Династия Романовых. Загадки. Версии. Проблемы - Фаина Гримберг

Что касается легенды о тайном браке Елизаветы, то об этом мы расскажем немного позднее.

А покамест перейдем к внуку Петра Великого, сменившему на престоле его дочь.

Петр III – 186 дней, или Оклеветанный принц

Кажется, царствование этого императора было самым коротким. Мы уже говорили о Карле-Питере, родившемся в Киле от Карла-Фридриха, герцога Голштинского и Анны Петровны, старшей дочери Петра Великого. Само имя, данное мальчику, должно было подчеркивать его права на два престола, на две короны – всероссийскую (по матери) и шведскую (Карл-Фридрих был в родстве с Карлом XII). Однако жизнь вовсе не балует мальчика. Через несколько месяцев после рождения он теряет мать. А в одиннадцать лет остается круглым сиротой. Двоюродная тетка Анна Иоанновна проклинает само его существование, для нее этот мальчик – живая угроза упрочению династической линии Романовых-Милославских. В Стокгольме также не рвутся короновать подростка Карла-Питера. И, наконец, наследственные отцовские владения так и остаются урезанными со времени Северной войны: Шлезвиг все еще принадлежит Дании.

Мальчик получает образование, обычное для его времени и происхождения – история, языки, математика, военное дело. Следует особо отметить его любовь к музыке, в которой ему не отказывала в дальнейшем даже его супруга (будущая Екатерина II), нарисовавшая в своих мемуарах его портрет одною лишь черною краской. По свидетельствам других современников, он был недурным скрипачом.

Захватившая престол Елизавета так же озабочена упрочением династической линии Романовых-Нарышкиных, как ее предшественница и соперница Анна Иоанновна заботилась о Романовых-Милославских. Обе были бездетны и потому все династические надежды возлагали на племянников.

Тотчас же по воцарении Елизавета предпринимает шаги для переезда племянника из Киля в Санкт-Петербург. Тринадцатилетний мальчик едет инкогнито (так ехал когда-то в Россию и его отец). Сопровождают подростка два опытных дипломата, Николай Андреевич и Иоганн-Альбрехт Корфы. Елизавета справедливо опасается, что мальчика могут насильственно задержать в Стокгольме или в Копенгагене. Родственники «Брауншвейгского семейства» могут использовать наследника российской новоиспеченной императрицы в качестве заложника, могут потребовать освобождения Ивана Антоновича и его близких.

Однако путешествие проходит благополучно. Зимой 1742 года мальчик прибывает в Санкт-Петербург. В том же году в ноябре вдруг является из Стокгольма делегация с известием об избрании Карла-Питера наследником шведского престола. Но у Елизаветы уже не отнимешь «ее собственного наследника»; она заблаговременно приняла меры: Карл-Питер уже принял православное крещение, теперь он – великий князь Петр Федорович.

Продолжается образование мальчика. Русскому языку учит его дипломат Исаак Веселовский, точным наукам – Якоб Штелин. Последний отмечает способности Петра Федоровича к математике, фортификации и артиллерийскому делу, а также великолепную память.

В 1745 году семнадцатилетний великий князь вступает в брак с шестнадцатилетней принцессой ангальтцербстской, Софией-Фредерикой-Августой, в русском крещении она была наречена Екатериной Алексеевной. Брак этот – следование уже апробированной брачной модели – брак наследника российского престола с немецкой принцессой, отпрыском семейства весьма небогатого. Кандидатура Софии-Фредерики усиленно навязывается Елизавете Фридрихом II прусским, с которым императрицу связывают сложные отношения дружбы-вражды. А мать будущей Екатерины II приходилась родной сестрой принцу Карлу, епископу Любекскому, тому самому, что должен был сделаться супругом Елизаветы, но так скоропостижно скончался… Сохранились письма новой Екатерины Алексеевны, они адресованы прусскому королю, и из них явствует, что юная особа отлично понимала, какую замечательную услугу оказал ей этот умный человек, способствовав ее «русскому браку». Он как бы поставил ее на трамплин, а далее уж она сама исхитрилась сделаться императрицей всероссийской. Романовская концепция часто подчеркивает тот факт, что Петр Федорович ценил Фридриха, «врага России», а Екатерина II, напротив, разорвала якобы унизительный для России договор с Пруссией о мире и военном союзе. Но уже через два года после смерти Петра II Екатерина преспокойно заключила этот договор заново; без лишнего шума, как мы уже отметили. Семейная жизнь юных супругов, кажется, не была особенно счастливой. После рождения сына Павла они и вовсе отдаляются друг от друга. Властная Елизавета не ладит ни с племянником-наследником, ни с его супругой. Новорожденного мальчика она отнимает от родителей и сама руководит его воспитанием, явно намереваясь оставить ему престол. Повторяется, как видим, история взаимоотношений Анны Иоанновны с племянницей и мужем племянницы. Однако по завещанию престол все же оставлен именно Петру Федоровичу.

25 декабря 1761 года император Петр III вступает на престол. В своем первом манифесте он подчеркивает именно то, что он – внук Петра Великого, и обещает «во всем следовать стопам премудрого государя, деда нашего императора Петра Великого». И действительно, недолгое правление Петра III богато, что называется, «первыми шагами»: здесь и меры по развитию промышленности, и меры по созданию условий для развития науки и культуры; именно с воцарением Петра III Ломоносов связывал возможности расцвета науки и культуры в России; и, наконец, Петр III начинает интенсивно реформировать армию… Одним из важных распоряжений Петра III было распоряжение о ликвидации печально известной Тайной канцелярии. Один этот шаг рисует императора как реформатора очень серьезного. Что говорить о «Манифесте о вольности дворянства», согласно которому дворяне имели право служить или же не служить вовсе. (Вспомним, что первый шаг к этой «дворянской вольности» предпринят был еще Анной Иоанновной.) Неизвестно, во что вылились бы в дальнейшем реформы Петра III. Но так или иначе, «Манифест» вписал свою строку в трагическое писание российской истории. С одной стороны, «дворянская вольность», конечно, способствовала развитию дворянской, аристократической культуры, наилучшими плодами этого развития явились, прежде всего, Пушкин, Лермонтов, Жуковский, Баратынский – русский литературный язык и российская словесность. С другой же стороны, та же самая «вольность» дала новый толчок еще более интенсивному развитию крепостного права: «неслужащие» дворяне принялись интенсивно хозяйничать в своих поместьях… Кажется, впрочем, Петр III желал продолжить внутригосударственную политику своего деда в отношении нивелировки сословий, но наверняка сказать трудно. Во всяком случае, едва ли он намеревался отменить или смягчить крепостное право. Едва ли…

Однако фактически все начатые Петром III реформы не получили дальнейшего развития в царствование Екатерины II. Почему? Попытаемся понять хотя бы на примере попытки армейских реформ Петра III. Реформы эти были весьма рациональны. Так же, как некогда Петр I обращает внимание на устройство западноевропейских армий, так же его внук берет за образец целый ряд рациональных моментов в устройстве армии германской, прусской. Реформируется устройство армии, полков, батальонов и рот. Вводится более рациональная военная форма. Особое внимание уделено медицинской помощи, полковым лекарям. Начинается борьба за ликвидацию непомерных обозов, тормозивших мобильность армии. Предполагается проводить военные учения, держать армию в постоянной боевой готовности. Составлен «Строевой Устав пехотного полку для Российской Императорской армии». Однако устав этот до армии так и не дошел… Но все же, почему?

Да, Петр III желал действовать «как лучше». Но своеобразие величия Екатерины II, вероятно, заключалось в том, что она знала, понимала, «как надобно действовать». Она принялась всячески муссировать пресловутую «антипатриотичность» своего супруга, хотя ведь и его дед, Петр Великий, перенимал устройство армии у своих европейских противников. Далее Екатерина отлично воспользовалась тем, что попытка Петра III интенсифицировать военную подготовку вызвала раздражение привилегированных гвардейских полков, уже привычных к вольготной, почти как в прежних стрелецких слободах, жизни. Тотчас же после смерти Петра Великого выявилась роль гвардейцев в начавшейся чехарде переворотов и узурпаций. Екатерина совершенно справедливо полагала, что гвардейцы еще пригодятся ей именно в этом качестве «помощников» и потому следует не раздражать их, а, напротив, ласкать и баловать. И, кроме всего этого, Екатерина понимала, как должна развиваться армия империи – не «качественно», а «количественно». Петр I дал российской армии корабли, пушки и рекрутский набор. Екатерина II поняла, что в армии растущей империи вполне возможно экономить на модернизации вооружения, на провианте и обмундировании. Ведь все равно главная сила этой армии – не пушка, не штык, не автомат и не ракетная установка, а всегдашний бесправный Андрей Иванович, это он будет переходить в немыслимых условиях через Альпы и закрывать своим живым сердцем амбразуры. И чем больше их в армии, безответных, бесправных, тем легче побеждать.