Мой метод: начальное обучение - Мария Монтессори

История Ньютона очень проста. Он лежал под деревом, и вдруг на него упало яблоко. Он подумал: почему яблоко упало? Из такого элементарного случая возникла теория падения тел и всемирной гравитации.

Изучая жизнь Папена, поражаешься его эрудиции, поставившей ученого в один ряд с самыми образованными людьми того времени. Медик, физик, математик, он был титулован университетами Англии и Германии, а для человечества оказался полезен и велик, благодаря тому, что обратил внимание на обыкновенное явление: кипящая вода приподнимает крышку кастрюли. «Пар, — подумал Папен, — это сила, которая смогла бы двигать поршень, как сдвигает сейчас крышку кастрюли, и стать движущей силой машины». Знаменитая кастрюля Папена — волшебная палочка в истории человечества, которое, благодаря ей, теперь работает и путешествует без устали. Сколько подобных волшебных открытий рождается в смирении и преобразует затем огромный мир.

Своим рождением они напоминают живых существ, возникающих из двух незаметных, микроскопических клеток, чье слияние неизбежно приводит к возникновению сложного организма. Ясно воспринимать, логично соединять увиденное — вот работа развитого ума. Она характеризуется особой силой воли, заставляющей ум сосредоточиться на предмете (состояние, сходное с медитацией, — отличительный признак гения).

Как из зародышевых клеток возникает существо, так начинается деятельная внутренняя жизнь. Говорят, от гениального мышления обычный ум отличается не формой, но силой. Сильная жизнь порождает маленькие искры интеллекта, раздувает их до невероятных размеров. Если начальные интеллектуальные порывы возникнут в человеке слабом, зависимом, неспособном усердно и героически трудиться, они (как часто бывает) останутся незамеченными. Итак, все, что укрепляет внутренний мир человека, может вывести его на путь гениального открытия.

По сравнению с интеллектом, это незначительная работа, но она должна быть выполнена ясно, без лишних сложностей. Простота приводит к открытию. Простота, как и правда, всегда голая. Мы нуждаемся в немногом, но это малое — могучая целостность. Все остальное суета.

И чем больше суеты, то есть бесполезного загромождения ума, тем меньше ясности, собранности, а значит, трудно, невозможно не только рассуждать, но даже воспринимать реальность, видеть.

Было бы интересно рассмотреть типичные интеллектуальные ошибки, препятствующие продвижению нового открытия, способного облегчить человеческую жизнь, мешающие признать существование очевидных фактов только потому, что эти факты пока неизвестны.

Давайте посмотрим, как была открыта малярия. Честь данного открытия принадлежит англичанину Россу (малярия у птиц) и итальянцу Грасси (малярия у людей). Выяснили, что плазмодий малярии, вызывающий заболевание, передается и животным, и людям особой разновидностью комара. Каково же было состояние науки накануне открытия?

В 1880 году Лаверан описал микроорганизм, разрушающий у животных красные кровяные тельца и вызывающий своей жизнедеятельностью повышение температуры. Дальнейшее изучение подтвердило и уточнило эти данные, Plasmodium Malariae был признан всеми. Также признали, что эти микроорганизмы сначала размножаются делением, то есть из одной клетки получается множество других, идентичных первой, а затем они превращаются в разнополых особей, мужских и женских, неспособных к делению по отдельности, им необходимо соединиться, чтобы организм возобновил свой жизненный цикл.

Лаверан заметил, что в крови людей, излечившихся от малярии, находится много кровяных телец не круглой формы, какая присуща плазмодию, а полукруглой или вытянутой. Он счел их трансформацией плазмодия, поскольку они утратили форму и не вызывали малярии, и классифицировал как выродившиеся организмы, деформированные, обессиленные переизбытком работы, ранее исполненной. Эти тельца получили название «дегенеративные формы Лаверана».

В 1900 году открыли способ передачи малярии и «дегенеративные формы Лаверана» признали разнополыми особями в репродуктивный период, не способными соединяться в крови человека, им нужно обязательно тело комара, чтобы породить новых существ. Можно спросить, почему Лаверан не узнал разнополые формы и не определил фазу слияния плазмодия? Если бы он думал о полном жизненном цикле простейших, то, конечно, узнал бы их, но он живо интересовался теорией Мореля о вырождении человека, и переход от таких далеких теорий к объяснению жизни плазмодия показался ему гениальным. Словом, гениальное решение, хитроумное обобщение помешали Лаверану увидеть истину.

В подобных ошибках мы узнаем особого рода гордость и легкомыслие. Однако нас занимает кое-что поважнее. Как сотни и тысячи ученых всего мира приняли с закрытыми глазами ошибку Лаверана? Почему никто не оказался достаточно независимым, чтобы самостоятельно изучить проблему? Что за инерция ума? Почему она возникает у людей? Все эти последователи не разглядели проблему, лежащую прямо у них под носом, потому что она была еще не решена. Конечно, у них не было никакого предчувствия славы, прогресса, блага для человечества, связанного с решением данной проблемы, если препятствие остановило их мысль, сказав: «Реши меня!»

Они безразлично прошли мимо, аплодируя «гениальному решению Лаверана», повторяя за ним: «Это дегенеративные формы». Пустой домысел увлек за собой целую толпу людей, неосознанно отрекшихся от собственной индивидуальности.

Еще один факт заключается в том, что кровеносная система — это закрытый сосуд. Выстилающий эпителий непроницаем даже для крупных молекул, тем более для простейших. Этот очевидный и всем известный факт должен был заставить ученых задуматься: как простейшие (возбудители малярии) попали в кровоток? Со времен Гиппократа, Плиния, Цельса, Галлена так уверенно говорили, что повышение температуры вызвано ядовитой атмосферой малярийных мест, опасным утренним и вечерним воздухом, что до последних лет, до самого открытия, выращивали в малярийных областях эвкалипты, думая, что они дезинфицируют воздух. Почему никто не спросил себя, как из воздуха плазмодий попадает в кровоток? Каким оцепенением был охвачен ум специалистов по интеллектуальной работе? Какое огромное скопище умов — и ни одной индивидуальности!

Наконец Росс открыл, что птицам малярия передается особыми комарами. Вот, наконец, основной довод, породивший знание истины. Если птицы заражаются от комаров, то и у людей все должно быть так же.

Простое рассуждение, но оно, как дорожный указатель, ведет нас прямо к открытию. Можно верить, что в малярийных районах воздух прекрасен, а почва плодородна. Можно дышать этим воздухом с утра до вечера и оставаться здоровым! Только избегайте укусов насекомых. Целые толпы крестьян, погубленных малярийной анемией, могли бы защитить себя простым накомарником.

Однако после такого головокружительного успеха хочется упрекнуть некоторых премудрых ученых. Почему вы не открыли это раньше? Разве вы не знали о жизненном цикле простейших? Разве не повторяли, что кровеносная система закрыта, непроницаема для микроорганизмов? Разве не естественно было предположить, что только кровососущие насекомые могут переносить заразу?

Сколько ученых почувствовали, что слава прошла совсем рядом, близко, а они стояли, не шелохнувшись, опечаленные, как путники близ Еммауса, повторяя друг другу (а Учитель уже исчез, неузнанный): «Не горело ли в нас сердце наше, когда Он говорил нам на дороге и когда изъяснял нам Писание?»

Как тяжело думать: «Мы столько трудились, чтобы забить хламом умы, а нужно было только стать смиренными и независимыми. Мы же, напротив, наполнялись мраком, и луч прозрения не смог проникнуть в наши умы».

Рассмотрим факты покрупнее.

С античных времен люди на собственном опыте убедились, что с неба могут падать небесные камни. В самых древних китайских хрониках описано падение аэролита. Средневековье и Новое время — все чаще появляются записи об аэролитах. Наконец необычные явления, отмеченные в преданиях, соединились с наблюдениями очевидцев. Метеорит, упавший на землю в 1492 году, послужил Императору Максимилиану I прекрасным поводом для начала христианской войны против турок. Однако до конца XVIII века ученые мужи это явление не признавали. Близ Аграма в 1751 году упал крупный метеорит весом около 40 кг. Его поместили в Музей минералогии Венского Двора и тщательно описали. А вот что сказал по этому поводу немецкий ученый Штутц в 1790 году: «Люди, не сведущие в естественных науках, верят, что кусок железа упал с неба. Даже те, кто получил немецкое образование, поверили в это и продемонстрировали тем самым свое абсолютное невежество, еще царящее в массах, в вопросах естествознания и физики. В наше время непростительно допускать даже относительную правдоподобность таких выдумок».