Жизнь и свобода. Автобиография экс-президента Армении и Карабаха - Роберт Кочарян

поехал в Болгарию и там на пляже увидел мотодельтаплан, на котором катали людей. Дельтаплан, да еще и с мотором! Валера тут же загорелся, купил себе такой же и привез в Армению. Дельтаплан его вдохновил! Ведь брат с детства мечтал быть летчиком, но свою мечту так и не осуществил. К тому же, летая, он мог забыть о тех ограничениях, которые постоянно ощущал на земле из-за ранений.

С того дня Валера каждую неделю регулярно ездил на машине в Арзни, маленький городок, где была полоса для спортивных самолетов, и летал. Часто приглашал с собой друзей, сажал их рядом, катал. Вскоре он полностью освоил мотодельтаплан, и ему стало скучно просто летать. Брат решил научиться разным сложным фигурам пилотажа. Отличный водитель, теперь он стал таким же дельтапланеристом. Обожал рискованные трюки – например, вогнать дельтаплан в крутое пике, а потом резко взмыть наверх. Наверное, ему нравилось ощущение свободного падения. В один из первых январских дней 1999 года Валера в очередной раз поехал летать. Сделал круг над горами, потом, как обычно, резко спикировал, но, когда попытался выйти из пике, что-то случилось. Может быть, он слишком круто взял вверх, а может, внезапно дунул сильный встречный ветер. Дельтаплан перевернуло, его крылья сложились, и он рухнул на землю.

Валера погиб.

Взятие Шуши

После Ходжалу мы провели серию успешных военных операций, которые позволили нам установить контроль практически над всеми азербайджанскими селами – опорными пунктами внутри Карабаха – и разблокировать дороги везде, кроме Шушинского района. Это давало нам бóльшую свободу действий, но общая блокада Карабаха продолжалась. Связь с Арменией, а значит, и внешним миром осуществлялась лишь несколькими вертолетами Ми-8. Они доставляли самое необходимое, в основном горючее и боеприпасы, и каждый полет проходил на грани риска: в любой момент вертолет могли сбить.

Обстрелы, идущие из Шуши, многократно усилились после переброски туда нескольких ракетных установок «Град». Из высокогорной Шуши, расположенной всего в шести километрах по прямой от Степанакерта и на четыреста метров выше него, город был виден как на ладони, до мельчайших деталей, и каждый дом, каждая улица представляли собой идеальную мишень. Стреляющие корректировали огонь на глаз, они и без приборов отлично видели, куда попали снаряды. Впрочем, стреляли бессистемно, беспорядочно и жестоко, стреляли днем и ночью, с очевидной целью – стереть Степанакерт с лица земли. Говорят, что азербайджанские военные иногда даже просто развлекались таким образом, и один из них (офицер Азай Каримов) позднее рассказывал в интервью, которое часто цитировали в различных СМИ: «Любой мог проснуться утром с похмелья, после ночной попойки, пойти к орудию и стрелять, стрелять, стрелять по Степанакерту без цели, без каких-либо координат – куда-нибудь да попадешь».

Еще совсем недавно в перерывах между обстрелами степанакертцы выбирались из подвалов на улицы, что-то ремонтировали, восстанавливали, пытались наводить порядок; теперь все это стало невозможно да и бессмысленно. Огонь велся беспрерывно, лишь иногда вдруг неожиданно затихая на короткое время, может, на час – наверное, когда солдаты отвлекались на обед. Каждый день приносил новые жертвы, и люди покидали свои убежища лишь по острой необходимости. Город разрушался на глазах, ни в одном из пока еще уцелевших домов в окнах не осталось стекол. Мы уже давно жили без света и тепла, с острым недостатком еды, а теперь к этому добавилась новая проблема: ходить за водой стало рискованно. Удивительно, но даже в эти тяжелейшие дни карабахцы мужественно переносили все невзгоды. Никаких жалоб, стенаний. Даже убитых стали хоронить почти без слез. Видимо, и впрямь наше упрямство какое-то особенное, даже иррациональное.

В такой атмосфере взятие Шуши стало всепоглощающей идеей, и чем больше оттуда стреляли, тем навязчивее эта идея становилась. Мы должны были взять Шушу, чтобы остановить уничтожение Степанакерта. Мы должны были взять Шушу, чтобы двинуться дальше, на Лачин, пробить дорогу на Армению, от которой мы уже давно были отрезаны, и выйти из многолетней истощающей блокады. Кроме того, захват Шуши – древней столицы Карабахского ханства, города с драматической историей, принадлежность которого издавна вызывала много споров и конфликтов между нами и Азербайджаном, – имел и политическое значение. Наконец, Шуша была важна и стратегически: она находилась в центре, в самом сердце Карабаха. Но у нас, жителей Степанакерта, в мае 1992 года была своя причина брать Шушу: эти бесконечные обстрелы всех достали.

Взять одну из самых неприступных крепостей в мире с точки зрения военного искусства крайне сложная задача. Когда-то Шуша выдержала две долгие осады персидских войск: в 1795 и 1826 годах. Место для строительства древнего города, раскинувшегося на горном плато, выбрали не случайно – с трех сторон он окружен ущельями, а подход к нему преграждают отвесные скалы. С четвертой стороны Шушу защищают крепостные стены. Военная наука считает, что победа при подобном штурме предполагает огромные потери и в принципе невозможна без значительного силового превосходства над противником. Никаким превосходством мы не обладали и понимали, что перед нами стоит не самая простая задача, но выбора у нас не было.

Весть о скором штурме Шуши облетела город мгновенно. Из добровольцев, желающих вступить в отряды, образовались очереди – записываться пришел чуть ли не весь город. Непрерывные обстрелы Степанакерта до такой степени допекли жителей, что каждый считал своим долгом принять участие в операции. Приходили и очень юные ребята, и совсем старики: никто не хотел оставаться в стороне, считая делом чести быть вместе со всеми. Стариков пытались отговаривать: мол, отец, ты свое уже отвоевал, побереги себя! – жгучая обида в ответ: «Если я от снаряда погибну на улице или в подвале, мне почетнее смерть будет, что ли?» Давали оружие и им, формируя из них отдельные отряды.

Это стало мощным кульминационным моментом, общим единым эмоциональным порывом, захватившим людей. Точно так же, как люди всем миром терпеливо сносили лишения и тяготы под постоянно сыпавшимися на город снарядами, так и всем миром были готовы идти в бой. Словно одна на всех, общая чаша терпения в один момент переполнилась и выплеснулась наружу, обернувшись потоком народного гнева, способным снести всё и всех на своем пути. Эти настроения со скоростью урагана разнеслись по всей Армении, став поистине общенациональной идеей.

Может быть, потому мы и победили?

Я уверен, что успех любой операции зависит не только от количества накопленных сил, вооружения и боеприпасов – ведь по всем этим параметрам наш противник значительно превосходил нас. Способность одержать победу определяется прежде всего тем, сколько у тебя людей, готовых идти в бою до конца, готовых умереть. В те годы нам казалось, что все население Нагорного Карабаха готово идти