Волшебная сила любви - Патриция Мэтьюз

Его размышления прервали громкие голоса. Он оглянулся на столик у самого входа в таверну, где сидел дюжий детина. Рядом стояла Энни. Детина тянул девушку за руку, пытаясь усадить к себе на колени.

Арман узнал его. Это был рыбак по имени Б рок, хамоватый, неотесанный англичанин. Трезвым его Арман никогда не видел. Сейчас Брок, разумеется, тоже был пьян.

Какое-то время Арман просто смотрел. Его даже слегка забавляло то, как Энни сопротивлялась. Она что-то сердито сказала здоровяку, а тот, заливаясь смехом, стал тянуть ее еще сильнее. Отчаявшись вырваться, Энни с размаху ударила его ладонью по бородатому лицу.

Брок заревел от злости и больно скрутил ей руку. После чего все-таки усадил к себе на колени.

Арман, не думая, вскочил на ноги. Гнев, злость, отчаяние, ожесточение – все это кипело в нем, он был сейчас как котел, переполненный паром, готовый вот-вот взорваться. Арман стремительно направился через зал.

– Отпусти ее, скотина!

Брок с трудом приподнял веки и посмотрел на неге затуманенными глазами.

– Пошел прочь, парень. Не лезь не в свои дела.

– Я снова повторяю… отпусти ее.

– Пошел к чертям собачьим! За те деньги, которые я здесь сегодня потратил, можно позволить и немного удовольствия.

Не произнеся больше ни слова, Арман схватил этого мужлана за широкое запястье и с силой сжал. Видимо, ему было больно, потому что Брок замычал и ослабил захват. Этого оказалось достаточно, чтобы Энни смогла освободиться. Она поспешно удалилась.

Брок вперил в Армана красноватые глазки.

– По какому праву ты суешь свое рыло в мои дела? Да я сейчас разобью тебе башку!

Уперевшись обеими руками о стол, Брок начал подниматься. Поднимался он медленно, а когда почти встал, Арман схватил со стола тяжелую кружку из-под эля, поднял обеими руками и обрушил на его голову. Кружка разбилась вдребезги, так, что по столу и по полу разлетелись осколки, а Брок медленно обмяк и, сломав под собой стул, повалился на пол.

Несколько мгновений Арман стоял над ним, выжидая, но тот не шевелился. Густые спутанные волосы рыбака начали намокать кровью. Арман наклонился, взял его за ноги и потащил к двери. Затем он выволок Брока на улицу и тут же вернулся, отряхивая руки, с выражением свирепого удовлетворения на лице. Казалось, что он радуется поводу дать выход своему ожесточению.

У дверей его встретила Энни.

– Спасибо, сэр. Бог знает, что бы мог этот Брок сейчас натворить. Низкий тип!

Арман улыбнулся:

– В данный момент он уже ничего не натворит. Могу поспорить, Энни, сегодня вечером он тебя вряд ли побеспокоит.

Арман возвратился к своему столу и допил ром. Но ему показалось мало, и он подал знак Энни принести еще. Она приблизилась к его столу и произнесла извиняющимся тоном:

– Мы закрываемся, господин Молино. Вы же видите, здесь уже никого не осталось, кроме вас.

Арман оглянулся и, убедившись, что она права, поднялся на ноги.

– В таком случае – ладно. Я и так уже принял достаточно. Пришло время отправляться в Ле-Шен.

– Зачем вам отправляться верхом так поздно? – Она посмотрела на него в упор. – У меня наверху есть комната. Если вам будет угодно, можете переночевать здесь.

Он пристально посмотрел на нее. В конце концов, она девушка чистая, весьма даже привлекательная и определенно желающая его общества. Он вдруг вспомнил Ребекку, и в нем сразу же возникло желание. «А почему бы и нет? Похоже, никому больше я не нужен, и остаться сейчас здесь с ней куда лучше, чем отправляться по такому холоду ночью домой и ложиться в одинокую постель».

Он наклонил голову:

– Твое приглашение принято, Энни.

Через несколько минут он поднимался по шаткой лестнице вслед за Энни, не отрывая взгляда от ее покачивающихся бедер. Ночь была промозглая, со стороны бухты дул холодный ветер. Арман поежился. Энни на ощупь открыла дверь и ввела его в небольшую комнату с чистой заправленной постелью и полотенцем, которое висело на крюке, вбитом в стену. Кроме кровати, никакой мебели в комнате не было. Даже стула.

Она с улыбкой повернулась к нему:

– Я знаю, ты привык к лучшей обстановке, но по крайней мере я стараюсь, чтобы здесь было чисто.

– Этого более чем достаточно, – чуть слышно отозвался он.

Она подошла к нему ближе – настолько близко, что он мог почувствовать исходящий он нее жар, – засунула ему под рубашку руки и стала блуждать пальцами по груди.

– Каждый раз, когда ты приходил, я смотрела на тебя и восхищалась: какой красивый молодой джентльмен!

– Так думают очень немногие, – пробормотал он. Он взял в ладони ее лицо и приблизил свой рот к ее рту. К его удивлению, на вкус ее рот оказался очень приятным. От прикосновения ее полных грудей, прижатых к его груди, в нем окончательно разгорелось желание.

Через мгновение они были в постели. Она каким-то образом уже успела раздеться и теперь помогала ему расстегнуть брюки.

Арман был снова удивлен – на этот раз неистовости ее отклика. Причем он чувствовал, что это была не притворная, а подлинная страсть.

Входя в нее снова и снова, он как будто освобождался от своей боли и гнева, которые не мог выразить словами. Но она не роптала, а напротив, давала понять, что испытывает удовольствие, поднимая высоко вверх нижнюю часть тела, чтобы встретить его толчки, пока наконец не застонала и не прилипла к нему, обхватив его талию ногами. И тут же страсть самого Армана тоже достигла кульминации. Он громко захрипел и начал содрогаться.

– Ты все время выкрикивал имя какой-то женщины, – мягко проговорила Энни, после того как они некоторое время молчали, лежа рядом друг с другом.

Он напрягся.

– Неужели?

– Да. Что-то похожее на «Ребекка».

Ребекке было очень трудно возвращаться на Берег Пиратов. Она, конечно, умела притворяться, если это было необходимо, но все же долгое время скрывать свои чувства не могла. А в данной ситуации требовалось постоянно лицемерить, играя какую-то роль. Причем роль эту она находила для себя неприятной и обидной до предела. А Эдуард и Фелис ожидали, что она возвратится к ним счастливой молодой женой.

Кроме того, была еще Маргарет. Она не любила пристально наблюдать за другими, но они с Ребеккой были так близки, что Маргарет определенно почувствует что-то неладное, если Ребекка ненароком обнаружит, что несчастна и пребывает в депрессии.

Недели, что они провели с Жаком в Саванне после свадьбы, позволили Ребекке немного оправиться от тяжелого удара. Поскольку никто не ждал, что новобрачные будут наносить визиты или блистать в обществе, то их, к счастью, оставили в покое. Ребекка проводила время, собирая внутренние силы, чтобы постепенно привыкнуть к горькой правде своего замужества. Наконец, полностью восстановив над собой контроль, она стала похожа на озеро, под ровной поверхностью которого кипела и бурлила глубокая обида и боль.