Тшай планета приключений. - Джек Вэнс

«Разумную сумму. Сколько вы просите?»

«Десять цехинов. И еще пять за пропуск».

«Это слишком дорого! Десять цехинов за все, или двенадцать — если вы свернете, куда я попрошу».

«Вот еще! Вы меня за дурака принимаете? Кто знает, куда вам приспичит свернуть? На полуостров пьяных помешанных?»

«Ничего подобного. Потребуется только немного изменить обычный маршрут, чтобы взглянуть на интересующее меня место».

«Пятнадцать цехинов, меньше не возьму».

«Будь по-вашему, — сказал Рейт. — Но тогда снабдите меня одеждой извозчика».

«Хорошо. Но это не все. Вам придется выполнить следующие указания. Не берите с собой никаких давно принадлежащих вам металлических предметов — они сохраняют запах владельца, что может насторожить часчей. Снимите всю одежду и окунитесь с головой в болотную грязь, после чего оботритесь насухо листьями кольчатника. Кроме того, жуйте листья кольчатника, чтобы изменить запах дыхания. Все это нужно сделать немедленно, потому что я отправлюсь через полчаса, сразу после погрузки».

Рейт выполнил инструкции, хотя от лохмотьев извозчика, сыроватых и липких, у него по коже бегали мурашки. Он надел также мягкую шляпу из войлока и плетеной соломы, с широкими полями. Эмминк (так звали извозчика) удостоверился в том, что Рейт не взял оружия, запрещенного в черте города часчей. На плече Рейта он укрепил белую стеклянную табличку с булавкой: «Это пропуск. Когда будем проезжать через ворота, громко объявите свой номер, вот так: «Восемьдесят шестой!» Больше ничего не говорите и не сходите с фургона. Если часчи почуют в вас незнакомца, я ничем не смогу помочь — ко мне не обращайтесь».

Замечания водителя не ободрили Рейта, и без того пребывавшего в напряжении.

Автофургон, груженный битой птицей — тростникутками — тряско покатился на запад, к распадку между серыми холмами. В кузове ряды желтых клювов и неподвижно вытаращенных глаз чередовались с рядами желтых перепончатых лап, образуя мрачно-комический орнамент.

Эмминк, неприветливый и неразговорчивый, не проявлял интереса к причинам, побудившим Рейта посетить город. После трех безуспешных попыток завязать беседу Рейт тоже замолчал.

Фургон тащился по дороге. Генераторы вращающего момента, установленные на каждом из колес, монотонно завывали. Они заехали на перевал, вверх по ложбине, названной Эмминком Бельбальским проходом. Перед ними открылся вид на Татише — пейзаж, полный причудливой, чуть зловещей красоты. Беспокойство Рейта обострилось. Несмотря на грязную одежду, он чувствовал, что не похож на извозчика, и мог только надеяться, что пахнет, как извозчик. Как поведет себя Эмминк? Можно ли на него положиться? Рейт исподтишка наблюдал за водителем — высохшим, хилым, с кожей цвета изнанки дубленой шкуры, с огромным носом, узким лбом и маленьким ртом, сжатым в бутон. «Так же, как Аначо, Траз и я, он — человек, то есть, в конечном счете, продукт земной эволюции», — думал Рейт. Каким отдаленным, каким несущественным, однако, казалось это родство! Эмминк был до мозга костей порождением Тшая, его душа с младенчества формировалась Тшаем — характером местности, янтарным солнечным светом, иссиня-стальными небесами, приглушенными насыщенными красками. Даже если у него и было какое-то представление о порядочности, оно могло совершенно не совпадать со взглядами Рейта. Рассматривая широко раскинувшийся город, Рейт спросил: «Где производится разгрузка?»

Эмминк тянул с ответом, будто подыскивая подходящий предлог уклониться от вопроса. Наконец он нехотя произнес: «Там, где лучше всего платят. Иногда на Северном рынке, иногда на Речном. Бывает, что и на базаре Бонте».

«Понятное дело», — кивнул Рейт. Он указал на большое белое сооружение, запеленгованное прибором во время вчерашней поездки: «Что в здании с высоким куполом?»

Эмминк пренебрежительно повел узкими плечами: «Откуда я знаю? Покупаю, везу, продаю — остальное меня не касается».

«Само собой:.. Так вот, я хочу проехать мимо этого здания».

Эмминк крякнул: «Оно в стороне от обычного маршрута».

«Неважно. Я плачу именно за то, чтобы там побывать».

Эмминк снова крякнул, помолчал, ответил: «Сначала на Северный рынок — узнать, какую цену дают за птицу. Потом к базару Бонте. По дороге на базар проеду мимо здания».

Они скатились с холма, пересекли пустырь, забросанный мусором и отходами, и оказались в саду — среди кустов с перистой зеленой листвой, усеянной черными в зеленую крапинку трескучими цикадами. Впереди выросла стена, окружавшая Татише — десятиметровое сооружение из глянцевого бежевого синтетического материала. За воротами приезжавший из Перы транспорт проверялся группой часчменов в фиолетовых рейтузах, серых рубашках и высоких конических шапках из черного войлока. Часчмены, вооруженные пистолетами в кобурах, длинными тонкими жезлами прощупывали грузы на остановленных фургонах. «Зачем это?» — спросил Рейт, когда часчмен равнодушным движением проткнул груду товаров на ближайшей спереди телеге.

«Боятся, как бы в город не проникли зеленые часчи. Сорок лет назад около сотни зеленых часчей пробрались в Татише — спрятались под мешками в кузовах. Кровавая баня продолжалась неделями, пока не удалось перестрелять всех бандитов. О, синие и зеленые часчи — заклятые враги! Пользуются любым случаем выпустить друг другу кишки!»

Рейт спросил: «Что, если мне станут задавать вопросы?»

Эмминк поежился: «Вас спросят — вы и отвечайте. Если спросят меня, скажу, что вы заплатили за проезд в Татише. Так оно и есть, не правда ли? Тогда поинтересуются, зачем вы приехали. Это уже придется объяснять вам, а не мне... Кричите свой номер вслед за мной».

Рейт невесело усмехнулся, но ничего не сказал.

Путь освободился. Эмминк проехал под воротами, остановил машину на красном прямоугольнике. «Сорок пятый!» — выкрикнул он. «Восемьдесят шестой!» — заорал Рейт. Часчмены подошли, стали тыкать жезлами в штабель битой птицы. Один обошел фургон кругом — коренастый, с кривыми ногами, с лицом, сжатым в комок под нависшим лбом, без подбородка (подобно Эмминку), но с маленьким вздернутым носом. Голове придавало нелепый вид искусственное продолжение черепа, переходившее в конус сантиметрах в пятнадцати надо лбом. Свинцовая кожа отливала синеватым оттенком — возможно, косметического происхождения. Короткие толстые пальцы, широкие ступни — все указывало Рейту на то, что часчмен отличался от исходного земного образца гораздо больше дирдирмена Аначо. Привратник безразлично скользнул взглядом по Эмминку и Рейту, отступил на шаг и махнул рукой, чтобы они проезжали. Водитель нажал на рукоятку — машина рванулась вперед по широкой улице.