Нечто в воде - Кэтрин Стэдмен

– Я забыла о компьютерах! О компьютерной системе отеля. Мы упустили из виду! Они наверняка ввели наши данные в систему, Марк. Не важно, что мы забрали ксерокопии, информация все равно осталась.

Он отводит взгляд и отстраняется. Надо опять туда идти. Черт! Поняв это, Марк поднимается и начинает расхаживать по комнате. Кто-то из нас должен вернуться и стереть те файлы. Черт, обидно! А я-то думала, мы здорово со всем разделались. Умники! Выставили себя напоказ. Указали на себя пальцем тем, кто наверняка придет нас искать. Не найдя наших документов, они увидят нас в базе данных отеля и поймут, что мы пытались замести следы. Если только… Если мы не вернемся туда прямо сейчас и не сотрем свои имена из системы. Кто-то из нас должен это сделать.

Марк вновь смотрит на меня. У него созрело решение. Он должен идти, и теперь уже один. Я не могу вернуться к стойке, поскольку, согласно нашей легенде, лежу в постели едва живая. Назвалась больной – не высовывайся.

Муж медленно шагает по комнате, размышляя. Несколько минут спустя он направляется в ванную и возвращается оттуда, держа в руке сережку с изумрудами – мой подарок на прошлый день рождения.

– Вот, ты потеряла серьгу. А я пойду ее искать, логично?

По прошествии сорока трех минут он возвращается в номер – усталый, но довольный.

– Готово. Я изменил наши имена, номера телефонов, электронные и обычные адреса. Все.

Одному богу известно, как ему это удалось, однако я знала, что он справится. Слава тебе господи. Я улыбаюсь.

– Надо подумать, что делать с этим человеком из телефона.

Рано радоваться, мы должны обсудить текущую ситуацию. Пока Марк заметал следы, у меня это из головы не выходило.

Муж кивает и садится рядом со мной на диван. Облизывает губы.

– Так. Что нам известно? Давай начнем с этого. Что мы о нем знаем? Или о ней? – спрашивает он.

Нужно хорошенько подумать.

– Телефон российский, сообщения же написаны на английском. Все электронные письма пассажиров самолета были на русском, значит, они наверняка русские, а писали ему на английском, и отвечал он на английском. Рискну предположить, что он либо американец, либо англичанин. Мы не знаем, тот ли это человек, которому принадлежит американский номер. У него может просто быть два телефона. Похоже, он устраивал обмен для людей в самолете с американским номером. Он хотел, чтобы сделка состоялась. Он знает, что мы не пассажиры самолета, а лишь притворились…

Марк вскидывает бровь. Я запинаюсь.

– Гм… ладно… я притворилась…

Марк кивает, и я продолжаю:

– …кем-то из самолета. Он предположит, что мы просмотрели информацию в телефоне, и решит, что мы либо убили тех людей и оставили сумку себе, либо нашли ее и увидели что-то компрометирующее. Так или иначе, мы для него – угроза. Или для них. Они попытаются нас найти.

Марк упирается локтями в колени и хмурит брови.

– Кто-то может отследить сигнал телефона? То есть не сигнал – ты же не использовала сеть, правда? Вай-фай. Могут его как-то отследить?

Хотя он просто думает вслух, я отвечаю:

– Нет! Айфон из самолета не привязан к облачному хранилищу. А найти телефон через вай-фай возможно только с помощью специального приложения или облачного хранилища. Можно отследить место последнего сигнала, но будут координаты, с которых сигнал был получен до посадки либо из самолета. В любом случае до катастрофы. Когда самолет падал, выключенный и упакованный телефон лежал в сумке. Выяснят, что это произошло где-то в Тихом океане, не более.

Я уверена в своей правоте. Марк согласно кивает.

– Значит, единственная ниточка, ведущая к отелю, – вход в электронную почту из бизнес-центра?

Я вижу, что Марк вновь составляет какой-то план.

– Да, айпи-адрес где-то сохранится. Он покажет, откуда зашли в почтовый ящик. Думаю, они смогут все выяснить – наймут понимающего человека, – говорю я.

Они придут, рано или поздно. Не исключено, что они уже вычислили адрес и спешат к нам.

– Хочешь сказать, они идут сюда? – говорит Марк, прочтя это по моему лицу.

– Да, – отвечаю я.

– В таком случае мы уезжаем, – заявляет он, поднимается и шагает к ноутбуку.

– Как?..

– Все нормально, – говорит он. – У нас есть отличный предлог. Ты заболела, у тебя пищевое отравление, и мы сокращаем отпуск, чтобы отвезти тебя домой, к доктору.

Я улыбаюсь. Да, это решит массу проблем.

– Поменяю рейс. Я брал билеты с открытой датой, так что должно получиться. Попытаюсь достать места на завтра. Как тебе план? – спрашивает он.

– Идеально.

Я встаю и иду в спальню – пора собирать вещи. Неохота уезжать, но если – вернее, когда – те люди окажутся в отеле, предпочту находиться где угодно, только не здесь, а лучше всего – у себя дома.

Я достаю чемоданы и вытряхиваю на диван содержимое шкафов. Поднимаю взгляд на верхнюю полку и плетусь в гостиную.

– Марк!

Он отрывает взгляд от экрана.

– Что?

– Мы это оставим?

Я просто спрашиваю. Я уже ничего не знаю: что мы делаем, на каком мы свете. Бежим ли мы от этих людей, или же их грабим.

– Мы ведь не можем просто бросить все в комнате, верно? – спрашивает он. – Иначе нас арестуют по дороге домой. Если и оставлять тут, то нужно спрятать… Под бунгало, например. Или ты имеешь в виду «оставим себе»? Эрин, как только мы улетим, отследить нас будет невозможно.

Он изучает мое лицо. Риторический вопрос.

Два миллиона фунтов.

Мне в этой жизни не так много нужно. Дом, муж, отпуск пару раз в год – я не имею ничего против экономкласса. Тихая, спокойная жизнь. Наша жизнь.

Два миллиона – это полностью выплаченная ипотека. Стартовый капитал на случай, если Марк решит начать свой бизнес, или подушка безопасности, пока он не найдет новую работу. Образование для ребенка, который, возможно, уже растет внутри меня.

Я вспоминаю, как меня стошнило вчера утром. Вариант не исключен. Я уже два месяца не принимаю противозачаточные. Нет-нет, еще рано для симптомов. Я просто слишком увлеклась «пинаколадами» и нервничала. Время покажет.

Как только улетим, нас никто не найдет.

– Марк, ты точно знаешь? А вдруг нас вычислят по полетам? Мы удалили записи в системе отеля, а что, если они сумеют проверить все рейсы на остров? Просмотреть списки прибывших и найти тех, кто не остановился ни в одном отеле?

Марк смотрит сквозь французские окна [26] на угасающий день. Под бунгало плещутся волны.

Отвечает он не торопясь:

– На острове примерно тридцать шесть отелей,