Управление - Андреас Эшбах

дистанции, сел в тот же автобус, что и она, вышел на той же остановке. Он не беспокоился о том, что потеряет ее из виду; в конце концов, ему было известно, где она живет.

Когда она подошла к входной двери – Кемпфы жили на верхнем этаже четырехэтажного серого многоквартирного дома, – он заговорил с ней:

– Фрау Кемпф?

Она удивленно обернулась.

– Да?

– Можете уделить мне минутку?

Она сделала шаг назад, оглядела его сверху донизу.

– По какому вопросу?

– По такому, – ответил Ойген Леттке и протянул ей распечатку.

Она прочитала текст. Ее глаза нервно засверкали.

– Откуда у вас это?

– У меня это есть, – просто сказал он. – Этого достаточно. – Он указал на дверь. – Я бы предпочел обсудить остальное в вашей квартире.

– Вы из полиции? – поинтересовалась она.

– Нет, – ответил он. – Я хочу вам помочь.

В ее взгляде отражались недоверие и нарастающая паника. Наконец она пришла к единственно возможному заключению, а именно, что у нее нет другого выхода, и сказала:

– Ну хорошо. Проходите.

Она отперла дверь, впустила его и начала подниматься по лестнице впереди него. Леттке наблюдал за ее задницей, которая отчетливо выделялась под тонким пальто, и позволил себе некоторое предвкушение. До сих пор все шло по плану.

Она снова замешкалась, прежде чем отпереть дверь квартиры. Она открыла ее и крикнула:

– Винфрид? Ты уже здесь? – а поскольку по-прежнему было тихо, сказала: – Мой муж вернется домой с минуты на минуту.

– Угу, – ответил Леттке, подождал, пока она освободит путь, и вошел.

Это была небольшая квартира: кухня, спальня, приличная гостиная и туалет. Ванная комната, заметил он, находилась на промежуточном этаже, и они делили ее с жильцами трех других квартир.

– Тогда говорилось, что все записи в дневнике будут защищены моим паролем и никто другой не сможет их прочитать, – сказала она, снимая пальто. Она все еще тяжело дышала после подъема по лестнице.

– Никто, кроме органов государственной безопасности, – ответил Леттке.

Она издала стонущий звук.

– Это… подло. – Она еще раз пробежала глазами текст. – Кроме того, прошло много лет с тех пор, как я это написала!

– Тогда это не было проблемой, – неторопливо сказал он. Ему нравилось постепенно загонять ее в угол. – Но не теперь. Теперь человек, чья голова похожа на мешок, наполненный экскрементами, стал рейхсканцлером и фюрером немецкого народа, и чрезвычайно ранимым по отношению к подобным высказываниям.

– Выискивают нечто подобное? – В ее глазах читался неприкрытый страх.

– Действительно, выискивают нечто подобное. И людей уже отправляли в лагеря из-за более безобидных оскорблений.

Она прислонилась к обрамлению дверного проема, ведущего в гостиную.

– Но что же мне теперь делать? Я думала, что если удалю программу, то все будет стерто автоматически. И если я сейчас снова зарегистрируюсь, это тоже не поможет, не так ли? Я больше не смогу получить доступ к своим старым записям. Во всяком случае, так было, когда я удаляла регистрацию.

– Даже если бы вы это не сделали, вы не смогли бы удалить или изменить запись, – объяснил он. – Записи в дневнике могут быть изменены только в тот день, когда они сделаны, – в этом вся соль программы. Впоследствии их можно только читать. – Он положил руку на грудь и сделал реверанс. – Это означает, что я могу их изменить. Или даже удалить.

В ее лице загорелась надежда.

– О! – воскликнула она. – Вы могли бы это сделать?

– Вот почему я здесь. Чтобы предложить вам это.

– О, это же… это очень мило с вашей стороны, – пробормотала она. Затем подскочила и встряхнулась. – Ну что я за хозяйка! Проходите, садитесь. Могу я вам что-нибудь предложить?

– Да, с удовольствием, – сказал Леттке и проследовал за ее приглашающим жестом в гостиную.

– Кофе? Чай?

– Нет, спасибо. Я предпочел бы… встречную услугу.

Она приостановилась.

– Как вы сказали?

– Я должен что-то для вас сделать, не так ли? – пояснил Леттке. – Что-то, чего я, в сущности, не имею права делать. Не кажется ли вам, что это стоит встречной услуги?

– Ну что вы, конечно, я имею в виду… Но если вы хотите денег, боюсь, мы не сможем предложить вам много…

– Деньги меня не интересуют, – сказал Леттке, выдвинул из-за стола один из стульев и сел. – Но вы – женщина. А я – мужчина. Я предпочел взять это за отправную точку.

Следить за изменениями на ее лице уже стоило всей этой затеи. Как вся надежда и благодарность исчезли, уступив место бурлящей ярости! Как она нахохлилась, словно была готова наброситься на него и разорвать в клочья!

– Так вы один из них! – фыркнула она. – Ну, тогда подождите, пока мой муж вернется домой!..

– Ваш муж, – невозмутимо возразил Леттке, – сегодня находится на пути в Вену. Скорее всего, сейчас он на подъезде к Зальцбургу и вернется не раньше чем послезавтра. – Он сладострастно улыбнулся. – Так что у нас много времени.

Ее гнев испарился, сменившись полным отчаянием. Она вся осела.

– Нет, – прошептала она. – Вы не можете меня принуждать.

– Кто говорит о принуждении? Я делаю вам одолжение, а вы делаете одолжение мне, не более того. Это мое предложение. Вы можете его принять или можете его отклонить. – Леттке расслабил узел своего галстука. Время устроиться поудобнее. – Но дело в том, что если я сталкиваюсь с чем-то подобным – с оскорблением фюрера, – то должен сообщать об этом. Того требует закон против разжигания ненависти. Поэтому, если вы меня прогоните, все пойдет своим чередом. Чтобы это предотвратить, я должен нарушить закон. Подвергнуться риску. Поставить на кон свою должность…

– У меня действительно нет выбора, не так ли? – с горечью констатировала она.

Леттке кивнул:

– Я так это вижу.

Ее наполнила ненависть. Бесподобно. Ненависть заполняла ее, но ей все равно придется ему повиноваться.

Алиса Кемпф ничего не говорила. Просто стояла, глядя на него, тяжело дышала.

– Предлагаю, – сказал Леттке, – начать с того, что вы разденетесь. И очень медленно, если позволите. Не то я потеряю интерес и сделаю по-своему.

14

Хелена забрала домой книгу, которую отдал ей дядя Зигмунд, и провела остаток выходных за чтением.

Что такое программирование, автор объясняла на примере простого рецепта:

Просейте в миску 250 г муки.

В серединке сделайте небольшую ямку.

Добавьте в ямку 1 щепотку соли.

Отмерьте 500 мл холодного молока.

Налейте в ямку немного молока и смешайте с мукой.

В миску разбейте 2–3 яйца и смешайте с содержимым.

Медленно добавьте оставшееся молоко, постоянно помешивая.

Размешивайте, пока не образуется однородное достаточно жидкое тесто, которое стекает с ложки.

Поставьте на плиту сковороду и прогрейте на большом огне.

Поставьте тарелку в теплую духовку.

Повторяйте следующие шаги, пока все жидкое тесто не будет израсходовано:

– Разогрейте в сковороде 10 г топленого масла.

– Налейте половником тесто в сковороду.

– Наклоняйте сковороду в разные стороны, чтобы тесто равномерно распределилось по дну.

– Как только тесто подрумянилось, переверните его на другую сторону.

– Дайте блинчику немного подрумяниться с другой стороны.

– Выложите готовый блинчик на разогретую тарелку.

Рецепт, писала она, представляет собой перечисление простых инструкций, которые, если выполнять их именно в таком порядке, дадут точно прогнозируемый результат: в данном случае 10–12 блинчиков.