Между волком и собакой. Последнее дело Петрусенко - Ирина Глебова

– А что, надо бы нам самим сделать так, чтоб Таня Рёсслер оказалась Хартману очень даже нужна…

Глава 17

Викентий Павлович стал отпускать бороду. Вернее, бородку – небольшую, аккуратную, в русском стиле. Стал это делать вскоре после разговора с тем парнишкой – Шурой Величко. Ещё тогда мелькнула у него мысль, не совсем определённая… Он порылся в своей криминальной картотеке, она хранилась в специальном шкафу в его институтском кабинете. Нашёл одну папку с документами, внимательно пересмотрел все давние записи. Да, это и правда было старое дело – более четверти века прошло. Банда фальшивомонетчиков, за которой безуспешно гонялись в Российской империи, в Польше, и которую он, Петрусенко, помог обнаружить и арестовать в Германии. Умный и находчивый был руководитель у этой банды… Викентий Павлович тихонько засмеялся, вспомнив то театрализованное представление, которое устроил главарь напоследок. И то, как удачно он сам подыграл в этом спектакле.

Но сейчас Петрусенко интересовал не главарь, а другой участник банды. Спокойный, тихий, интеллигентный человек. Одержимый лишь одной страстью, а ко всему остальному – бесстрастно жестокий. Звали его Борис Аристархович Копылов. Да, памятен он был сыщику Петрусенко…

Жил Борис Аристархович в те годы в южном городе Ростове, и смысл его жизни составляло увлечение химией. Когда-то он проучился два года в фармацевтическом училище, но из-за бедности не окончил его. Но именно там он впервые узнал, что такое химические опыты, и с тех пор вся его жизнь сосредоточилась на этой фанатичной любви.

Ещё работая регистратором в попечительской организации, он снял маленький двухкомнатный дом, почти развалюху, и стал оборудовать себе там лабораторию. Жил впроголодь, почти все деньги пуская на приобретение приборов, химических препаратов, книг. И вскоре ушёл с должности для того, чтобы устроиться санитаром в одну из городских больниц. Не просто санитаром, – а именно в больничный морг. Сделал он это с определённой целью, потому что был к этому времени одержим новой исследовательской идеей.

А произошло всё вот каким образом. Борис Аристархович не только покупал научные книги, но и посещал городскую бесплатную библиотеку, временами просиживая там подолгу. И однажды наткнулся на двухтомник под названием «Трактат о ядах, или Общая токсикология». Автором её был француз Матье Жозеф Бонавантюр Орфила – человек, которого до сих пор в научных и медицинских кругах называли «родоначальником токсикологии», хотя этот свой труд он написал ещё в 1813 году. На Бориса Аристарховича книга произвела огромное впечатление. Он решил, что нашёл своё настоящее призвание, что отныне будет заниматься исследованием ядов. А главное – выявлением следов ядов в телах умерших при загадочных обстоятельствах людей. Именно из «Трактата» он сделал такой странный вывод: множество людей не просто умирают – их травят, в основном мышьяком. Мышьяк не имеет особого запаха и вкуса, его легко подмешать в любую еду. А симптомы отравления мышьяком мало чем отличаются от симптомов дизентерии и холеры. Врачи же признавали, что одних данных патологоанатомического обследования очень мало, чтобы определить наличие мышьяка в организме умершего – нужны химические исследования. И Борис Аристархович, вдохновлённый, решил, что его миссия отныне определена!

Нет, он не пошёл со своим предложением в судебные органы или в медицинские учреждения. Помимо того, что он был просто нелюдим, он хорошо понимал, что вызовет со своими предложениями просто насмешки и недоумение. Недоучившийся фармацевт хочет взяться за большие исследования! Это и правда кому-то покажется смешным. И потом, он привык работать в своей собственной лаборатории, никому не подчиняясь, ни перед кем не держа ответ. А главное – Борис Аристархович совершенно не ставил целью изобличать отравителей, помогать правосудию! Ему это было не нужно и совершенно безразлично. Он просто хотел искать следы яда из любви к опытам, к открытиям, к своей химии. И только! Однако, чтобы заняться исследованиями, нужно было иметь доступ к мёртвым телам. И Борис Аристархович довольно быстро нашёл место санитара при морге – не слишком-то много охотников было на эту работу.

Разные люди, окончившие свой жизненный путь, попадали сюда, на прозекторские столы. И знатные горожане, и мещане, и неопознанные тела, найденные просто на улице. Но всех объединяло одно – сомнительные причины смерти. Врачи, препарирующие тела, более или менее точно определяли эти причины. Но санитар, которого за его интеллигентный вид и культурный разговор даже здесь называли по имени-отчеству, очень сомневался в правильности этих окончательных диагнозов. Он был убеждён: больше половины умерших наверняка отравлены! Особенно те, кто при жизни был богат. Ведь отравить человека – так просто!

Борис Аристархович стал приносить из морга домой части внутренних органов мертвецов. Делать это было не трудно, ведь сами патологоанатомы, закончив свою работу, не зашивали тела, оставляли это своим младшим ассистентам. А те не торопились взяться за дело в ту же секунду – перерывы иногда бывали больше чем по часу. И старательный санитар, никогда не отказывавшийся убирать в прозекторском зале и вечно ходивший со своей неизменной сумкой через плечо, незаметно уносил в сосуде с формалином всё, что ему было нужно – части селезёнок, лёгких, кишечника, желудка… Никто никогда не замечал, что у мёртвых тел чего-то недостаёт… Но всё это было лишь прелюдией к той жизни, которую сам Борис Аристархович считал настоящей. Она начиналась вечером, в его доме-лаборатории. Здесь неутомимый исследователь резал на куски и варил в дистиллированной воде принесённый им «материал», несколько раз фильтровал, а полученную смесь обрабатывал азотной кислотой. Потом в ход шёл углекислый калий и раствор извести, пока не получался осадок, который он высушивал. Всё это он помещал в пробирку с древесным углём и накаливал на огне. В этот момент его возбуждение достигало наивысшего порога – Борис Аристархович ждал появления на стенках пробирки тёмных бляшек металлического цвета. Это были следы мышьякового ангидрида, которые он так мечтал увидеть! Но ни разу такое счастье не выпало ему, хотя он уже столько опытов проделал!

И всё же Борис Аристархович не мог отказаться от своего убеждения: многие из внезапно умерших – отравлены. Как раз в это время по городу пошли разговоры, связанные с кончиной самого богатого промышленника Федосова. Говорили о том, что Федосов много пил, у него болела печень, потом наступило резкое ухудшение, сильные боли – и смерть. Врачи определили раковую опухоль, но вскрытие не делали – родственники не разрешили. Упорные же слухи утверждали, что Федосов был отравлен, многие этому верили. Борис Аристархович поверил в это безоговорочно и понял – вот он, его настоящий шанс. В теле отравленного промышленника он обязательно найдёт следы мышьяка! Нужно было только добраться до этого тела…

Бориса Аристарховича обнаружили кладбищенские сторожа ночью, когда он разрывал свежую могилу Федосова. Сначала его приняли за обычного мародёра, снимающего с богатых покойников перстни, часы и даже костюмы. Но когда в полицейском участке проверили саквояж, который был с ним, и нашли медицинские инструменты для вскрытия, – вызвали следователя. Следователю Борис Аристархович рассказал всё, без утайки… Дело это наделало большого шуму в городе, о нём писали газеты. Обвиняемый вызывал и жалость, и омерзение, но и уважение к своему фанатичному увлечению. В его самодельной лаборатории побывали именитые химики и признали, что у этого человека несомненные способности к науке и исследованиям. Были некоторые сомнения в его психическом здоровье, но они не подтвердились. В конце концов, суд присудил Бориса Аристарховича к трём месяцам наказания, которые он и отбыл в тюрьме. Вернувшись, он вновь пошёл работать регистратором в попечительский совет, продолжил свои опыты в домашней лаборатории. Но теперь заниматься поисками следов мышьяка у него не было возможности, и он переключился на исследования почвы, пыли, бумаги, тканей…

Молодой контрабандист Виктор Келецкий, сын директора попечительского совета, не раз консультировался с ним: чем, например, можно разбавить табак или какао-порошок, чтоб это было и незаметно, и безвредно… А когда Виктор Келецкий начал изготавливать фальшивые деньги, то вновь вспомнил о Борисе Аристарховиче. Он не боялся довериться химику – слишком давно и хорошо знал его. Этот человек не пойдёт доносить властям не только из-за давней дружбы и привязанности. Виктор подозревал, что для Бориса Аристарховича и чувства, и действия имеют очень малое значение. Подобные вещи скользят мимо его сознания и сердца, почти не задевая их! Главное для этого человека – его опыты, его исследования: ради них он пойдёт на всё, не думая о моральной стороне дела. Потому Келецкий легко сделал Бориса Аристарховича своим сообщником. Тот сразу увлёкся идеей – со своей точки зрения, конечно. Стал прикидывать, какие типы бумаги употребляются в кредитных билетах, в банкнотах – отечественных и зарубежных, какими химикатами пропитываются… Виктор пообещал ему, что у него будет прекрасная лаборатория, всё необходимое для исследований, и Копылов без колебаний согласился переехать в любое место. Для него главным было – возможность экспериментировать. Ничто другое не удерживало его, ведь семьи у него никогда не было…