыто и дружелюбно, но его глаза оставались холодными. Он пристально, не моргая смотрел на гостя, и Вельсиолл понял, что не сможет проникнуть в память этого человека.

– Меня зовут Вельсиолл Иден`Гвейон, архонт Дома Весеннего Шторма. – Представился он.

Правитель Шан задумчиво поднял брови.

– Как вам мой чай, архонт?

– Ваш чай превосходен, правитель Шан.

– Вот и военачальник Минь так говорит. – Рассмеялся собеседник.

– Не имею чести знать. – Ответил Вельсиолл.

– И это к лучшему… для вас.

– Ваш город прекрасен и погода тут не в пример лучше, чем в лесу, через который мы идём, но хотелось бы всё-таки узнать, чем обязан…? – Вельсиолл внимательно посмотрел на собеседника. – Моя спутница назвала вас Разочарованным духом. Первым над цветками.

Правитель Шан перестал улыбаться, но лицо его сохранило мирное выражение. Затем он ответил:

– Я – правитель Шан. Остальные же пусть зовут меня, как им вздумается.

Вельсиолл промолчал. Сидевший перед ним человек был реальной исторической личностью. Однако, поскольку он жил более трёх веков назад, то он не мог быть живым в классическом понимании этого слова. Следует предельно внимательно вести разговор. Тем временем правитель Шан продолжил:

– Старой дорогой не следует пользоваться, если нет на то очень веских причин. У вас они есть?

– Следи за мелким! – Шепнул Теольминт, убирая лук за спину, и выставляя перед собой на первый взгляд пустые руки, пряча зажатые в кулаках корамбиты. «Мелким» он назвал именно хафлинга, ведь эти низкорослые убийцы славились непревзойдённым искусством метания ножей, игл, кинжалов и прочих миниатюрных видов оружия.

– Нам надо поговорить, Теольминт. – Сказала Улианта, встав с ним плечом к плечу.

От этих слов эльтасмирий вздрогнул, словно рядом пролетела стрела.

– Может быть, ты выбрала не самый удачный момент? –