Управление - Андреас Эшбах

что когда-то его карьера вне сомнения начиналась с обработки таких же купюр.

– Это проблема, – произнес он.

– Именно поэтому я здесь, – сказал Леттке. – Чтобы ее решить.

Мужчина, довольно худосочный и с осунувшимся лицом, зачитал правила, применимые в таком случае и, по существу, сводившиеся к тому, что после установленной даты все предоставленные наличные средства должны быть изъяты, а о предъявителе надлежало сообщить в полицию.

– Но у человека с вашей должностью, безусловно, есть определенная свобода действий, – сказал Леттке, когда тот отбубнил свою лекцию. – Если вы решите зачислить деньги, которые вдова героя войны обнаружила в его вещах, на ее счет, то кто вас остановит?

Мужчина уставился на него широко раскрытыми глазами.

– Что ж, послушайте, это не так просто, как вы себе представляете…

– Вы, несомненно, правы, – возразил Леттке, вытаскивая блокнот и карандаш. – Но разве все мы, занимающие высокие должности, не имеем свободы принятия решения по собственному усмотрению? Управление национальной безопасности, например, в котором я работаю, контролирует все массивы данных рейха – в том числе, разумеется, платежные данные. Например, я на свое усмотрение могу распорядиться, чтобы все платежи, совершенные или полученные любым лицом, были проверены на наличие нарушений. Это сделает компьютер, то есть сделает очень быстро, и если есть движения денежных средств, о которых, скажем, не должна ничего знать жена, или компания упомянутого лица, или органы власти, то эти данные гарантированно всплывут… – Он наклонился, осмотрел латунную табличку с именем, которая стояла перед ним на столе, и записал выгравированное имя в блокнот. – Э. Шнайдер, что означает Э., если не секрет?

– Эрнст, – ответил его собеседник и сглотнул.

– Эрнст Шнайдер, – повторил Леттке, продолжая записывать: – Кредитный отдел.

Они пришли к соглашению. Потребовалось несколько бланков, которые Ойген Леттке должен был подписать, и десяток форм ввода данных, их следовало заполнить, затем найденные деньги были зачислены на счет фрау Евсевии Леттке, а банкноты подлежали утилизации надлежащим образом.

Когда Леттке покидал банк, одновременно с ним вышла чрезвычайно элегантная и изысканно одетая дама, она не удостоила его ни единым взглядом, даже когда он придержал для нее дверь. С телефоном у уха она самоуверенно прошла мимо него, спустилась по лестнице и замахала рукой, подзывая такси. У нее были ярко-рыжие волосы и аристократическая бледная кожа, на ней были дорогие украшения, и то, что она не скрывала свои длинные ноги, заслуживало особого внимания. Вся ее снисходительная манера разговаривать с таксистом и ждать, пока он откроет ей дверь, делала ее похожей на аристократку.

Леттке остановился на обочине и смотрел вслед уезжающему автомобилю. Вот бы с такой бабенкой переспать! Такую бы видеть стонущим, вспотевшим свертком перед собой, под собой! Сама идея возбуждала его. Он посмотрел на себя сверху вниз. Хорошо, что на нем было пальто.

– А, в сущности, почему бы и нет? – пробормотал он. Идея оживила его. Хорошо было ставить себе более высокие цели!

Он обдумал возможные варианты. Первым делом, конечно же, нужно было незаметно узнать, кто эта женщина. Это, опять-таки, сказал он себе, легко: она вышла из банка в определенное время – он быстро посмотрел на часы: они показывали 11 часов 26 минут – и разговаривала по телефону. Это означало, что ее телефон активен и зарегистрирован ближайшей к банку радиовышкой, кроме того, в это время должно было состояться телефонное соединение с кем-то еще. Затем она села в такси: это повлекло движение денежных средств, а это также зафиксируется.

Другими словами, женщину однозначно можно было найти.

Он сразу поспешил на работу.

Как только он вошел, его охватило странное беспокойство.

– Что случилось? – спросил он у Ханзена. – Кто-то умер?

Пит Ханзен покачал головой.

– Не. Но тебе надо пойти к начальнику.

– К начальнику? Леттке почувствовал легкий испуг, но не показал это. – К А.?

– Не. Не к главному начальнику. К нашему начальнику.

– К Кенитцеру?

– Ага.

Леттке повесил свое пальто на крючок.

– Так бы сразу и сказал.

Вилли Кенитцер был руководителем его отдела, жилистый мужчина возрастом около сорока, которого все считали резким, напористым парнем, пока он в первый раз не открывал рот и своим шепчущим голосом не разрушал энергичное впечатление. До сих пор Леттке с ним практически не пересекался; бо́льшую часть времени Кенитцер коротал в своем кабинете, позволяя своим людям хозяйничать по своему усмотрению.

Что Леттке вполне устраивало.

– Вы очень часто просыпаете в последнее время, – вкрадчиво произнес Кенитцер, когда тот усаживался напротив него.

Отрицать это было невозможно. У Кенитцера на экране было его, Леттке, время прихода и ухода.

– Да, мне очень неловко, – согласился Леттке, стараясь выглядеть подавленным. – Мне, должно быть, срочно нужно купить новый будильник. К тому же сегодня у моей мамы возникла серьезная проблема, из-за чего мне пришлось отправиться в банк.

– Что за проблема, позвольте поинтересоваться?

– Она нашла крупную сумму наличными в вещах моего покойного отца. – Время от времени приходилось говорить правду, на тот случай, если за ним тоже кто-то следил. Зачисление крупной суммы на счет его матери могло обратить на себя внимание и вызвать вопросы, которых лучше избегать. Поэтому он вкратце рассказал, в чем дело.

– Ах, – сказал Кенитцер, знающе кивая головой. – Хлопотливое дело. Хорошо, что вам удалось с ним разобраться. – Он сложил руки, собрался с мыслями. – Есть еще одно непростое дело. Поэтому я и вызвал вас сюда. Чтобы вы смогли и с ним разобраться.

– Я внимательно слушаю, – произнес Леттке, с облегчением осознав, что ему, судя по всему, не собираются устраивать нагоняй.

– Как известно, у главного управления СД есть агенты в США, – начал Кенитцер. – Этим агентам сегодня ночью посчастливилось подключиться к важному хранилищу данных в Вашингтоне, через которое, по-видимому, проходит бо́льшая часть электронных писем на Восточном побережье. Мы вовлечены в эту кампанию, поскольку у нас есть приказ из Берлина как можно скорее и как можно незаметнее копировать данные и документы, которые становятся доступными. Кроме того, мы должны получать появляющиеся данные, пока сохраняется доступ, а также отслеживать и анализировать электронные письма.

– Ух! – сказал Леттке. Это было непростое дело!

– Тайхман и Фелькерс уже сидят и вместе обдумывают, как действовать дальше. Поскольку вы лучше говорите по-английски, я хочу, чтобы вы приняли участие в работе над этим делом. – Кенитцер откашлялся. – Надеюсь, мне не нужно отдельно подчеркивать, что все это имеет первостепенную важность.

– Нет, это понятно, – ответил Леттке.

Стояла поздняя ночь, когда они наконец были готовы приступить к копированию данных, и, пока они замерев смотрели на экраны, надеясь, что обмен данными по трансатлантическим линиям действительно останется незамеченным, Леттке задался вопросом: съел ли он хоть что-нибудь за день. Он не мог вспомнить. С другой стороны, кругом стояли пустые тарелки, выглядевшие точно так же, как те, на которых в столовой подавали бутерброды.

Но это не имело значения.

– Работает, – хриплым голосом констатировала Розмари Фелькерс.

– Да, – подтвердил Пауль