Историзм против эклектики. Французская историческая школа "Анналов" в современной буржуазной историографии - Юрий Афанасьев

Замысел всегда выглядел как стремление отстоять познавательные возможности истории. Результатом же стало отрицание (даже в отношении трудов Маркса) научной истории и возможности использования ее результатов".

На эту тенденцию обратили внимание многие советские историки [150]. Мы согласны с общей принципиальной оценкой известного советского специалиста по современной французской историографии М.Н.Соколовой: "... марксизм для Ф. Броделя только точка, от которой он отталкивался, чтобы разработать[35] свою, отличную от марксизма историческую теорию". Однако в очень интересной работе М.Н.Соколовой, на наш взгляд, имеет место несколько односторонняя оценка творчества Броделя. Справедливо говоря о несостоятельности его попыток "превзойти" марксизм, М.Н.Соколова в то же время необоснованно сужает его историко-социологическую концепцию, фактически сводя ее к теории разных скоростей социального времени, и по существу отказывает ей в научной плодотворности. Нам также кажется неоправданным стремление преуменьшить реальное влияние броделевской концепции на современную французскую (да и только ли французскую) буржуазную историографию, более того, изобразить Броделя этаким ученым-одиночкой, изолировав его даже от "Анналов"[36]. В этом отношении оценки творчества Броделя такими советскими историками, как M. А. Барг, А. В. Адо и В. П. Смирнов, представляются нам более обоснованными.

Φ. Бродель боролся за расширение познавательных возможностей исторической науки и многое сделал в этом направлении, может быть, даже больше, чем М. Блок и Л. Февр. Субъективно он всегда .был категорическим противником реакционных идеалистических выпадов Р.Арона, который утверждал, что "для истории философии настал час освободиться от исторического абсолютизма, который ей внушает марксистская традиция"[153]. Другое дело, что некоторые современные французские буржуазные историки (в том числе и ученики Броделя), обосновывая самые реакционные идеологические концепции, ссылаются при этом на Броделя и канонизируют его труды, фактически давно отойдя и от личности бывшего учителя, и от его теории. Но об этом речь пойдет несколько позже.

3. Исследовательская проблематика, характер основных публикаций историков школы "Анналов" в 40 - 60-х годах

Когда погружаешься в безбрежное море "анналовской" литературы 40-60-х годов, начинаешь испытывать противоречивые чувства. С одной стороны, поражает разнообразие исследовательской проблематики - от условий материальной жизни и воздействия на них биологических, климатических, географических, физиологических факторов через экономику во всех ее проявлениях, через демографию и "социальную стратификацию" к идеологическим и психологическим явлениям вплоть до "коллективного подсознательного". Монографии, докторские диссертации, учебники, серии публикаций охватывают различные по продолжительности периоды, исчисляемые и жизнью одного поколения, и тысячелетиями; различные пространственные единицы от одной деревни до огромных регионов. К этому следует добавить неодинаковость подходов к исследованию конкретно-исторического материала. Не только в работах разных авторов, но и в каждой отдельной публикации чередуются самые разнообразные методы: статистические, структурно-функциональные, социологические, этнографические, климатологические, картографические, археологические и т.д. Это первое впечатление естественно наводит на мысль о безграничных возможностях, которые заключает в себе интеграция наук о человеке и ее согласованная нацеленность на единый для всех этих наук объект познания, даже если эта интеграция не свершившийся факт, а всего лишь наметившаяся тенденция.

С другой стороны, перечитав десятки работ, посвященных самым различным сюжетам, событиям и явлениям, весьма отдаленным друг от друга во времени и в пространстве, постепенно начинаешь улавливать в этих тематически столь разноплановых работах некий стандарт. При этом во многих из них просматривается своего рода заданность, неумолимо удерживающая авторов в строго определенных рамках, допускающих лишь некоторые вариации в инструментовке одних и тех же господствующих в этом историографическом концерте мелодий. Чем больше вслушиваешься в эти мелодии, тем отчетливее выделяются в них три главные партитуры: Ф. Броделя, Э.Лабрусса и П. Ренувэна. И это отнюдь не случайно, ибо большинство исследований 40 - 60-х годов во Франции было осуществлено на основе теоретических положений, принципов и методов анализа этих "трех китов" послевоенной французской буржуазной историографии. Сюда относятся "глобальная история", "традиционная экономика", "кризисы старого типа", "социология международных отношений", "цивилизации", "коллективные умонастроения", "экономический рост" и т.п. Это объясняется не только личным воздействием лидеров французской буржуазной историографии и влиянием их работ. Именно в указанный период развернула свою деятельность VI Секция Высшей школы практических исследований, дали себя знать реализованные ею возможности по подготовке кадров и координации исследований, ее издательская база.

Очень важную роль в рассматриваемый период играл главный печатный орган школы "Анналов". Осуществленный советским историком Г. Г.Дилигенским анализ общей направленности, проблематики и характера основных публикаций в журнале "Анналы" на начало 60-х годов [154] освобождает нас от необходимости подробно останавливаться на этом. Обратим внимание лишь на некоторые моменты, относящиеся к эволюции журнала и отсутствующие в указанном обзоре Г.Г.Дилигенского. Сразу после войны журнал сменил название, которое теперь звучало так: "Анналы. Экономики. Общества. Цивилизации". В новом названии, как мы видим, отсутствует понятие, в значительной мере определявшее прежде всю направленность журнала: "социальная история". Что касается предшествующих изменений в названии журнала[37], то Л.Февр со свойственным ему лукавством уходил от прямого ответа на этот вопрос. Так, например, об "Анналах экономической и социальной истории" он говорил, что никаких обдуманных доводов в пользу сочетания слов "экономической и социальной" у них с Блоком не было, что оно является скорее "остатком", "наследием" тех продолжительных дискуссий, начало которым положил исторический материализм. А поскольку "экономическое и социальное" не имеет никаких преимуществ, например, перед "политическим и социальным" или "религиозным и социальным" и т.п., он предложил называть журнал короче: "Анналы социальной истории"[155].

Можно согласиться с Л.Февром, что название журнала—это не догма, что главное не в названии. Правда, однако, и то, что во всех этих изменениях нашли отражение некоторые поворотные моменты в истории самой школы "Анналов". В первом случае изменение названия, видимо, отразило стремление М. Блока и Л. Февра к исследованию не столько экономической области, сколько истории чувств и образа мышления-их "заповедных угодий". Последнее название - "Анналы. Экономики. Общества. Цивилизации", как можно заметить, отвечало основным положениям исторической концепции Ф.Броделя, а также, очевидно, отражало его намерение сплотить вокруг "Анналов" все гуманитарные науки.

Характерна и еще одна деталь в оформлении журнала. После 1946 г. на его обложке появилось изображение Гермеса. Греческая мифология, как известно, объединяла два божества-Гермеса и Гестию, хотя и не приписывала им ни родственных, ни супружеских отношений. Согласно представлениям древних греков, Гермес, обладатель крылатых сандалий и волшебного жезла,—олицетворение движения, изменений, перехода. Его место — у порога жилища, у ворот города, у границ государства. Гермес—бог торговли, проводник путешественников, послов, покровитель бродяг и воров, изобретатель флейты и лиры, открыватель земных богатств. Гестия—это не только имя богини, но и символ домашнего очага. Гестия олицетворяет замкнутое пространство, покой, постоянство, неизменяемость. В свете всего сказанного выше о философско-исторических взглядах Броделя понятно, почему именно эти два божества, объединенные в пару, стали символом для "Анналов". Историческая действительность для историков этой школы-это изменение и постоянство, мобильность и неподвижность, события и структуры.

По сравнению с довоенным периодом содержание журнала существенно изменилось. Многие из проблем, которые в то время лишь наметились, были подвергнуты углубленному анализу, получили всестороннее освещение. Естественно, этим преемственным развитием не исчерпывалась деятельность журнала в послевоенные годы; его научные горизонты значительно расширились, в центре внимания оказались и сюжеты, которых не касалась довоенная историография. Вся совокупность проблем, получивших в той или иной мере отражение в журнале, настолько обширна, что охарактеризовать их сколько-нибудь подробно не представляется возможным. Постараемся лишь выделить некоторые из этих проблем, взяв в качестве критерия отбора новые направления, по которым осуществлялись исследования и которые нашли отражение в отдельных публикациях историков школы "Анналов" в 40 - 60-х годах.